На исходе 1930-х годов шведское королевство оказалось в крайне затруднительной ситуации. Кругом война, враги ползут со всех сторон, народ неспокоен, надо закручивать гайки, а как это сделать, непонятно. Для того чтобы винтить врагов свободы, нужен формальный предлог, а шведские коммунисты, анархисты и пацифисты как назло было законопослушны до безобразия. Ни стычек с полицией, ни боевых отрядов. В поисках компромата полиция провела более 3000 рейдов (кстати, самая большая полицейская операция в истории Швеции), перетряхнула все местные ячейки компартии, но предлога для запрещения подрывной организации так и не нашла.

Тогда в действие вступило гражданское общество. В 1940 году бомбами была забросана редакция регионального партийного органа «Norrskensflamman» («Пламя Северного сияния») на севере Швеции. Пять человек, включая двоих детей, были убиты. Это был самый кровавый теракт за всю новейшую историю Швеции. Интересно, что за нападением стояли активисты местного отделения Либеральной партии. Сознательные бизнесмены не принимали коммунистов на работу, социал-демократические профсоюзы исключали их из своих рядов. Но извести негодяев всё равно не удавалось. И тогда власти придумали красивый, чисто шведский план.

Во-первых, была запрещена перевозка коммунистической литературы. То есть запрета на газету нет, демократия как-никак, а вот везти ее в другой город нельзя. Во-вторых, с 1939 года начались аресты противников режима, но оформлялись они весьма своеобразно. Арестованных забирали военные власти. Формально они призывались на военную службу, в трудовые батальоны, но оружия «призывникам», естественно, никто не выдавал.

Всех их отправляли в удаленные уголки страны, где они определялись на тяжелые работы – лесоповалы, строительство дорог, тайных аэродромов. Демократия осталась незапятнанной, а ее враги отправились куковать за колючую проволоку. Под плавучие тюрьмы были приспособлены старые корабли и баржи. По словам шведских военных, это делалось для того, чтобы в случае необходимости избавиться от всех коммунистов разом, направив в борт пару торпед.

Большинство заключенных были коммунистами, но среди отправленных в концлагеря были и пацифисты, и анархисты, и левые социалисты, и просто радикально настроенные рабочие. Компартия была вынуждена уйти в подполье. Некоторые заключенные были арестованы по ошибке и вышли из шведского ГУЛАГа убежденными противниками режима. Всего с 1939 по 1943 год через шведские лагеря прошло около 3500 человек. Никакой компенсации эти люди не получили до сих пор. http://haspar-arnery.livejournal.com/136888.html

Вечером 27 января 1918 г. на башне Народного дома в Гельсингфорсе был поднят красный флаг. Это был сигнал к началу единственной в Скандинавии социалистической революции. Причины восстания – острые социальные проблемы, а также активная политическая борьба за власть в независимой Финляндии. Но сам захват власти был едва ли чем-то большим, чем просто государственный переворот. Красных в Финляндии вдохновил успех большевиков в ноябре 1917 г., когда плохо вооружённым отрядам удалось свергнуть Временное правительство.

Революционное правительство в Гельсингфорсе не предвидело ряда серьезных проблем: способности белой Финляндии организовать военное сопротивление, нестабильности помощи красным из России и военной интервенции кайзеровской Германии в поддержку белых. Собственно говоря, восстание было обречено на поражение уже спустя три недели, когда немецкие войска, пройдя Польшу, Украину и Прибалтику, достигли Нарвы (18 февраля). Брест-Литовский мир, заключенный 3 марта, вынуждал Ленина предоставить красных финнов их судьбе и ускорить демобилизацию 40 тысяч русских солдат, остававшихся в Финляндии с царских времён. Русский Балтийский флот покинул Гельсингфорс, в то время как 10 тысяч хорошо вооружённых немецких солдат высадились в Гангё с целью захвата красной столицы Финляндии.

