Девушка замерла. Словно молния, ее пронзила страшная догадка. А ведь Бутадеус прав! Этот случайный прохожий подарил ей истину, в которой она боялась себе признаться. Лене было стыдно думать, что больше всего она жалеет не Виктора, который прыгнул с крыши, а саму себя! Потому что теперь ей не с кем будет поговорить о самодурстве главреда, обсудить новые шмотки или материал конкурентов. Старичок устроил ей сеанс психотерапии прямо в парке. Это было так неожиданно и действенно, что в первую минуту Белова растерялась.

– Ну, что молчите? – осторожно поинтересовался старичок.

– Думаю, – тихо ответила Белова и отвернулась. Ей действительно стало стыдно.

– Ну вот и отлично. Если человек думает, значит, еще не все потеряно. Думайте, Лена, размышляйте. Это очень полезно. А мне пора в путь. Прощайте.

– Как, уже?

– Дела! Я не могу долго сидеть на одном месте. Ведь у меня своя миссия, свой путь.

Ей почему-то не хотелось отпускать своего нового знакомого. Лена попыталась задержать его новыми вопросами.

– Вы врач? Наверное, психиатр?

– Я – Бутадеус, этого достаточно! – улыбаясь, сказал старичок.

– А можно мне прийти к вам в синагогу?

Вопрос рассмешил его.

– Милая девушка, я не веду приема в синагоге. Это исключено.

– Так кто же вы? – не унималась Белова.

– Бу-та-де-ус, – по слогам произнес старик, – мой вам добрый совет, не ищите того, чего искать не следует. У вас свой путь, своя дорога жизни. Есть истина, которая не всегда нужна людям, но от этого она не перестает быть истиной. Знания приумножают скорбь! Помните об этом. Всего хорошего!

Он учтиво поклонился и зашагал по аллее. Лена снова присела на скамейку, сраженная этой странной встречей и в особенности последними словами. «Что он хотел мне сказать? Какие знания приумножают скорбь?» Она завороженно смотрела вслед Бутадеусу, который удалялся достаточно бодрой походкой. «Наверное, это был сам дедушка Фрейд или его призрак», – вдруг подумалось ей. Лена почувствовала невероятную легкость, а на душе стало так спокойно, будто и не было никакого самоубийства. Девушка достала из сумки зеркальце и начала рассматривать лицо. Немного опухли глаза, размазалась тушь. «Надо вернуться на работу и умыться. А потом составить текст некролога», – решила она и направилась обратно к зданию редакции.

По дороге домой Саша купил свежий номер «Атас!». Просматривая газету, он обратил внимание на статью под названием «Плач у Стены плача». В ней специальный корреспондент рассказывал о странном явлении в Иерусалиме. В каменной кладке знаменитой стены разрушенного Храма обнаружили воду, которая сочилась непонятно откуда, вызывая подлинный страх у правоверных иудеев. Сначала думали, что прорвало водопровод, но специалисты обнаружили, что вблизи стены нет никаких коллекторов. «Тогда что это за странное явление? – спрашивал автор статьи и сам же отвечал: – Как утверждают раввины, это еще один знак предстоящих событий – скорого прихода Мессии».

«Забавно, – подумал парень, – а ведь я был в этом славном городе, видел эту стену». Ему вдруг вспомнились впечатления от посещения Иерусалима и трепет, охвативший его, когда он воочию увидел место, где распяли Христа. Саша поднимался по той самой лестнице перед домом первосвященника, по которой вели взятого под стражу Иисуса из Гефсиманского сада. Великий город буквально дышал библейской древностью, и даже люди, никогда не державшие в руках священных книг, признавались, что чувствовали нечто необъяснимое в Иерусалиме.

Саша никогда не был глубоко верующим человеком, но уважительно относился к любым религиям мира. Его воспитали в духе веротерпимости, и за это он был очень признателен своей матери, которая была обыкновенным сельским врачом. Саша приехал покорять Москву пять лет назад из небольшой уральской деревни. Устроился на работу в банк, но финансы спели романсы, и с экономическим образованием он пошел в спасатели. В МЧС хоть и платили немного, но работа ему нравилась. А в Израиль он попал по обмену опытом с тамошними спасателями. За две недели он успел не только изучить их методы, но и осмотреть главные святыни христианства.

