Вскоре после того, как Карл отправился навстречу Антуану, с другой стороны в Швайнштадт прибыл сводный оккупационный гарнизон фон Хансберга.

Традиционно короли и полководцы въезжают в город в доспехах. Если вы думаете, что это потому, что доспех — символ чего-то там фрейдистского, то вы не совсем правы. У горожан была чудесная традиция восторженно бросать в своих героев и почетных гостей всякие булки и фрукты. Так что благородным сэрам вовсе не улыбалась перспектива получить в лоб каким-нибудь яблоком, брошенным рукой добросовестного кузнеца, или весь оставшийся день ходить в костюме с жирным пятном на позолоченном брюхе.

Организация торжественного въезда, надевание доспехов и прочая подготовка заняла полдня. В полдень трое рыцарей во всем парадном въехали на перевал. Под ногами — город со смешным названием, расположенный на склоне горы, выходящем на быструю горную реку.

Для того, чтобы поставить военный лагерь, подходящего места не нашлось, поэтому армия оккупантов разместилась прямо в городе. Себастьян, будучи не только воином, но и коммерсантом, очень недорого снял единственную в городе пустующую по причине таможенного кризиса небольшую гостиницу и въезжает туда вместе со своим отрядом. Гостиница была рассчитана всего-то на сорок уважающих себя путешественников, но сотня невзыскательных солдат там разместилась без труда. Для остального войска Йорг арендовал пустующие склады в восточной части города. Члены магистрата наперебой приглашали командиров и старших офицеров к себе, правда, не из врожденного гостеприимства, а из чисто прагматических соображений, надеясь, что солдаты не будут безобразничать там, где живут офицеры. Фон Хансберг поселился у богатого купца в центре города. Макс, а вместе с ним и Йорг разместились у бургомистра. Маркус принял предложение совершенно бесплатно пожить у торговца тканями в самом центре города, всего через пару домов от ратуши.

Бургомистр, Иоганн Вурст, — сухонький старичок в возрасте «столько не живут», телосложения «божий одуванчик», пока ещё не потерявший деловой хватки. Невысокий, худой, вьющиеся волосы до плеч, седые до белизны. Держится прямо, с достоинством. Никаких следов старческого маразма. Его жена заметно моложе — добрая толстенькая немецкая бабушка.

Макс сразу вызвал у стариков симпатию, в том числе и потому, что он при всей своей молодости и несолидности хорошо воспитан и уважает старших. Фрау бургомистерша относится к нему как к доброму внучку. Оберст произвел на горожан впечатление человека, склонного к порядку, от которого можно не ждать неприятных сюрпризов. Себастьян заставил обеспокоиться отцов невест на выданье и ревнивых мужей, а остальные восприняли кондотьера просто как мешок с деньгами.

Неофициально бургомистр поделился с рыцарями своими проблемами. В прошлом году покойный граф, переоценив количество товаров, провозимых через его территорию, сильно повысил пошлины, после чего привлекательность транзитного пути через переправу в Швайнштадте снизилась почти до нуля, а свиная ярмарка просто провалилась. Горожане отправили графу прошение о снижении пошлин, подкрепив его экономическим обоснованием и подарком графскому управляющему, но граф, не успев отреагировать на прошение, взял, да и помер. Известие о смерти графа и извещение о том, что в права наследования вступила его вдова, Шарлотта, не сразу добралось до всех его подданных, после чего горожане направили то же самое прошение уже наследнице. И вот вчера графиня неожиданно прибыла в Швайнштадт, в честь чего через день будет устроено празднество на городской площади. Дорогие гости, конечно же, тоже приглашены. От имени всего города бургомистр и весь магистрат просят славных воинов поспособствовать тому, чтобы её светлость подписала прошение.

