— Напрасно вы так, — пожурил Валентин Сергеевич. — У меня было еще столько вопросов…

— И вы уверены, что получили бы на них честные ответы? — процедил я. — Не смешите меня. Честно он объяснил только одно — как пользоваться машиной в пьяном виде, но это, я думаю, вам до лампочки.

— Какой смех?! — неожиданно взорвался Валентин Сергеевич. — Чем это я вас рассмешил?! Неужели вы не хотите знать, зачем вас проверяли на определителе имени, для чего вообще нужен этот прибор? Почему веснушчатый парень умер от одного только слова? Что за погоню вы наблюдали? Почему, кроме нас, дети также не подвергаются переделке сознания? Даже лживые ответы на эти вопросы дают пищу для ума, а если нет никакой информации, остается лишь гадать на кофейной гуще! Чему вас только в спецшколе учили…

Я похолодел. Затем медленно повернулся к Бескровному и посмотрел ему в глаза.

— Откуда вызнаете о спецшколе?

— А! — остывая, махнул рукой Валентин Сергеевич, — Сэр Лис рассказал, пока вы спали. Вы думаете, мы все утро молча коньяк пили? Беседовали… Кстати, почему-то о вас он знает гораздо больше, чем обо мне. Детство, юность, такие подробности, которые можете знать только вы. А обо мне не знает даже того, что жена умерла, хотя в моем творчестве ориентируется хорошо. К чему бы это?

Я отвернулся. Действительно, к чему бы это?

— Здесь и гадать нечего, — буркнул я в сторону. — Извлекли досье из архивов ФСБ и узнали всю подноготную.

Сказал, но сам в это не верил.

— Тогда понятно… — согласился Бескровный, — Будь времена СССР, на меня тоже в КГБ пухлая папочка была бы. Тогда на всех писателей досье заводили — как лояльных, так и не очень.

Странно, но в словах писателя мне почудилась горечь. Жалел, что ли, что на него в ФСБ «дело» не завели? Жажда славы у писателей, похоже, в крови. Не получается литературной, пусть будет скандальная. Почти как в анекдоте: «Хоть самогон, хоть пулемет — лишь бы с ног валило…»

— Гори оно все пропадом — слава, почести… — словно услышав мои мысли, сказал Валентин Сергеевич. — Пойдемте-ка выпьем, — предложил он и панибратски положил мне ладонь на плечо. — Живем один раз, и если тошно, так лучше от водки, чем от жизни.

— Что вы все «выпьем», «выпьем»! — возмутился я и сбросил его ладонь с плеча. — Как алкоголик! Другого занятия у вас нет?

— Нет, — честно признался он. — Уже нет… Может быть, вы что-то предложите?

Я запнулся. Предложить было нечего.

— Есть хочу, — буркнул я недовольно. — Пить натощак вредно.

Когда мы зашли на кухню, я понял, что имела в виду Верунчик, говоря об автоматических кафе и ресторанах. Одну стену занимал большой секционный холодильник с надписями: «Мясо», «Овощи», «Фрукты» и тому подобное, а вторая стена представляла собой панель кухонного агрегата. Этакого автоматического повара. Слева на панели имелось окошко «Загрузка продуктов», справа — «Выдача готовых блюд», а посередине находился дисплей с несколькими кнопками. Минут пятнадцать мы разбирались, что к чему, и в конце концов выяснили, что таким агрегатом сможет пользоваться и ребенок. На дисплее загорался обширный перечень блюд, и стоило отметить некоторые из них, как агрегат тут же начинал готовить. Если каких-то ингредиентов не хватало, на дисплее загоралась надпись, каких именно, и их необходимо было загрузить в приемное окошко. Впрочем, ничего загружать не пришлось — кто-то уже позаботился. Я заказал омлет, какао, тосты, сыр, зато Валентин Сергеевич разошелся: экзотические салатики, грибное суфле, осьминоги в маринаде, сельдь пряного посола…

Я скептически покосился на него.

— Вы все это съедите?

— А вы коньяк собираетесь омлетом закусывать и запивать какао? — в свою очередь поддел меня Бескровный. — Я заказал в расчете и на вас. Если есть возможность хорошо пожрать, надо сибаритствовать.

Он принялся выставлять готовые блюда на столик на колесиках.

— Давайте пообедаем на террасе, — предложил он. — На свежем воздухе коньяк лучше усваивается.

