Время от времени она мысленно общалась с Гинтой и Араннумом. Гинта даже два раза являлась к ней в наоме. Амнита этого не делала, потому что берегла силы для предстоящей схватки с Камой. Вести из Сантары были большей частью безрадостные. Гинта уже давно сообщила ей о гибели своего старого друга — белого тиумида Сифара. Он был убит, а хранившееся у него аллюгиновое зеркало с душой «валлонского бога» пропало. Никто не сомневался, что оно и являлось причиной убийства. Все подозревали Суану. Оказывается, негодяйка умудрилась похитить тело Талафа сразу после погребения, когда процесс разложения ещё только начинался. Не успей она это сделать, ей бы не удалось оживить его даже при помощи иргинов. Один из молодых служителей Ханнума, который был любовником Суаны, признался, что помог ей похитить тело. Ему было поручено ухаживать за могилой Талафа и охранять её первые десять дней после похорон. Гинта не сказала, какое наказание постигло тиумида-преступника, но Амнита знала, что этого человека теперь ждёт незавидная судьба. Скорее всего, ему придётся всю жизнь выполнять самую чёрную работу, и ни одна женщина не захочет делить с ним ложе. Нумады выяснили, что нафф покойного Талафа сейчас свободна, а вот гинн… Амнита вспомнила слова Суанн — «скоро твоё тело получит более достойный»… Может быть, тело Талафа досталось бывшему «богу»? Недаром же похитили зеркало с его нафао. Гинта тоже так считала. Но Суана не умела переселять нафф. Значит, у неё должен быть союзник. Какой-то могущественный колдун. Интересно, кто? И зачем ему понадобилось давать «богу» тело?

Через некоторое время Гинта передала, что злополучное зеркало обнаружили недалеко от Улламарны. Как и предполагалось, нафао «бога» в нем больше не было. Насторожил Амниту и рассказ подруги о таинственном исчезновении четырёх охотников из Хаюганны, которые отправились на восток в леса за Спящими Землями. Эти леса тянулись с севера на юг. От Ингамарны и Лаутамы их отделяла длинная полоса пустоши, кое-где поросшей колючим кустарником тума. Её-то и называли Спящими Землями. Говорили, что это месте три тысячи лет назад пострадало от оружия валларов, и там долгое время вообще ничего не росло. Бои шли на западе, но в конце войне валлары пытались уничтожить леса Ингамарны. Может быть, потому, что там жил и трудился над выведением новых сортов ненавистный им Динннувир. Валларам удалось повредить лишь часть леса. Из всего, что там росло, чудом уцелела только посаженная Диннувиром аркона. Сейчас и она умирала. Правда, от старости. Нумады не спешили будить Спящие Земли. В Лаутаме и Ингамарне хватало лесов и плодородных полей, а полоса пустоши как бы служила барьером между посёлками и зловещими восточными лесами. За ними издавна закрепилась дурная слава. Считалось, что там поселились все те лесные духи, которые так и не простили людям Великую войну, погубившую столько лесов и их обитателей. Естественно, людям хотелось по возможности отгородиться от царства злых духов. Лесные божества не живут на мёртвой земле. Впрочем, леса постепенно наступали на Спящие Земля, и те пробуждались. С каждым циклом пустошь всё меньше и меньше походила на пустошь. Молодые хаги упорно вытесняли заросли тумы. Среди них было много чахлых и кривых, но дальше на восток преобладали здоровые, крепкие деревца. Они робко приближались к старому лесу, словно просили его принять их в свою семью. Охотники, которые бывали в восточных лесах, говорили — огромные древние хаги растут там так тесно, что местами совершенно темно. И ещё там много топких болот, где кишат гинзы и ядовитые саввили. Вообще живности там было полно, но смельчаков, которые ходили туда на охоту, мало кто одобрял. Разве мало дичи в лесах Ингамарны?

Четверых продавших пытались искать. Кое-кто примерно знал, каким маршрутом они обычно ходили. Поиски ничего не дали, и походы в восточные леса прекратились. За два тигма до этого случая в Хаюганне слышали отдалённый грохот — что-то вроде взрывов. Доносились эти звуки с востока, оттуда, где горный хребет граничит с лесами.

