Шарлотта уже хотела броситься за ним и сказать, чтобы он забыл о визитах в дом Стоунвилла, но потом вспомнила о том, как сильно возбудил ее единственный поцелуй, и решила, что, желая досадить Дэвиду, навредит лишь себе.

Ну что ж, возможно, ей придется пойти на поводу у своего необузданного желания иметь Дэвида в любовниках. Она уже очертила границы их отношений, и теперь посмотрит, не выйдет ли Дэвид за рамки дозволенного.

Если он нарушит хоть одно из установленных Шарлоттой правил, то будь он проклят! Она сама в ответе за собственную жизнь, и если Дэвид попытается встать у нее на пути, она отвернется от него и навсегда вычеркнет из своего сердца.

Возвращаясь в город, Дэвид пребывал в ярости. Он намеревался нагнать Притчарда, но тот, вероятно, успел где-то свернуть.

Пусть. Дэвид отправится к нему завтра и предупредит, чтобы он оставил Шарлотту в покое, потому что убеждать ее бессмысленно, и винить в этом некого, кроме самого себя. Поскольку она не знала правды, у нее не было причин подозревать, что Притчард имеет виды и на здание школы.

Дэвид заскрежетал зубами, лавируя между многочисленными колясками и экипажами. Неужели этот идиот не понимает, что провоцировать Шарлотту неразумно? Это лишь заставит ее бороться, вместо того чтобы принять неизбежное. Дэвид понимал ее после того, что она рассказала о жестокости своего отца. И все же это ничего не меняло. Противостояние могло оказаться гибельным. Если она продолжит воевать с Притчардом, ему придется рассказать правду.

Из горла Дэвида вырвался стон. Он отчетливо представил, что произойдет потом. Ему придется объяснять каким-то образом свою ложь, и тогда выплывет на свет вся правда о его омерзительном плане мести. Шарлотта возненавидит его. Все, что он сделал, слишком сильно напоминало грязные методы ее отца. Разве после этого она сможет вновь поверить ему?

К тому времени как Дэвид добрался до дома, его настроение окончательно испортилось. Мало того, что Шарлотта отвергла его предложение, так он еще умудрился вновь восстановить ее против себя. Опасения Дэвида оказались не напрасны — с Шарлоттой действительно было очень трудно иметь дело.

Дэвид поднялся по ступеням, но входная дверь не распахнулась, как это обычно бывало при его приближении. Открыв замок своим ключом, Дэвид вошел в холл и обнаружил там спящего в кресле лакея Джорджа. Дэвид не слишком обращал внимание на то, что в последнее время этот парень уклонялся от исполнения своих обязанностей, но сегодня его безответственность напомнила Дэвиду о гораздо более вопиющем проступке, о котором он собирался поговорить с лакеем еще два дня назад.

С грохотом захлопнув дверь. Дэвид наблюдал, как Джордж открыл глаза и поспешно вскочил с кресла.

— Милорд! Простите…

— Я хочу поговорить с тобой у себя в кабинете, Джордж.

Лакей побледнел.

— Да, сэр.

Дэвид поднялся на второй этаж, лакей следовал за ним точно тень. Когда они вошли в кабинет и Дэвид приказал затворить дверь, на лице лакея появилось такое выражение, словно он готов был вот-вот упасть в обморок.

— Милорд, — начал он, — я знаю, что не должен был спать, но…

— Я позвал тебя сюда не поэтому. — Дэвид подошел к столу. — Два дня назад ко мне имел наглость обратиться Нед Тиммз. Ты знаком с этим человеком?

Джордж побледнел еще больше.

— Нет, сэр.

Черт возьми, так Дэвид ему и поверил.

— Он ростовщик. Похоже, незадолго до смерти моей жены к нему попали фамильные сапфиры Керквудов. Очевидно, леди Керквуд отдала их ему в счет погашения карточного долга.

— Я н… ничего об этом н… не знаю, милорд.

— Ты уверен? Но ведь кто-то же сопровождал мою жену в Спитлфилдз, где промышляет этот негодяи. Ты ведь старший лакей. Кому, как не тебе, быть ее сопровождающим.

Лакей отчаянно замотал головой:

— Нет, сэр, я ни за что не позволил бы ее светлости отправиться в эту часть города, клянусь вам. — Он судорожно сглотнул. — Возможно, леди Керквуд отвез туда ее брат. Они часто выезжали вместе.