При упоминании о спиртном я поморщился, но возражать не стал. Какая, собственно, разница, где обедать? То есть «жрать, сибаритствуя»? Других дел у нас не было — после разговора с Сэром Лисом я окончательно убедился, что в этом мире мы изгои. Причем изгои привилегированные, чей удел есть, пить, спать и… И все. До скончания жизни. Не нашлось нам иного дела в розовом мире.

Валентин Сергеевич выкатил передвижной столик на террасу и принялся сервировать обеденный стол.

— Одного не понимаю, — сказал он, — откуда взялся такой агрегат? Если верить Сэру Лису, то пришельцы не только не похожи на нас, но и нематериальны. Откуда у них такое знание нашей кухни?

— Быть может, давно наблюдают за нами? — равнодушно высказал я предположение. Не интересовала меня проблема, откуда взялся автоматический повар, равно в той степени, как и откуда в обычном магазине берутся продукты. Несущественно это. — А потом, возможно, мы не первые на их пути воспитательно-гуманитарной экспансии.

— Да? — Валентин Сергеевич удивленно вскинул брови и на мгновение застыл, не донеся очередное блюдо до стола. — Это мысль, и она стоит того, чтобы ее обдумать…

— А чего думать? — фыркнул я. — Пить надо.

Хотел сказать насмешливо, но получилось неожиданно искренне. Иного занятия, кроме беспробудного пьянства, нам не оставили.

— Трезвая мысль, — согласился Бескровный и продолжил сервировку. — Питие скрашивает бытие.

Как посмотрю, афоризмов, оправдывающих потребление алкоголя, у него в голове скопилось на целую библиотеку. Наверняка часами мог цитировать. Куда денешься — писатель, неординарная личность… И пьет как и положено интеллигенту — что лошадь.

— Приступим? — Валентин Сергеевич жестом предложил садиться.

Я сел, положил в тарелку маринованных осьминогов.

— Что же вы омлет не берете? — съязвил он, разливая по рюмкам коньяк.

Не став с ним пикироваться, я поднял рюмку.

— С вами я превращусь в алкоголика.

— Тоже профессия, — невозмутимо согласился он и закончил в тон моим мыслям: — Другой нам здесь не предоставят.

— За приятное… — начал было говорить тост Валентин Сергеевич, но тут в кармане моей куртки запиликал сотовый телефон. — Тьфу, черт, опять под руку!

Я полез в карман, недоумевая, кто мог звонить. Бывшие друзья вряд ли — ничего общего с ними не осталось. Скорее всего Сэр Лис решил попрощаться.

— Слушаю, — сказал я. В трубке молчали.

— Я слушаю!

— Наблюдал, как ты Аутоике в реку бросил, — сказал из трубки знакомый голос. — Экспрессии в тебе много, в следующий раз будь с ними поаккуратнее. Хотя мне понравилось.

— Кто это?!

— Аутоике? Некто, похожий на рыжего пса.

— Я спрашиваю, кто звонит?

— Неважно. У нас мало времени — разговор могут засечь. Тебя интересует связь с Внешним миром?

— Я слушаю, — сказал я после небольшой заминки. Говорить напрямую «да» не хотелось.

— Молодец, начинаешь понимать, что такое осторожность. А теперь слушай внимательно: шагах в двух к востоку от старой вишни на глубине полуметра проложен старый телефонный кабель, уходящий за пределы купола. Подсоедини к нему антенну телевизора. Остальное — мои проблемы. Понятно?

— Понятно. Кто говорит?

Вместо ответа раздались частые гудки. Я выключил телефон и спрятал в карман.

— Кто это? — заинтриговано спросил Валентин Сергеевич.

— Не знаю, — пожал я плечами, но сказал лишь половину правды. Кто это, действительно не знал — в глаза не видел. Но голос узнал сразу. Звонил таинственный «налетчик», в свое время угостивший меня разрядом электрошокера в салоне «Жигулей».

— Что хотели?

Я промолчал, отодвинул тарелку с маринованным осьминогом, а придвинул омлет и еще теплый стакан с какао.

— Не по-онял?! оскорбленно протянул Валентин Сергеевич, наблюдая за моими манипуляциями.

— Пьянка отменяется, — твердо сказал я. — Придется физически поработать. Лопаты есть?