Правда, я думаю, что Агнесса скорее подставит Аньку. Я ей нужна как солистка «Кокосов», в паре с которой народ привык слышать ее любимого сыночка. Даже если она считает, что я убила кого-то из троих, она будет меня выгораживать. И ведь позавчера она не зря приезжала ко мне домой. Что она хотела мне предложить? Или сообщить? «Разговор есть», – сказала она. Какую-то хитрую схему придумала, в которой и мне отводилась определенная роль? Не для того же она приехала, чтобы проинформировать меня об адресе лаборатории, где можно сдать кровь. Больно ей надо. Ну позвонила ей моя мама. В крайнем случае Агнесса тоже могла перезвонить, хотя на ее звонок я не рассчитывала. Не тот она человек. Узнавайте сами, если вам нужно – вот принцип мадам Богданович. Все, что она когда-либо делала, имело для нее выгоду. И если она ко мне приперлась, значит, что-то ей было нужно. Очень нужно. Только Агнесса обнаружила слишком большое скопление народу, при котором говорить она не решилась.

И свистнула пистолет.

Больше-то было некому. На Андрюшины способности я не очень рассчитывала. Хотя… Если он зачем-то притворялся пьяным… И вылил водку…

– Настя, – повернулась ко мне Маша, стоявшая впереди со Славиком. Я уже грешным делом подумала, что Маша с Наташей запамятовали, зачем я просила их составить мне компанию: они млели и, судя по виду, забыли, что присутствуют на отпевании, а не на увеселительном мероприятии, хотя поминки частенько именно в него и перерастают. Но до поминок пока было далеко, и я на них не собиралась.

Я придвинулась поближе к Маше.

– Вон та женщина, – показала девица. – Точно она. Я ее в профиль в ту ночь видела.

Я проследила за направлением Машиного взгляда.

Мои догадки подтвердились: она показывала на Юльку.

Юлька пришла с опозданием и, к моему большому удивлению, стояла, опираясь на руку Андрюши Богдановича, появившегося без дражайшей мамочки. Значит, Агнессу Геннадьевну в самом деле арестовали? Анька убедила Вездеходова в ее виновности? И кстати, где же Женька?

– На мужика рядом с ней взгляни, – прошептала Анька.

– Нет, это не он, – покачала головой Маша. – Вашего солиста я бы сразу узнала. И в темноте, и со спины. Нет, не он. Другой был мужчина.

Максимов? Которого теперь мы не можем показать ни Маше, ни Наташе? Кто тогда трахал Юльку?

– Пошли-ка выйдем отсюда, – прошептал Славка. – Душно мне что-то и выпить хочется.

– Слушай, надо бы отстоять панихиду, – заметила я.

– Брось, Настя, пошли на улицу. И девчонки как раз всех, кого тебе надо, посмотрят при выходе из собора.

И Славка снова ухватил их под руки. Свечи на этот раз держали только мы с Анькой, мы поставили их к ближайшей иконе, оказавшейся Николаем Чудотворцем, а я про себя попросила его: «Помоги мне разобраться в этом деле».

В общем, мы протиснулись к выходу, и я, к своему большому удивлению, обнаружила массу людей на крыльце и на посыпанной песочком площадке перед собором. Народ обменивался мнениями, у кого-то даже тихонечко играли магнитофоны. Наше появление было встречено радостно, но я была не готова давать интервью и автографы, поэтому ухватилась за Машу с Наташей, напомнив еще раз, с какой целью они сюда прибыли.

– Вот он! – вдруг прошептала Наташа, хватая меня за руку.

– Точно, – протянула Маша с другой стороны.

– Кто? – не понял Славка.

А мы с Анькой посмотрели друг на друга, раскрыв рты. По песчаной дорожке от ограды к нам спешил улыбающийся Женька без парика.

– Не может быть, – прошептала Анька.

– Помолчи, – ткнула я ее локтем в бок и сказала девчонкам: – При нем ни слова!

– Славик, ты бы и на других девочек внимание обратил, – дернула я его сзади за пальто.

В этот момент Женька подошел к нам. Тамара с подружкой и Маша с Наташей в первый момент не узнали в нем одного из членов группы. Обычный Женькин вид отличался от сценического имиджа примерно так же, как мой.

