Я сделал к нему несколько шагов, но тут откуда ни возьмись из-за трейлера вынырнула Скотто.

– Какого черта ты там шныряла? – насел на нее бородатый водитель.

Скотто последовала своему же совету, который давала мне: недоуменно пожала плечами и пошла назад, притворившись, что, дескать, по-английски ничего не смыслит.

– Я спросил, что ты там делала, сволочь проклятая! – заревел шофер и, схватив Скотто за руку, поволок ее к кабине. Увидев, что я приближаюсь, стукнул куланом по двери и крикнул: – Эй, Хэрлан! Хэрлан! Тут у нас возникли проблемы!

Я надеялся, что Скотто вытащит пистолет, ждал, что на выручку поспешат другие агенты, но поблизости их не было, а Скотто продолжала разыгрывать из себя ничего не понимающую иностранку, лопоча по-русски с нью-йоркским акцентом, чтобы он оставил ее в покое.

– Извинить, пожалюста, – вмешался я, нарочито коверкая слова. – Извинить, пожалюста. Она английски говорит еще не может.

– Может, засранка! – огрызнулся шофер и еще раз треснул кулаком по кабине: – Эй, Хэрлан!

Дверь открылась, показался заспанный здоровенный малый в бейсбольной кепочке на голове и с дробовиком в руке.

– Какого хрена ты шумишь?

– Застукал вот, вынюхивала что-то около трейлера. Хэрлан спрыгнул на землю и угрожающе направил на нас ружье. При виде нацеленной двустволки у меня от страха глаза на лоб полезли. При одной только мысли, что этот малый легким нажатием пальца может отправить меня к праотцам на тот свет, колени у меня затряслись и подогнулись.

– Я не мог задержать шофера, – стал объяснять я Скотто на русском языке, хотя слова так и застревали у меня в горле. – Что теперь делать?

– Не падай духом, – ответила она тоже по-русски. – Навесь ему на уши какую-нибудь лапшу про меня, вроде я из туалета возвращалась и заблудилась в темноте.

– Сэр! Сэр, извинить, пожалюст, – снова начал я втолковывать им. – Она не обнюхивает грузовик, она идет назад из туалет для женщин и… и ее путь назад оказался потерян. Пожалюст, мы едем это… как это называйтися?.. Медовое приятное время, так ведь?

– Медовое время, говоришь? – водитель фыркнул от смеха. – Да ты вроде тоже пока еще по-нашему прилично не говоришь, дружище. Может, ты с ней и проводишь приятно время, но мы называем это медовым месяцем, балда ты хренова.

– А-а, да-да. Мы приятно проводим медовый месяц первый раз в свободная страна. Это есть чудесно.

Скотто натянуто улыбнулась и прильнула но мне, словно испуганный ребенок.

– Будь со мной поласковей, понежней, черт побери, – запела она сладким голосом. – Ты же сказал этому лопоухому ослу, что у нас свадебное путешествие в медовый месяц. Ну и демонстрируй это на деле.

Водитель подозрительно глянул на нас и почему-то озлился.

– Что? Что такое?! – выкрикнул он, когда я нежно взял Скотто под руку. – Она вздумала насмехаться надо мной? Взялась вышучивать меня?

– Нет, нет же… она просто спрашивает, может быть, вы знаете, разный красивый места, чтобы их смотреть?

– Еще как знаю, – ухмыльнулся он. – А в Сибири вам не приходилось бывать?

– Да хватит тебе, Кертис. – Хэрлан опустил ружье. – Это же просто туристы. Отпусти их к чертовой матери.

– Отваливай от моего трейлера куда подальше, сволочь чертова. – Злобно зыркнув на нас, он отстегнул от пояса связку ключей и двинулся к кабине, уверенно ступая по асфальту площадки.

Малый с дробовиком задержался, у него было смущенное лицо. Казалось, он испытывает угрызение совести.

– Русских мне еще не приходилось встречать, – смущенно оправдывался он. – Не хотелось бы, чтобы о нас, американцах, сложилось у вас ложное представление. Американцы – люди неплохие. Ведь если бы не Рейган, не Буш, коммунисты правили бы миром и все перевернули бы по-своему. – Повернувшись, он пошел к кабине трейлера, но, видимо, вспомнил что-то и вернулся назад: – Дисней уорлд – вот где вам надо непременно побывать.

– Диз-ни верлд? – переспросила Скотто совсем как русская баба, никогда в жизни не слышавшая о таком месте.

– Там с ума можно сойти. Это во Флориде, в Орландо. Я со своей подружкой туда как-то завалился, – рассказывал он, а голос его так и дрожал от детского восторга. – Потрясно там… твою мать!

