Сережа свалился с пенька. Взора от меня он отвести не мог.

– Расскажи мне, милый, почему ты живешь здесь, а не со мной? Что ты тут ищешь? Может, я помогу тебе найти то, что ты тут ищешь? Расскажи мне…

– Нет!!! – вдруг завопил Серега, резко развернулся и на четвереньках понесся прочь от меня, потом встал на ноги, пробежал несколько шагов, врезался лбом в дерево, его развернуло, он упал, но быстро поднялся и, петляя как заяц между деревьев, помчался к дому.

«Совсем крыша у парня съехала», – решила я и вернулась к своим друзьям. В красках описала, как проходила наша встреча с милым. Татьяна, правда, бóльшую часть видела, но не все слышала, подавилась со смеху.

– Надо сматываться, – заявила соседка после окончания моего повествования в лицах. – А если они лес решат прочесать?

– После его рассказа о том, что он лобызался с лягушкой?

Я предложила подождать. Лучше, конечно, подобраться поближе к дому.

– Ну, если только всем залезть на деревья… – заметила Татьяна и задумчиво посмотрела вверх.

– Я не полезу, – сказал Пашка. – У меня проблемы с вестибулярным аппаратом. Ты же знаешь, Юля.

А из дома уже неслись крики… Потом к ним присоединился женский голос.

– Светка! – сказала я.

– Рыжая! – одновременно со мной сказал Пашка, на которого дочь коммуниста в свое время произвела неизгладимое впечатление.

– Точно? – посмотрела на нас Татьяна. Она не была свидетельницей публичных Светкиных выступлений, общалась со Светкой только у меня дома, где Ковальчук вела себя тихо.

– Такое не забудешь, – вздохнул Пашка.

А Светка продолжала орать. Требовала, чтобы ее выпустили, и во что-то там колотила.

– Надо Светку спасать, – сказала Татьяна. – Мы же, в частности, и за этим приехали.

– И она, не исключено, объяснит нам, что тут все ищут.

– Сами будете спасать? – уточнил у нас Пашка. – Ведь ее отец, кажется, вам спецназ обещал.

– Сами, Паша, с твоей помощью.

– Юля!!! – взвыл оператор.

– Ты будешь просто снимать все на пленку. На всякий случай нам нужно иметь какие-то доказательства. Мало ли кто какие претензии предъявит…

– Это – всегда пожалуйста, – обрадовался Пашка.

А от дома в лес направлялись двое.

– Ну, где тут у тебя лягушка в царевну превращалась? – спрашивал незнакомый мужской голос, нисколько не пытавшийся снизить громкость.

– Не в царевну, а в Юльку!

– Юлька для тебя – царевна. Кому чего надо, то тому и мерещится. Кому Ким Бессинджер, кому Шарон Стоун, кому Пугачиха в молодости. А тебе – Юлька. Показывай, куда идти.

Пашка с Татьяной вопросительно посмотрели на меня. Я же извлекла из авоськи прихваченную на прогулку «отрубленную голову», которую мы заранее (на дороге) продемонстрировали Пашке, чтобы он в самый ответственный момент не грохнулся в обморок и, главное, не заорал.

– Сидите тут, – прошептала я друзьям, а сама отправилась в том же направлении, в котором двигались Серега со вторым парнем, первой добралась до пенька и уложила там голову, сама же юркнула за елку.

Таких истошных воплей мне, пожалуй, не доводилось слышать никогда в жизни. Не зря мы с Татьяной потратились на маску и футбольный мяч.

Мужики унеслись обратно в дом, ломая по пути кусты, я подобрала голову и вернулась к своим друзьям.

– Пожалуй, пока с них хватит впечатлений, – сказала я. – Продолжим вечером.

– Что, опять сюда пешком идти?! – схватился за голову Пашка. – Тогда я лучше тут где-нибудь посплю.

– А может, в самом деле подождать у Полины Александровны? – подала голос Татьяна. – Как раз понаблюдаем за домом… Бинокль есть. Вдруг эти куда-то с места сорвутся? И ведь мы не видели ни Ящера, ни Костю Неандертальца.

