Местная полиция может запретить демонстрацию, если они посчитают, что она может нарушить «жизнь общества» (дорожное движение и удобства покупателей). В отличие от Москвы, где сейчас наступила эра Гласности и можно увидеть демонстрации, проводящиеся без получения разрешения полиции, если вы, невзирая на полицейские запреты, попытаетесь в Британии организовать какую-либо демонстрацию, то теперь за это вы можете получить срок до трех месяцев и штраф, даже если это была мирная демонстрация. (Еще до того, как новый Закон вошел в силу Министр внутренних дел имел право запрещать демонстрации и марши, и эта антидемократическая привычка получила широкое распространение при теперешнем Правительстве, поскольку вмешательство государства во все сферы жизни стало более допустимо. Между 1970 и 1980 годами было запрещено 11 демонстраций, большинство из них в Северной Ирландии. С 1981 по 1984 было запрещено 75 демонстраций по всей стране).
На Севере Англии по обвинению в «нарушении» нового закона об Общественном порядке был арестован отец семейства, из-за того, что вечеринка в честь дня рождения его сына была сочтена слишком шумной. В Херефорде, в соответствии с новым законом была арестована уличная театральная труппа, за распевание песен о любимом Премьер-министре. В Лондоне, в декабре 1987 года за вывешивание постера с Маргарет Тэтчер было арестованы четыре человека.
Новый закон так же дал полиции право власти запрещать собрания любых групп свыше двадцати человек. Они уже запретили ряд поп-фестивалей и футбольных матчей. Теперь «Закон об Общественном порядке» и «Закон о Спортивных соревнованиях» от 1985 года, наряду с новыми же законами о Профсоюзах могут быть использованы полицией для задержания любого человека, чьи действия ей не понравятся. Например, если вы направляетесь на какое-то спортивное мероприятие в мини-автобусе с двумя-тремя своими друзьями, полиция может остановить и обыскать вас. Если в вашем автобусе есть емкости с алкоголем, вас могут арестовать. Этот довольно нелепый закон — несвоевременный, неумный ответ на единичную трагедию на стадионе «Эйзель» и скандальные репортажи в бульварной прессе о насилии на футбольных матчах. Как обычно, Правительство пренебрегло свободой личности и выпустило закон, который никак не повлияет на драки на футбольных матчах.
И Альянс и лейбористская партии поклялись отменить этот закон, если они придут к власти на выборах 1987 года, но поскольку закон почти не получил огласки, никто не позаботился включить его в предвыборную программу.
Не подлежит сомнению тот факт, что многие простые полицейские все больше возмущаются тем, что нынешнее правительство использует для усиления тоталитарного режима. К несчастью, сейчас немногие из таких благородных офицеров выдвигаются на руководящие посты в силовых структурах. Такая работа достается таким, как Джеймс Андертон, или менее известным офицерам, вроде Майка Диксона, Президента Ассоциации Полицейских суперинтендантов. В сентябре 1987 года Ассоциация добилась, чтобы присяжных ставили в известность о предыдущих полицейских записях на обвиняемого до начала процесса, все понимают, к каким последствиям это приведет. Защищая свою позицию, суперинтендант Диксон сказал, что «сейчас гражданские свободы вынуждены сделать шаг назад». Возможно, мистер Диксон должен был сказать «еще один шаг назад», поскольку бесчисленное множество примеров отползания назад уже надежно зафиксированы в Законе, либо в скором времени окажутся в своде законов.
Билль об Уголовном судопроизводстве — еще один такой пример. Традиционно адвокат защиты мог, без объяснения причин, дать отвод трем присяжным до того, как дело будет заслушано. Это давало защите право отклонить всякого, кто, по их мнению, может по каким-либо причинам оказаться небеспристрастным судьей (гипотетический пример — если темнокожий человек увидит среди присяжных белых скинхедов, он может отвести их кандидатуры). Новый билль правительства намеревается полностью отказать людям в этом надежном и проверенном праве отвода без указания причины. Меж тем в других странах, таких как США, происходит прямо противоположное, права защиты на отвод присяжных расширяются. И вновь попираются извечные права гражданина, а шансы Государства вынести осудить человека за преступление, возрастают, вопреки мировым тенденциям.