– Давай, Хэрлан! Покатили дальше! – крикнул из кабины шофер.

– Вам стоит туда поехать, – сказал напоследок малый и заторопился, унося с собой ружье. – Поезжайте туда и посмотрите, какие мы есть, американцы.

Мы заставили себя улыбнуться и отошли, нежно облапив друг друга. Скотто заметно оживилась, мне тоже полегчало, хотя я не переставал возмущаться.

– Рейган и Буш? Рейган и Буш раздавили коммунизм? Вот оно, то самозаблуждение, которое питает вас, американцев!

– Давай, давай, поливай дальше. По меньшей мере, убедишь нас, что какой-нибудь оборванец из банановой республики, ну, может, пара таких, встанут на ленинский путь.

– Вот в этом нет никакой необходимости. Коммунизм вообще бредовая идея, с самого начала обреченная на провал.

– Хорошо, хорошо. Только заткнись и успокойся. Ты забыл, что у нас свадебное путешествие? Двигаемся дальше, да обними меня за жопу или еще за что-нибудь. Здесь как-никак и другие трейлеры стоят. – С этими словами она опустила руку и так ухватила меня за заднее место, что я даже вскрикнул. В «бьюике» она открыла баул, покопалась в нем и вытащила бутылку водки: – На, Катков, заработал ее честно. Подыграл по-настоящему.

– Вот спасибочки, вот ублажила, – запричитал я, взял бутылку, открутил железную пробку и прямо из горла сделал затяжной глоток. – А я и впрямь усрался до смерти. До сих пор отойти не могу.

– Я, признаться, тоже.

Резкий рев дизеля заглушил ее голос. Мы быстренько сели в «бьюик». Я уложил бутылку водки обратно в сумку. Скотто расстегнула кнопки куртки и вытащила из рукава ледоруб.

– Приткни-ка его куда-нибудь, ладно?

– Честно говоря, я думал, что вы огреете им того малого прямо по башке.

– Собиралась, – призналась она, – только все сразу бы пошло насмарку.

– Но все-таки что вы им наковыряли?

– Потом увидишь, – улыбнулась она и завела мотор.

Восемнадцатиколесный контейнеровоз ехал по подъездной дороге в сторону шоссе, но вдруг внезапно повернул и помчался на нас. Я тут же ослеп от надвигающихся на нас ярких огней фар. Казалось, его массивная металлическая решетка вот-вот сметет нас, но в последний момент водитель резко затормозил и вильнул в сторону. Наш «бьюик» жутко затрясся, когда рядом с грохотом промчалась сорокатонная махина. С оглушительным ревом сигналов трейлер выполз на шоссе, за ним выехали две другие махины, обе тоже с контейнерами под номером 95824.

– Ну, поехали, – тихонько сказала Скотто. Она дала им возможность выехать на трассу, затем пристроилась им в хвост. Восемнадцатиколесные контейнеровозы влились в напряженный транспортный поток, держа курс строго на юг с постоянной скоростью 75 миль в час, но теперь следить за нашим объектом труда не составляло. В задних габаритных фонарях его зияли дыры, которые Скотто пробила ледорубом, и из них вырывался яркий белый свет. Был он своеобразным маяком в море красных огоньков, светящихся сзади каждой автомашины.

Не успели мы отъехать на приличное расстояние, как ожила долго молчавшая рация. Вслед за потрескиванием послышалось тяжелое дыхание, сменившееся смехом.

– А мы видели, как ты облапила своего Живаго, – веселился агент из одной группы преследования. – Хотела, чтобы тебя обвинили в сексуальных поползновениях? Тогда бы мы в свидетели пошли.

– Эй, Живаго, слушай, она тискала тебя, а все время думала, что меня обжимает, – изощрялся другой агент. – Не верь ей.

– Ну, клоуны, вы ускользнули от моих объятий только потому, что прятались где-то в сторонке, – отбивалась от них Скотто, постепенно раздражаясь. – Рада бы видеть вас в деле, а не выслушивать всякие глупости.

Мы были недалеко от границы Теннесси, как занялась заря, осветив верхушки далеких гор. Граница штата промелькнула почти незаметно, клочковатый туман скрыл наш объект, но не яркий белый свет из задних габаритных фонарей трейлера. Он пробивался сквозь туманную дымку, словно лучи лазера. Неподалеку от Джефферсон-Сити, у пересечения с шоссе № 40 ИСТ, отвалил в сторону второй трейлер, за ним неотступно следовала наша вторая группа агентов.