Бог восхитился шаром,

Взялся за шар он с жаром.

Создал миров миллиарды,

Каждый, как шар бильярдный,

И стало привычным бытом

Шарам кружить по орбитам.

А я себе во вселенной

Дом выстроил четырехстенный,

Ребристый, угластый, колкий,

С крышею треуголкой.

А я под небом голубеньким

Сижу и играю в кубики.

Бог выгнет коленцем дерево

И краской зеленой мажет, —

Стоит оно так растерянно,

Стоит и листами машет.

А я себе для порядку

Сколачиваю оградку,

Я прибиваю доски,

А доски остры и плоски.

Бог прикоснется к облаку,

Только погладит по боку —

И облако золотится,

Свисает с облака птица.

А в небе моем, как вены,

Проволоки и антенны.

Бог ходит по меридианам,

Все Богу кажется странным.

А я по дорогам шоссейным,

Скучным, прямолинейным.

А для моей души

Нужны купола-кругляши.

Овальности и покатости

Для радости и для святости.

Земля моя, колобок,

Куда тебя катит Бог?

Стопудовые и древние

Камни высятся в лесу,

И деревья за деревьями

Держат ветки на весу.

И не знаешь — то ли озеро

Там блестит наискосок,

То ли вечность заморозила

Неба синего кусок.

И деревья, в выси аховой

Разметавшие верхи,

С каждой ветки солнце стряхивают

На каменья и на мхи.

Я хотел бы жить тут лодырем,

Ни о чем не думать впредь,

И во все глаза до одури

С удивлением смотреть.

Странно и нежданно

Стал я богачом:

Я набил карманы

Солнечным лучом.

Я теперь богат,

Мне теперь почёт.

Я кладу закат

На текущий счёт.

А как дуб листвой

Надо мною тряс,

Он мне отдал свой

Золотой запас.

Крепче всех валют,

Звонче всех монет

Те лучи, что льют

Предвечерний свет.

Больше всех богатств

Тот закат в огне,

Что сейчас погас

У меня в окне.

С веком рассорясь,

Жил стихотворец.

Он напевал —

А его наповал.

Он теперь, как прочие,

Ждет, занявши очередь:

Из могилы выроют,

Реабилитируют.

Я не знаю, где бы выпросить

Краску, чтобы ветер выкрасить.

Прекратить нелепость дикую,

Что он ходит невидимкою.

Я люблю определённости,

Красности или зелёности,

Фиолетовости, синести,

А вот ветра мне не вынести,

Потому что ветер — фикция,

Хоть и есть у ветра дикция.

Вот и мыслью ошарашен я,

Чтобы ветер дул раскрашенно,

Дул павлинисто, фазанисто,

Дул гогенисто, сезанисто,

Чтоб по всей его волнистости

Шли сиреневые мглистости,

Чтоб скользили по наклонности

Голубые просветлённости,

Чтоб он гнал в рывках неистовых

Цветовую бурю выставок,

Пусть по ветру фордыбачатся

Все абстрактные чудачества,

Многоцветные, несметные,

Несусветно-беспредметные,

Пусть в его порывах множатся

Сумасшедшие художества,

Пусть разгуливает клоуном

Идиотски размалёванным,

Пусть размахивает красками,

Как платками самаркандскими.

Весь вмещенный в очертания,

В свето-цветосочетания,

Пусть проходит ветер красочный,

Кочевой, блестящий, сказочный.

Пора уже облекать

В слова документ прощальный.

Пожалуйста, адвокат,

Составьте мне завещанье.

Вы знаете, я богат.

Всё у меня в избытке.

Я золотой закат

Переплавляю в слитки.

Хрусталь, аметист, опал,

Брильянтовые булавки

Я у дождя покупал

В его ювелирной лавке.

Храню я кусок волны —

Пена на ней из платины

И нежно закруглены

Выпуклости и вмятины.

Лежат в моих кладовых

Несчитанные богатства —

Сотни дорог кривых,

Чтобы по ним таскаться.

Накиданы облака

Вповал с другими вещами.

Пожалуйста, адвокат,

Составьте мне завещанье.

Там вещи такие редкие,

Которым нету цены.

Есть тень у меня от ветки,

Я снял ее со стены, —

В сажень величиною

Продолговатая тень.

Еще есть окно ночное

В темень, в теплынь, в сирень…

Есть средь моих палат

Палата звездных качаний,

Пожалуйста, адвокат,

Составьте мне завещанье,

Пожалуйста, адвокат,

Составьте мне завещанье —

Пора уже отвыкать

От жизни с ее звучаньем.

Все звезды от первой и до последней,

Все огни, что ночами светятся, —

Тебе завещаю я, мой наследник,

Тебе завещаю, моя наследница.

Чем одаряют и одаряли

Консерватории всех веков,

Все прогремевшие бури роялей,

Все косые дожди смычков,

Всё, что в скитаниях тысячелетних

Людям пригрезилось и пригрезится, —

Тебе завещаю я, мой наследник,

Тебе завещаю, моя наследница.

Все фантазии, все капризы,

Все иллюзии, все мечты,

Театров светающие кулисы,

Музеев диковинные холсты,

Всех живописцев цветные бредни,

Всё, что блистательной кистью метится, —

Тебе завещаю я, мой наследник,

Тебе завещаю, моя наследница.

Эту грешную, эту старенькую,

Суматошную землю мою,

Утопающую в кустарнике

В парке каменную скамью,

Всю прохладу сумерек летних,

Когда легко разойтись и встретиться, –

Тебе завещаю я, мой наследник,

Тебе завещаю, моя наследница.

Этот снег, только что выпавший,

И развеселого босяка —

Вот он, нескладный, немного выпивший,

Идет, покачиваясь слегка, —

Февральской ночи шумящий ледник,

Все фонари, что звенят в гололедицу, —

Тебе завещаю я, мой наследник,

Тебе завещаю, моя наследница.

Был я поэт, бедняк,

Бился, язык высуня,

Ценнее ценных бумаг

Бумага была исписанная.

Не затевал я дел,

Не заправлял финансами,

А все-таки я владел

Вот этой луной фаянсовой.

И, без копейки сиживая,

Я не терял мужества:

В небе мое недвижимое

И движимое имущество.

Знал я, зубами клацая,

Знал я, ремень прикручивая,

Что у меня акции

Самые наилучшие.

Что я, по воле дивного

Случая и неслучая, —

Акционер правдивого

Великого и могучего.

Отстаньте с книжкой чековой,

Когда я с книжкой Чехова!

Зачем мне ваш текущий счёт?

Мой счет неиссякаемый!

Ко мне не золото течёт,

А Пастернак с Цветаевой.

Пускай сегодня я не в счёт,

Но завтра может статься,

Что и Россия зачерпнёт

От моего богатства.

Пойдут стихи мои, звеня,

По Невскому и Сретенке.

Вы повстречаете меня,

Читатели — наследники.

Нет, завещанье еще не полное.

Нет, завещанье еще не конченное:

Я завещаю вам гром и молнию,

Я завещаю вам море всклокоченное.

Еще завещание не заверено,

Еще не все поставлены подписи —

Я завещаю вам тучу и дерево,

Я завещаю вам выси и пропасти.

Еще не всё до конца оговорено,

И не оттиснуты все печати:

Я завещаю вам ветку и ворона,

Рощу осеннюю на закате,

Желтые листья, летящие накривь,

И облаков величавые сдвиги,

И на прощанье — последний параграф –

Я завещаю вам солнце и книги.