Красная Финляндия, занимавшая всю южную индустриальную часть страны с населением примерно полтора миллиона, просуществовала три с половиной месяца. За этот период красные казнили 1450 человек. Военные действия, в которых погибли 3,5 тысячи белых и 6 тысяч красных солдат, завершились 15 мая 1918 г…

Однако больше всего в истории этого восстания потрясает та карательная кампания, которую белые развернули после своей победы. Финский исследователь Марко Тикка в своей книге «Время террора» («Terrorin aika», 2006) смог указать на то, что после падения Таммерфорса в начале апреля 1918 г. финское правительство, хотя и неофициально и как бы против своей воли, уступило требованиям армии и белой гвардии организовать военно-полевые суды, что противоречило финским законам и существующей практике. В 2004 г. государственная историческая комиссия «Жертвы войны в Финляндии» сообщила, что за короткий период (весна-лето) расстрелы совершались с редко снижаемой интенсивностью – было казнено почти 10 тысяч человек (за эти расправы белых называли «лахтари» - мясники; красные были «пуникки» от «пуна» - красный) .Суды проходили за закрытыми дверями. Многие десятилетия сведения о том, кто кого осуждал на смерть и почему, сохранялись только устно и неофициально.

Всего было арестовано свыше 80 тысяч человек, почти три процента населения страны, из которых 75 тысяч были посланы в спешно организованные лагеря, где заключённым не хватало места, воды, еды и медицинской помощи. Из-за плохих условий умерло 13 500 человек, то есть 15 процентов заключённых. В худшем из лагерей, в Экенесе, где содержалось около 9 тысяч заключенных, умерло 30 процентов – столько же, сколько в японских лагерях во время Второй мировой войны. После гражданской войны Финляндия испытывала острую нехватку продовольствия, а летом 1918 г. в Скандинавии началась эпидемия «испанки». Однако причина той поспешности, с которой расправлялись с заключёнными, крылась прежде всего в равнодушии к их судьбе со стороны правительства, риксдага и руководства армии, что среди прочего подчеркнул американский исследователь Энтони Аптон.

Уже в феврале 1918 г. белое финское правительство постановило устроить лагеря, намереваясь предать суду всех, кто каким-либо образом принимал участие в восстании или проявлял симпатии к делу красных. В мае 1918 г., после завершения гражданской войны, финский риксдаг, в котором социал-демократы занимали 92 из 200 мест, решил продолжать свою работу несмотря на то, что только одному члену парламента от Социал-демократической партии было позволено остаться. Остальные 91 человек были казнены, заключены в тюрьму или бежали из страны. Этот «куцый парламент» в конце мая принял правительственный закон о введении по всей стране системы судов над «государственными преступниками». Было создано 144 таких суда, перед которыми предстали свыше 75 тысяч человек. Многие были отправлены на принудительные работы, пятистам был вынесен смертный приговор (125 приговоров были приведены в исполнение) и почти 60 тысяч оказались лишены гражданских прав.

В общем, чтобы обеспечить работу судов над «государственными преступниками», потребовался весь юридический корпус страны. До этого в работе сотен военно-полевых судов принимали участие несколько тысяч человек, часто судьи, полицейские, домовладельцы и мелкие хозяева. В 2006 г. финский исследователь Аапо Роселиус в своей книге «По следам палачей» смог указать, что в 1918 г. по меньшей мере 8 тысяч человек принимали участие в расстрелах. Таким образом, значительное число людей делало то, что, как многие из них знали, шло вразрез с фундаментальными нормами права. Однако они рассчитывали на защиту финского государства…

…7 декабря 1918 г., незадолго до своей отставки, регент Свинхувуд объявил амнистию всем, кто участвовал в подавлении восстания; эти люди освобождались от любых обвинений и не несли никакого наказания, даже если они «преступили границу необходимого». Так что в том числе благодаря и этой амнистии в Финляндии никогда не проводилось судебного расследования того, что произошло в 1918 г. Несмотря на большое число казнённых, в 1918-1919 гг. всего лишь около 170 человек обратились к финскому министру юстиции с просьбой прояснить где, когда и за что были расстреляны их родственники. Но, как показано в книге Аапо Роселиуса, в результате этих обращений мало кому были предъявлены обвинения, и едва ли кто-либо был осужден.