«На нравится мне это, — говорила Гинта. — В Улламарне тоже когда-то слышали непонятные звуки. Думали, может, ветер гуляет по горнам пещерам. А оказалось, что эхо доносило рёв гигантских зверей, которых выращивали в долине колдуны. Просто так ничего не бывает. Особенно в наше время».

Амнита была с ней полностью согласна. Диннар, который иногда беседовал со своими подданными, сказал ей, что в последние годы они часто видели в небе железных птиц, летящих в сторону гор. Разумеется, он сообщил об этом и Эрлину, так что теперь пилоты из Эриндорна время от времени кружили над пустыней. Правда, ничего подозрительного они так и не заметили.

Амнита поинтересовалась, не нашли ли пропавший дайвер. Оказалось, что не нашли, а недавно исчез Килд, лучший ученик Айнагура, который долгое время был его правой рукой и со временам рассчитывал занять его место. Тихушник Килд всегда раздражал Амниту. Он всем улыбался, редко высказывал своё мнение, а если и высказывал, то весьма уклончиво. Он никого и ничего не критиковал, хотя было видно, что новая политика, которую проводили Эрлин и большинство молодых абеллургов, ему не нравилась. Килд тоже был молод, он только в прошлом цикле закончил высшую шкоду, но ещё являясь учеником третьей ступени, заслужил расположение Айнагура. Главный абеллург говорил, что, когда хармин перестанет на него действовать — а когда-нибудь это всё равно должно было случиться, его место займёт Килд. То, что Айнагур начал поддерживать новую политику, явно не понравилось его лучшему ученику. Его исчезновение всех насторожило. В Эриндорне знали цену его улыбкам. Единственной хорошей новостью было сообщение о том, что строительство дайверана идёт успешно.

«Представляешь, до сих пор не выпал снег», — сказала Гинта во время последней беседы. И Амнита вдруг вспомнила, что зима уже началась. В пустыне снега не ждали, но похолодало заметно. Никого это не огорчало. Здесь любили конец осени и зиму, когда не было той изнуряющей жары, которая вынуждала с восхода до заката прятаться в подземных жилищах. Теперь весь световой день можно было проводить под открытым небом. Девочки повадились бегать на развалины Уллатамы. Они то и дело находили там что-нибудь интересное. Один раз даже принесли обломок плиты с надписью на каком-то непонятном языке.

Диннар с сыновьями вечно где-то пропадали. Однажды вечером несколько девочек ворвались в залу с накрытым для ужина столом, возбуждённо крича:

— Они летят! Идите посмотрите! Они летят на птицах!

Все кинулись на окружённый скалами внутренний дворик. В небе на фоне заката чернели силуэты огромных птиц. Целая стая вангов со всадниками парила над площадкой, собираясь приземлиться. Мальчишки весело махали Амните и сёстрам.

— Мы были на Танхаре! — похвастался самый младший, семилетний Зуран.

Он слез со своей птицы и обнял её за шею. Ванг отнёсся к этому детскому порыву со снисходительной невозмутимостью.

— Вы правда летали на Танхар? — спросила Амнита у Диннара.

— Да. А что тут такого? Эти мальчишки ничего не боятся. Я познакомил их с хиссанами…

— Мы бы тоже не испугались, — обиженно заявила восьмилетняя Асура.

— Не дуйтесь, — подмигнул девочкам Диннар. — Слетаем и с вами.

— А когда?!

— Только не сейчас, — сказала Амнита. — Ужин стынет.

После ужина она обычно уединялась в зале с аллюгиновым озером. Она сейчас старалась побольше отдыхать днём и бодрствовать по ночам. Кама приближалась к царству своего отца, и Амнита подолгу сидела у озера, делая упражнения, котором ее научил Араннум. Улларин у неё на груди то вспыхивал, то гас. Однажды во сне к ней опять явилась светлоглазая женщина с темным лицом. На голове у неё был серебряный обруч с матово светящимся лунным камнем. Она коснулась его рукой и сказала:

— Скоро.

— Что — скоро? — спросила Амнита. — Гибель или спасение?

— И то, и другое. Страх перед смертью не спасает от смерти.

— Я не боюсь.

Женщина улыбнулась, и лицо ее стало постепенно растворяться в темноте, а белый камешек на лбу наоборот вспыхнул и, стремительно разгоревшись, засиял, как яркая белая звёздочка.