– Данный пакет, – сказал Аллан, – давным-давно устарел. Его следовало выпустить много месяцев назад. По-видимому, я мог бы начать поосторожней, отдать в обработку уже закупленные материалы. И как можно меньше вмешиваться в дела сотрудников. Пусть себе работают, как привыкли, подход, снижающий риск. – Он открыл пакет. – Но…

– Никаких «но». – Мэвис нагнулся к Аллану, прикрыл рот рукой и хрипло прошептал: – Пароль: «стели мягче».

Он пожал Аллану руку, пожелал ему удачи, примерно с час поболтался в одиночестве по зданию, а потом ушел.

Аллан увидел, как Мэвис, шаркая ногами, побрел восвояси, и лишь тогда осознал, какое бремя взвалил на себя. Но, ощутив его тяжесть, он почувствовал и прилив сил.

– Семерых одним ударом, – отметил он.

– Да, мистер Перселл. – На его слова живо откликнулись по селектору сразу несколько секретарш.

– Мой папаша переплюнет вашего, – сказал Аллан. – Просто проверка оборудования. Можете спать дальше, или чем еще вы там занимаетесь.

Он снял пальто, сел за стол и принялся разбирать содержимое пакета. Ему по-прежнему не хотелось ничего в нем менять, поэтому он поставил пометку «удовлетворительно» и опустил его в корзину. Корзина тут же унесла пакет, и теперь в каком-то звене длинной цепи его примут и пустят в обработку.

Аллан снял телефонную трубку и позвонил жене.

– Ты где? – спросила она, словно не смея поверить. – Ты в?..

– Я там, – подтвердил Аллан.

– К-как работа?

– Власть без ограничений.

Похоже, ей стало легче.

– Хочешь, вечерком отпразднуем?

Идея показалась ему привлекательной.

– Конечно. Для нас это грандиозный триумф, надо им насладиться. – Аллан попытался сообразить, что приличествует такому случаю. – Могу принести домой кварту мороженого.

Дженет сказала:

– Я чувствовала бы себя куда лучше, если бы ты рассказал, что произошло вчера вечером у миссис Фрост.

Незачем давать ей лишний повод для беспокойства.

– Ты напрасно тревожишься. Все кончилось благополучно, а остальное не имеет значения. Сегодня утром я пустил в ход пакет про дерево. Теперь им не удастся схоронить его под слоем пыли. Я намерен перевести сюда лучших работников агентства, таких ребят, как Гарри Прайар. Я буду сокращать штат, пока не останется команда, которой можно управлять.

– Ты ведь не станешь делать передачи, слишком трудные для понимания? Я хочу сказать, не стоит показывать людям вещи, которые выше их разумения.

– Никто не знает, что именно выше человеческого разумения, – сказал Аллан. – Материалам, созданным на основе прогнивших кочерыжек, пора на покой, настало время всяческой новизны. Мы попробуем всего понемногу.

Дженет задумчиво проговорила:

– Помнишь, как было весело, когда мы только начинали? Создавали агентство, забрасывали ТИ свежими идеями, пакетами нового образца?

Аллан помнил.

– Думай об этом и дальше. Вечером увидимся. Все складывается прекрасно, так что не волнуйся. – Он сказал «до свидания», а потом повесил трубку.

– Мистер Перселл, – донесся из селектора голос, – несколько человек хотели бы повидаться с вами, они ждут.

– О’кей, Дорис, – сказал он.

– Вивиан, мистер Перселл. – В голосе послышался смешок. – Мне пропустить первого?

– Пусть войдет, будь то «он», «она» или «оно», – сказал Аллан. Он сложил руки на столе и пристально поглядел на дверь.

Первым посетителем оказалась женщина, точнее говоря, Гретхен Мальпарто.

Гретхен надела облегающий синий костюм, в руке она держала шитую бисером сумочку. Лицо ее побледнело и осунулось, глаза потемнели от волнения. От нее пахло свежими цветами – красивая, шикарная женщина. Она закрыла дверь и сказала:

– Я нашла твою записку.

– Родился мальчик. Шесть фунтов.

Казалось, в воздухе по всему кабинету поплыли крошечные крупинки; он уперся ладонями в стол и закрыл глаза. Когда он открыл их снова, крупинки исчезли, а Гретхен осталась; она сидела, закинув ногу на ногу, и теребила пальцами края юбки.