Я напомнила соседке, что кого-то из них вчера ранили. Не исключено, что и обоих. Ранение для Пашки было новостью (мы не посвящали его во все детали), теперь пришлось немного ввести его в курс дела. Затем я принялась размышлять вслух. Если вчера, по словам Полины Александровны, тут машины ездили взад и вперед, причем началось это движение внезапно и среди ночи, то мы, немного знакомые с ситуацией, можем сделать вывод: Ящер, или кто-то из его приспешников, вызывал врача, потом, возможно, врач решил раненого (или раненых) госпитализировать. Сергей с горя нажрался, ему, не исключено, досталось за то, что его не ранили, а сегодня Татаринова, страдающего от одиночества (незнакомый нам парень – не в счет), понесло в лес и потянуло на лирику.

– Считаешь, Кости с Ящером сейчас здесь нет? – спросила Татьяна.

– Считаю. Мы бы их голоса услышали. А голосов вообще было только три: Светкин, Серегин и незнакомого мужика. Наверное, это кто-то из охраны.

– Кого он охраняет-то? Серегу? Его-то – на фига? Куда ему бежать, если по всей округе ориентировки на него разосланы и мы его неоднократно показывали? Как, впрочем, и другие каналы, – заметил Пашка.

Я считала, что охрана, в первую очередь, приставлена к Светке. Эта змея-искусительница с одним мужиком вполне может справиться, тем более уговорить Серегу ее выпустить. Серега-то – после длительного периода воздержания, а тут Светка себя предлагает… Поэтому Ящер и оставил в доме двух мужиков, причем одного – из тех, на кого он точно может положиться.

– Так просимся к Полине Александровне или нет? – Татьяна посмотрела на меня. – Юль, двадцать километров за день – тяжко отпахать. Дай бог, обратно те пять пройти.

– Но неплохо бы прихватить еще кое-что из наших «сюрпризов»… Теперь-то мы знаем, что тут может понадобиться.

Пашка высказал предположение, что в каком-то из этих домов может быть велосипед. С этой мыслью мы и направились к Полине Александровне.

– Ты целовался с лягушкой?! – Костя аж приподнялся на кровати, но боль резко ударила в бок и Костя опять лег. На лбу его выступила испарина. «Вот кретин», – подумал он.

Сергей тем временем нес какую-то ахинею о том, как лягушка превратилась в Юлию Смирнову. «Белая горячка», – подумал Костя.

Но ведь Андрей тоже что-то там увидел…

– Голова была Смирновой или нет? – устало спросил Костя. Бок сильно ныл.

Серега с охранником переглянулись.

– Нет, вроде… – промычал Татаринов.

– Пусть полежит там до вечера, – принял решение Неандерталец. – Приедут Славка с Юрой и сходят взглянуть. Все вчетвером пойдете. Никому ваша голова не нужна.

Дозорный шепотом передавал сообщение Вадиму. Не зря он все-таки сидел на ели. Такое развлечение! Он чуть с ели не свалился, когда Юлька голову принесла. А как она этого кретина с превращением задурила!

Но – стерва. Это дозорному смешно. А если бы он сам на месте Татаринова оказался? Из чисто мужской солидарности дозорный сочувствовал Сергею. Как того угораздило с такой бабой связаться? И Вадим Дмитриевич теперь с нею же связался. Дозорный не любил стерв. Хотя многие их любят. Он же предпочитал тихих и покладистых женщин, которым в голову не придет такие приколы устраивать. Но с другой стороны… Он опять хихикнул. Такие Юльки делают жизнь веселее.

Но вот ведь стерва!

– Баба на велике на Смирнову похожа, – заметил охранник, доставлявший Ящера в загородный дом.

Вячеславу Николаевичу тоже так показалось, но откуда здесь взяться Смирновой, да еще на велосипеде? Просто деревенская девка какая-то. Можно было бы познакомиться, если бы не… В другой раз. Они еще приедут в эти места, когда все вопросы разрешатся. Он устал. Он сегодня здорово рисковал, отправляясь в город. Но требовалось его личное присутствие. Его или Кости. Костя поехать не мог, значит, пришлось ему. Но ничего, это только подняло его авторитет в глазах людей. Для Вячеслава Николаевича дело – превыше всего, и он ради дела готов пойти на риск.

– Чем ты тут занимался? – переспросил Славик, вылупившись на Сергея. Потом перевел взгляд на Костю.