Когда он дочитал статью о Стене плача до конца, в голове возникли новые вопросы теологического свойства. Например, о грехе самоубийства. Почему, зная о том, что самоубийцы не попадают в рай, что их хоронят за пределами кладбищ, люди продолжают совершать эти акты насилия над своей душой? Почему люди убивают себя, заведомо зная, что ничего хорошего их не ждет ни здесь, ни там?

Саша очень любил жизнь. Он лично наблюдал, как люди хватаются за жизнь, как они борются за возможность продлить каждый миг своего земного существования. А тут молодой, полный сил человек прыгает с крыши. Да еще с блеском в глазах и радостью на лице. Зачем? Почему? Саша стремился понять мотивы отчаянного шага Виктора. Ему не терпелось дойти до причины, побудившей журналиста добровольно уйти из жизни. Поэтому он и купил популярную газету, в которой работал Шварц. Может, где-то между строк мелькнут факты, проливающие свет на загадку его смерти? Он еще раз внимательно перелистал номер. Никаких расследований и скандальных разоблачений на тему самоубийств в газете не было. «Значит, они были раньше». Он передумал ехать домой и отправился на улицу 1905 года, в московскую редакцию «Атас!». Саша Ветров решил заняться собственным расследованием этого странного несчастного случая.

Лена быстро умылась, привела лицо в порядок и поднялась на свой этаж. Проходя мимо кабинета главного редактора, она услышала странный шум. Заглянула в приемную. Секретаря не было, а дверь кабинета оказалась слегка приоткрытой. Из комнаты доносились недовольные возгласы, похожие на перебранку. Девушка решила узнать, в чем дело… Она на цыпочках подошла ближе и прислонилась ухом к дверному косяку. Петр Иванович с кем-то ругался. Секретарша Лидочка, похоже, была там же. Вместе они пытались выпроводить какого-то человека.

– Еще раз повторяю, – голосил Петр Иванович, – я не обязан перед вами отчитываться. Вы – не милиция, чтобы собирать сведения о моих сотрудниках. Поэтому немедленно покиньте кабинет и не мешайте работать!

– Мужчина, – гнусавым голосом вторила Лидочка, – Петр Иванович не хочет с вами разговаривать. Уходите, а то я позову охрану.

Послышался стук каблуков. Белова поняла, что сейчас ее застукают. Одним прыжком она очутилась у входа в приемную и сделала вид, будто только что вошла. В этот миг дверь кабинета распахнулась, и Лена нос к носу столкнулась с молодым человеком приятной наружности.

– Простите, – быстро сказал юноша и поспешил к выходу. Она проводила его взглядом и тут же услышала знакомый голос за спиной:

– Белова, опять ты?

В дверях стоял Петр Иванович, а за его спиной вертелась Лидочка, которая гримасничала и показывала руками, что Лене сейчас лучше не вступать в дискуссию с шефом.

– Э-э… я, – Белова старалась на ходу придумать причину своего появления, – я решила не уходить с работы. Журналист должен оставаться на посту при любых обстоятельствах.

Петр Иванович задумался. Он сначала не понял, что хотела сказать Белова, но потом, вспомнив утренние события, расплылся в довольной улыбке.

– Молодец! Настоящий профессионал. Значит так, дописывай рубрику и сдавай Карпову, еще успеете к подписанию номера.

Лена согласно кивнула. Редактор повернулся к секретарше и начал давать указания, не обращая внимания на Белову.

– И чтобы ноги его больше здесь не было. Все, я на переговорах.

Петр Иванович застегнул пуговицы пиджака и направился к выходу. Последнее, что он услышал, это слова Лидочки: «Будет исполнено». Когда девушки остались одни, обе облегченно вздохнули.

– Что тут у вас произошло? – поинтересовалась Белова.

– Да вот, какой-то спасатель пришел расспросить про Шварца. Он вроде последний, кто видел его в живых.

– А почему пришел к главному?

Лидочка вальяжно поплыла в сторону столика, на котором стоял чайник.