Правдоподобное объяснение, но Дэвид не поверил слуге. Что-то в поведении Джорджа его настораживало, только он не мог понять, что именно.

— Что ж, хорошо. Я спрошу своего шурина. — Подавшись вперед, Дэвид оперся руками о стол. — Но если я узнаю, что ты не только отвез мою жену к ростовщику и скрыл от меня сей факт, но еще теперь и лжешь, то вышвырну тебя вон и не дам никаких рекомендаций. Ты меня понял?

— Да, сэр, — кивнул слуга, на лбу которого выступили крупные капли пота.

Дэвид прищурился.

— Лучше тебе рассказать правду. Я могу быть снисходительным, зная, какой настойчивой могла быть моя жена, если очень хотела чего-то от мужчины.

Джордж судорожно втянул носом воздух, но взгляда не отвел.

— Это верно, сэр. Но я не сопровождал ее. Клянусь.

Интуиция подсказывала Дэвиду, что слуга лжет, но доказательств не было, а виконт никогда не был сторонником увольнения без веской причины. — Хорошо. Можешь идти.

После того как слуга ушел, Дэвид упал в кресло возле стола. Этот разговор еще раз напомнил ему о том, как плохо он знал собственную жену. Он оглядел кабинет, на протяжении нескольких лет служивший ему убежищем. Наверное, ему не следовало проводить здесь так много времени. Наверное, стоило обращать на Сару гораздо больше внимания.

Но спустя год после свадьбы Дэвид обнаружил, что ему все сложнее и сложнее выносить ее присутствие. Поэтому он уединялся в кабинете, чтобы делать наброски чертежей или обдумывать будущие капиталовложения. Только это могло спасти Дэвида от беспробудного пьянства и азартных игр, за которыми коротали вечера его друзья.

«Школа помогла мне обрести смысл жизни, стала моим спасением».

Дэвид поморщился, вспомнив слова Шарлотты. Он начал понимать ее стремление защитить школу. Иногда человеку приходится отчаянно бороться, чтобы сохранить то, что помогает ему не потерять рассудок.

Благополучие школы под угрозой, и Шарлотта сможет спасти ее, только если последует совету Дэвида.

Но с какой стати его слушать? В ее глазах Дэвид был незваным гостем, ворвавшимся в ее жизнь и готовым с такой же легкостью ее покинуть. Даже тот факт, что он хотел сделать Шарлотту своей женой, настораживал. Дэвид просил ее отказаться от очень многого, а взамен мог предложить лишь статус замужней женщины. Но ведь предыдущий брак Шарлотты имел весьма плачевные последствия — впрочем, как и его собственный, — так почему она должна и него верить?

Дэвиду стало казаться, что завоевать Шарлотту можно только одним способом — пойти на уступки, к которым он был совершенно не готов.

В последующие несколько дней размышления о подобном исходе дела окончательно свели Дэвида с ума. А что, если Шарлотта действительно не может иметь детей? Что, если откажется оставить работу, даже став виконтессой Керквуд? Сможет ли он терпеть брак, в котором ему придется делить жену с этой проклятой школой?

И все же, несмотря на все эти вопросы, Дэвиду ужасно хотелось вновь увидеть Шарлотту. Да, он знал, что ей сейчас нужно дать время на раздумья, но ему вовсе этого не хотелось. Дэвид намеревался побыстрее отвести ее к алтарю и сделать своей навечно.

Его одержимость Шарлоттой должна была бы немного ослабеть, когда он овладел ею. Но этого не случилось. Лишь ответ на письмо, отправленное Шарлоттой кузену Майклу, принес Дэвиду некоторое облегчение. Этот идиот Уотсон подсказал ему способ раз и навсегда подорвать доверие Шарлотты к своему другу и советчику.

Ответ кузена Майкла на ее письмо заставит Шарлотту возненавидеть его и укрепит веру в Дэвида. И чем больше она станет ему доверять, тем больше шансов на то, что Дэвид заставит ее изменить решение относительно замужества.

Отправив письмо, Дэвид переключил свое внимание надругие дела, чтобы хоть ненадолго забыть о Шарлотте. Большую часть недели он посвятил ей и ее школе, забросив собственные дела, которые теперь настоятельно требовали его внимания. Кроме того, ему нужно было нанести визиты Притчарду и своему шурину.