– Вот Пальмо как раз уделит девочкам внимание, – заявил Слава. – Пока его жена изменяет ему с другим.

Женька хохотнул, чмокнул нас с Анькой в щечки, пожал руку Славке и нескольким знакомым репортерам, пожелавшим запечатлеть его без парика. Девчонки прибалдели, а потом наперебой начали высказывать свое мнение: кто-то считал, что Женьке лучше в парике, а кто-то, что в его натуральном облике. Анька благосклонно принимала восторженные отзывы о своих талантах имиджмейкера.

Маша успела мне шепнуть, что в тот злополучной вечер в комплексе Женька был как раз без парика. В противном случае они его там узнали бы сразу…

– У вас в самом деле есть жена? – раздался громкий голос какого-то репортера, слышавшего Славкину фразу и явно за нее ухватившегося. – А у остальных членов вашей группы есть семьи?

– Я одинок и жажду женской ласки, – тут же пропел Славик, обнимая Машу с Наташей и сливаясь вначале с одной, потом с другой в долгом поцелуе.

– Шуша?

– Свободна, – улыбнулась я. – Мое сердце открыто для любви. – Про ребенка я, конечно, умолчала.

– А если мы придем к вам в гости, нас никто не спустит с лестницы? – спросил у меня другой репортер.

– Без комментариев, – ответила я, таинственно улыбаясь (как меня специально тренировал Максимов), а сама подумала: «Хватит мне непрошеных гостей». А если репортеры увидят состав нынешних жильцов моей квартиры…

Затем все повернулись к Женьке, сгорая желанием получить ответ на заданный вопрос. Я тоже этого страстно желала.

– У меня была жена, – сообщил он. – Но вчера мы подали заявление о разводе. Так что, можно считать, ее больше нет.

И широко улыбнулся. Женька был счастлив.

И как это понимать? – хотелось спросить мне. Только в присутствии такого скопления народа я не решалась это сделать: зачем нам лишние уши?

Анька наступила мне на ногу, и мы с ней многозначительно переглянулись. Информация, полученная в течение последних минут, здорово меняла всю картину. Как нам теперь интерпретировать случившееся?

Отпевание тем временем закончилось, и народ стал потихонечку выходить из собора.

Юлька появилась на крыльце, опираясь на Андрюшину руку. Правда, кто из них на кого опирался – вопрос спорный, потому что наш солист был в своем обычном состоянии. Я пригляделась к нему: пьян или притворяется? Слова Николая Ивановича прочно засели в голове, и я никак не могла отделаться от навязчивой мысли… Но определить на глаз, притворяется ли Богданович, мне не удалось. Как и следовало ожидать.

Между Женькой и Юлькой произошел скандал (причину его я так и не поняла), на радость многочисленным репортерам и поклонникам, – не зря приехали на похороны. Представляю, что в ближайшее время появится в газетах.

Помощь в успокоении бывших супругов пришла, откуда ее ждали меньше всего.

К нам подошла Ритка Максимова и сухим голосом, лишенным каких-либо эмоций, объявила, что мы все должны завтра прибыть в продюсерский центр «Максимов» к тринадцати ноль ноль.

– Работать пора, бездельники, – сказала она. – За каждую минуту опоздания буду штрафовать.

– Но ведь завтра – суббота, – заметил Славка.

– Ну и что? – холодно посмотрела на него Ритка. – Во-первых, вы не на госслужбе с девяти до шести, во-вторых, неделю прохлаждались, а в-третьих, за те бабки, которые вы получаете, надо работать семь дней в неделю по двенадцать часов. Если не по двадцать.

Сказала – и пошла по дорожке к выходу за ограду, провожаемая недоуменными взглядами всех собравшихся.

«Так, это уже что-то интересное», – подумала я.

26 ноября, пятница, вечер

Вечером мы с Анькой и Лешей сидели на кухне. Детки шумно играли в комнате Вадика. Честно говоря, я задумывалась: а что мне делать дальше с Колей? Я, конечно, не против того, чтобы он у меня жил, но ведь на него нет никаких документов, он никогда не ходил в школу, родители его живы и родительских прав не лишены. На мои попытки заговорить на эти темы Коля отвечал: домой он не поедет ни за какие коврижки, а если я его сдам в милицию, он вернется на вокзал.