– А что он делал? – перебила я Николая.

– То есть как что? – не понял мой новый приятель.

– Ну в смысле… – Я сомневалась: говорить ему про найденную записку или нет, потом решила, что этого делать не следует: еще неизвестно, кто ее оставлял и кому. А бомж может разрушить хорошо отлаженный механизм, только вот что это за механизм?

– Просто посидел на скамеечке, – сообщил Николай. – Как ты… Ну не совсем, как ты… Он с ним не разговаривал, слез не лил. Посидел и ушел. А ты его знаешь?

Я покачала головой.

– А первый, пожалуй, был на соседней могиле, – продолжал Николай. – Не уверен я, дочка. Но, кажется, на соседней.

Я уже собиралась пойти назад, чтобы проверить, где все-таки был Волошин и осталась ли записка там, где я ее нашла, но у меня вновь зазвонил телефон. Дядя Саша наорал на меня и велел немедленно ехать к ним. Меня все ждут.

– Оставь мне свой номер, дочка, – вдруг попросил Николай. – Мало ли что…

Я не представляла, что могло бы случиться, чтобы заставить кладбищенского бомжа звонить мне на сотовый телефон, но, повинуясь минутному порыву, вырвала из блокнота листок, правда, написала я на нем номер дяди Саши. Пусть, если что возникнет, полковник Никитин сам разбирается с проблемами. И если бомж вдруг решит кому продать информацию, то покупатели получат господина Никитина – или еще кого-нибудь из его конторы. Правда, предупредить надо будет дядю Сашу – на тот случай, если мне вдруг позвонит бомж по имени Николай. Хорошие у меня знакомые.

Наконец мы приблизились к ограде, но пока еще оставались за очередными зарослями кустов.

– Дай-ка я первый выгляну, – почему-то шепотом сказал Николай.

– А что?..

– Тсс! – прижал он палец к губам. – Береженого бог бережет.

Знакомая поговорка. Я пожала плечами и осталась в укрытии. Николай провел рекогносцировку, вернулся, внимательно посмотрел на меня и спросил:

– У тебя серая иностранная машина?

Я кивнула.

– За нею, метрах в тридцати, стоит другая иностранная. Новая. Черная. С тонированными стеклами. Водителя и пассажира, в общем, разглядеть можно…

– Этот? – перебила я.

Николай покачал головой.

– Нет, дочка, не этот. Братва.

Я застыла на месте, потом уточнила:

– Вы уверены?

– Пройдем вон сюда. – Николай повел меня вокруг кустов. – Сейчас сзади выглянешь. Только осторожней.

Он был прав: за моей старенькой «бээмвэшкой» пристроился «Форд». Пока мы глядели на них, на другой стороне притормозила темно-синяя «Вольво», тоже с тонированными стеклами. Стекло у водительского места поползло вниз, показалась бандитская рожа, приехавший помахал «Форду». Я не сомневалась, что эта достойная встреча приготовлена мне. Викинговские? Волошинские? Чьи?!

Я в ужасе посмотрела на Николая. К счастью, он понял мою тревогу.

– Пошли, – потянул он меня за рукав. – С другой стороны выведу. Или нет… Ребят попрошу. Подбросят тебя куда скажешь.

– Каких ребят? – прошептала я, направляясь сквозь кустарник вслед за знающим все кладбищенские дорожки Николаем.

– Могильщиков, – как само собой разумеющееся, ответил Николай. – Машину свою потом заберешь. Я посмотрю, чтоб не угнали.

Если бы мне в эти минуты не было так страшно, я бы расхохоталась: бомж будет охранять мою машину от угонщиков! Ну кому рассказать!

– За ней приедет парень, – тем не менее заявила я. – Прибалт. Зовут Марис.

– Хорошо, – кивнул Николай. – А если хочешь, ребята загонят ее к себе. Так даже, наверное, лучше. А?

Я не считала, что так будет лучше, потому что ни разу в жизни не видела этих ребят и не представляла, можно ли им доверять. Пусть машина денек простоит где стоит. Понадеюсь, что никто ее не свистнет. Сумка моя при мне, вещи остались у дяди Саши, он их должен был переложить в транспортное средство, на котором мы отправимся в Латвию. Хорошо, что ничего не нужно забирать из машины. И еще хорошо, что я сегодня в ненавистном зеленом! Сливаюсь с листвой. Ну не совсем, конечно, но не бросаюсь в глаза, как могла бы в оранжевом или красном.