– Когда вы прилетели сюда? – спросила она.

– В воскресенье вечером.

– А я сегодня утром. – Она пошевелила бровями, и лицо ее скривилось от глухой боли. – Вы так внезапно скрылись.

– Ну, – сказал он, – просто догадался, где мы.

– Неужели там было так плохо?

– Я могу позвать сюда людей и выкинуть вас вон. Могу запереть вас где-нибудь. Могу сделать с вами все, что угодно. Могу даже устроить так, чтобы вас арестовали и отдали под суд за уголовное преступление, вас, вашего брата и всю эту безумную контору, которой вы заведуете. Но тогда мне придет конец. Даже если сюда войдет Вивиан, чтобы записать что-нибудь по диктовку, а вы окажетесь здесь, мне конец.

– Кто такая Вивиан?

– Одна из новых секретарш. Я получил ее вместе с должностью.

На лице Гретхен снова проступил румянец.

– Вы преувеличиваете.

Аллан встал, подошел к двери и осмотрел ее. Обнаружив замок, он запер ее. Затем нажал на кнопку селектора и приказал:

– Пусть меня никто не беспокоит.

– Да, мистер Перселл, – ответила Вивиан.

Аллан снял трубку телефона и набрал номер агентства. К телефону подошел Гарри Прайар.

– Гарри, – сказал Аллан, – двигай сюда в ТИ, возьми скиб или бронеход. Поставь его как можно ближе к зданию, а потом поднимись ко мне в кабинет.

– Что случилось?

– Когда доберешься, позвони мне от секретарши. Не пользуйся селектором. – Он повесил трубку, потянулся и вырвал из гнезда провода селектора. – Эти штуки все записывают, – пояснил он Гретхен.

– Вы и в самом деле серьезно настроены.

– Уж будьте уверены. – Он скрестил руки на груди и прислонился к боковине стола. – Ваш брат сумасшедший?

Она сглотнула.

– Он… в каком-то смысле да. Нарастающая маниакальность. Они все ненормальные. Экстрасенс-мистицизм. А у вас на энцефалограмме такая загогулина, вот его и повело.

– А вы сами?

– Я тоже, как видно, умом не отличаюсь. – Голос у нее стал тоненьким и ломким. – Я летела сюда четыре дня, у меня было время подумать. Я отправилась следом, как только увидела, что вас нет. Я… вправду надеялась, что вы вернетесь в дом. Принимала желаемое за действительное… там так уютно и красиво. – Она вдруг яростно выкрикнула: – Какой же вы дурак!

Аллан взглянул на часы и решил, что Гарри Прайар появится минут через десять. Вероятно, в данный момент он выводит скиб на крышу агентства.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – спросила Гретхен.

– Отвезу куда-нибудь и выкину. – Он подумал: может, Гейтс его выручит. Неплохо бы подержать ее на Хоккайдо. Впрочем, подобные уловки свойственны им самим. – Вам не показалось, что по отношению ко мне это было весьма некрасиво? – спросил Аллан. – Я пришел к вам за помощью. И вел себя честно.

Уставясь в пол, Гретхен проговорила:

– Виноват мой брат. Я ничего не знала заранее, вы собрались уходить, пошли к дверям, а потом свалились. Он выстрелил из газового пистолета. Кому-то поручили переправить вас в Иной Мир, они собирались поместить вас на грузовой корабль в состоянии каталепсии. Я побоялась, как бы вы не умерли. Это рискованное предприятие. И поэтому полетела с вами.

Аллан уже почти не сердился, скорей всего, она говорила правду.

– Вы умеете воспользоваться случаем, – пробормотал он. – Весьма хитроумная затея. Особенно здорово было, когда дом начал исчезать. А что за загогулина у меня на энцефалограмме?

– Мой брат принялся ломать над ней голову с той минуты, как увидел ее. Но так и не сообразил, что к чему, и Диксон тоже. Какая-то экстрасенсорная способность, ясновидение, так он считает. Он думает, что вы сыграли шутку со статуей, чтобы избежать гибели от рук бойцов когорты. По его мнению, бойцы когорты убивают людей, которые забрались чересчур высоко.

– Вы тоже так думаете?

– Нет, – сказала она, – ведь я-то знаю, что означает эта загогулина. Ваш мозг обладает способностью, которой нет у других. Но это не ясновидение.