Сразу по прибытию на место назначения, личный состав собрался на площадке у казармы, где под руководством полковых офицеров и писаря была проведена процедура юридического оформления новобранцев в ландскнехты. Перед «приемной комиссией» установили символические ворота, через которые проходили будущие солдаты, называя свое имя. Тут же у них проверялась экипировка, в зависимости от состояния которой определялся уровень жалованья. Для почти всех новобранцев проверка оказалась пустой формальностью, никакого собственного снаряжения, которое могло бы поднять их жалование выше минимальных четырех талеров, у них не было.

После того, как все претенденты прошли через ворота, фон Хансберг лично зачитал им военный кодекс[31].

«…те, кто бежит перед лицом противника, должны быть сбиты с ног своими товарищами. Те, кто дезертируют, считаются бесчестными людьми и должны понести телесное наказание с последующей смертной казнью. Никто не имеет право грабить и жечь без приказа. Женщины и дети, старики, священники и церкви неприкосновенны. Никто не имеет нрава, находясь на дружественной территории, взять что-либо, не расплатившись. Никто не имеет права драться на дуэли без разрешения полковника. Мятежников следует немедленно выдавать офицерам. Если произошла задержка жалованья, солдаты не имеют права считать себя свободными от исполнения своих обязанностей[32]. В лагере должны царить товарищеские отношения. Греховные увлечения азартными играми и выпивкой следует умерять. Каждый, кто не вмешается в драку, происходящую у него на глазах, считается участником драки. Тот, кто, предупредив нарушителя, собьет его с ног, не считается виновным. Не поминайте имя Господа нашего всуе. Солдаты должны регулярно посещать церковь».

Кроме этого, кодекс включал в себя список старших офицеров, военные и юридические законы, а также условия выплаты жалованья. Завершался кодекс традиционно словами, говорящими, что любой, кто нарушит эти законы или откажется исполнять приказы офицеров, будет считаться нарушителем клятвы и подлежит наказанию.

Заслушав кодекс, весь личный состав полка принес клятву выполнять требования кодекса, а также «добросовестно служить императору и повиноваться офицерам без пререканий и задержек».

Свеженанятые ландскнехты сразу после вербовки начали перекраивать свою одежду по образцу «стариков». Точнее, резать все, что можно и нельзя и вставлять в прорези всякие лоскутки.

Скучающие швайнштадцы активно обсуждали незваных гостей.

— Да, братец Иоганн, не было печали… — начал беседу разговор хозяин гостиницы, толстый бюргер с недовольным выражением лица.

— Зачем так мрачно, братец Фридрих? — жизнерадостно ответил ему бургомистр — посмотри внимательнее, это же лучшая армия, которая когда-либо на моей памяти посещала этот город.

— Чем лучшая? Бандиты и головорезы. Разнесут весь город по кирпичику и не заплатят.

— Нет, дружище, ты кое-чего не заметил. Это не бедные наемники, это солдаты, которые намного богаче среднего уровня. Обрати внимание, очень мало новобранцев и вообще молодежи, но много профессионалов средних лет. А ещё помнишь того воспитанного молодого человека, который договаривался насчет складов?

Обозвать Йорга, прожившего на этом свете больше полувека, возраста, который многие считали преклонным, «молодым человеком» мог только такой реликт, как Иоганн Вурст, бессменный правитель города на памяти последних трех поколений горожан.

Бургомистр продолжил.

— Думаю, он бы смог вести дела даже на моем посту. А ты видел, как эти разномастные наемники слушаются своего профоса? Нет, с такой дисциплиной они не повредят городу, скорее наоборот.

— Что наоборот? Принесут сюда транзит и торговлю, вернут обратно свиную ярмарку? Просадят по половине талера в кабаках, да и только.

— Фридрих, чем ты недоволен? Наши портные и сапожники уже сейчас завалены работой, а этот шикарный итальянец снял всю твою гостиницу. Жалеешь, что продешевил? Так у тебя же за последние несколько месяцев не было больше пары постояльцев в неделю.