Во время процесса «Неизвестных лиц» обнаружилось, что в отдельных случаях потенциальным присяжным дается отвод и — вопреки британскому принципу случайного выбора присяжных — они отклоняются Обвинением, как «неподходящие». Директивы Генерального секретаря по подбору суда присяжных гласят, что потенциальные присяжные должны быть проверены на благонадежность местной полицией, Специальным отделом, также должны быть проверены все имеющиеся на них данные (в одном только компьютере Специального отдела хранится подробная информация на 1000 000 человек). Люди могут быть исключены из присяжных, если Государство посчитает, что у них «экстремальные политические убеждения» и Специальной отдел не считает их «лояльными» гражданами. Эти директивы никогда не проходили через Парламент.
Парламент был ловко обойден (в очередной раз), когда в Моулсуорт и Гринхэм-Коммон в 1985 году были введены невразумительные местные законы (совпадение, в этих местах складирует свое оружие иностранное правительство). Внезапно посягательство на земли Министерства обороны на этих особых территориях стало уголовным (а не гражданским) правонарушением. Так же правонарушением считается попытка прикрепить что-то к ограде баз Военно-воздушных сил. Это относится, разумеется, и к священникам и монахиням, которые уже многие годы вешают на эти заграждения крестики и распятия. В июле 1987 года общественная вересковая пустошь близ военного аэропорта Файлингдейл стала недоступна простым британцам. Теперь полиция может приказать любому покинуть вересковые заросли без объяснения причин и запретить появляться там в течение года. Если же гражданин выразит несогласие с этим, ему может быть предъявлено обвинение в уголовном преступлении. Новая «Контролируемая зона» на 50 % состоит из общественной земли.
Помимо изменений в законе, законодательство меняется и практику в существующих рамках, чтобы приспособится к современной атмосфере тоталитаризма.
Так, например, растет число процессов, проходящих за закрытыми дверями. Выборка за одну неделю в 1987 году по лондонским судам, что более 366 слушаний были закрыты для Прессы и Общественности. В отдельных случаях имели место нарушения и остались скрыты бесспорные улики. Такое тайное правосудие стал обычным явлением в главных судах страны в наши дни. Решения, влияющие на свободы тысяч людей, принимаются за закрытыми дверями или освещаются с ограничениями, которые удерживают газеты и телевидение от обнародования относящихся к делу фактов. Настораживает так же тот факт, что важные, далеко идущие решения, изменяющие и пересматривающие закон, и, следовательно, отражающиеся на нас, принимаются без публичного обсуждения.
Лорд Скармен несколько лет назад сказал, что «Правосудие вершится на публике, поэтому оно должно обсуждаться на публике». Теперь, в эпоху неприметного давления, права на обсуждение и серьезную критику успешно отрицаются. Зачастую остается неизвестным, свершилось ли правосудие.
Даже в нормальном «открытом» суде широко распространен запрет публике делать заметки по ходу процесса. В отдельных случаях полиция даже изымала у наблюдателей блокноты. У полиции нет законной власти запрещать людям делать записи, это может быть сделано лишь по приказу судьи.
Даже журналистам, ведущим репортажи с открытых процессов, не всегда разрешают снять копии с протоколов судебного заседания. Следуя процедуре, журналист должен обратиться к Генеральному атторнею за разрешением на получение копии протоколов (что само по себе обходится в круглую сумму), при этом в разрешении может быть отказано без объяснения причин. В числе журналистов, которым отказано в допуске к протоколам, оказался такой подрыватель устоев, как Людовик Кеннеди.