Вскоре мы какими-то тропинками, перепрыгивая через надгробия, добрались до хозяйственных помещений. Николая здесь все знали, включая собак.

Он велел мне посидеть в закутке, а сам принялся что-то обсуждать с двумя парнями лет по тридцать. Один из них мне показался знакомым… Возможно, он работал на Сережиных похоронах?

Наконец Николай подошел ко мне вместе со вторым парнем – не тем, который показался мне знакомым.

– Витя отвезет тебя куда скажешь, – заявил Николай. – У него машина с тонированными стеклами. Приляжешь на заднем сиденье – никто не увидит.

– Спасибо, – кивнула я, вставая.

– Что делать с вашей машиной? – уточнил у меня Витя.

Я решилась.

– Вы можете подержать ее здесь? За ней приедет мой друг. Может, сегодня поздно вечером. Может, завтра…

Я протянула ему ключи.

– Лучше завтра, – ответил Виктор. – В любое время.

– И пожалуйста, – продолжала я, – постарайтесь, чтобы никто… ну, не увидел, как вы…

– Не волнуйтесь, – перебил меня Витя. – Я поэтому и сказал, что лучше завтра. Когда все успокоится. Не волнуйтесь. Поедемте.

Я тепло попрощалась с Николаем. Он обещал позвонить, чтобы рассказать, как тут все пройдет.

Когда я уже устроилась на заднем сиденье «девятки» Виктора, Николай открыл дверцу и склонился надо мной:

– Помни, Наташа, что если чего-то очень-очень сильно захотеть, всем сердцем, всей душой, каждой клеточкой своего тела, то желание может и исполниться…

Он как-то странно посмотрел на меня и захлопнул дверцу машины. Виктор нажал на газ.

Больше всего на свете я хотела, чтобы мой предыдущий был жив.

При виде меня дядя Саша разразился потоком возмущенных фраз. Упрекал он меня долго, потом еще немного повоспитывал и велел садиться в машину. Это оказалась красная «девятка». Я познакомила Мариса со своим провожатым, чтобы они уже между собой договаривались, когда и куда Марису заехать за моей «бээмвэшкой». Наконец мы тронулись в путь.

За рулем сидел дядя Саша, на переднем месте пассажира – Вахтанг Георгиевич, на заднем сиденье – мы с Рутой. Этакая милая компания, отправляющаяся в путешествие.

Дядя Саша подробно расспросил меня о случившемся. Единственным, о чем я умолчала, была записка, найденная мною у могильной плиты. Почему-то я решила не упоминать о ней.

– Постарайся все-таки вспомнить, при каких обстоятельствах ты встречалась с этим твоим Викингом, – велел он, выслушав мой отчет.

– Я с ним не встречалась, – поправила я, – только видела его где-то.

– Значит, вспоминай, где видела.

– Думаете, я не пытаюсь? – огрызнулась я.

– Наташа, не сердись, – подал голос Вахтанг Георгиевич. – Мы же за тебя переживали. Не едешь и не едешь. Потом ты такие вещи рассказываешь… Мы же с Александром Петровичем тебе добра хотим, девочка.

Ишь как запел Вахташа. Правда, насколько я поняла, я была совсем не в его вкусе и он не бросал на меня сальных взглядов. Старший товарищ юной манекенщицы Вахтанг Георгиевич Чкадуа. Сказать кому из наших общих знакомых – обхохотались бы. Представляю моего предыдущего… Черт побери, что же имел в виду бомж Николай?!

– Дядя Саша, – обратилась я к Никитину, – когда этот Николай будет звонить, вы с ним повежливее. Ладно?

– Слушай, яйцо, хватит курицу учить! – взорвался полковник. – Повежливее будь! Да, кстати, вот тебе «чистый» мобильник.

Дядя Саша извлек из кармана сотовый телефон и протянул мне. Я уже отдала Вахтангу его мобильный, как только вернулась с кладбища.

– А он на меня зарегистрирован? – решила выяснить я.

– С какой стати я стал бы регистрировать его на тебя? – Дядя Саша посмотрел на меня через плечо как на идиотку. – Но можешь спокойно давать номер кому захочешь. – Он помолчал немного и добавил: – Да ладно, не волнуйся. Поговорю нормально с твоим Николаем. И к тебе переадресую. Если позвонит, конечно.