Опьяненный моментами близости, Дэвид лежал на матрасе рядом с Шарлоттой. Спустя много лет она, наконец, принадлежала ему. И теперь он ее не отпустит. Даже кузену Майклу он не позволит встать между ними.

Дэвид жалел о том, что вообще его выдумал. И все же если бы не этот персонаж, ему никогда не удалось бы сблизиться с Шарлоттой.

— Почему ты хмуришь брови? — спросила Шарлотта. Она подняла голову и взглянула на него так шаловливо, что кровь у Дэвида быстрее заструилась по жилам. Ее стройные длинные ноги были закинуты на его бедро, а мягкие округлые груди упирались в его грудь.

О, у нее такая чудесная грудь — полная, с тугими розовыми сосками. При одной лишь мысли о том, чтобы коснуться их губами, плоть Дэвида пробудилась от спячки.

— Я просто думал о том, как много времени пройдет, прежде чем мы встретимся снова, — ответил виконт, лаская грудь Шарлотты.

— Да почему же? — поддразнила она. — Я готова повторить все прямо сейчас.

— Это прекрасно, но есть небольшая проблема. Мужчине приходится что-то предпринимать, чтобы снять напряжение, когда женщина сводит его с ума, но держит на расстоянии. Надо восстановить силы.

Когда до Шарлотты дошел смысл сказанного, она неуверенно засмеялась.

Дэвид немного смутился.

— Я знаю, что не должен говорить столь возмутительные вещи благопристойной школьной наставнице, но ты пробудила во мне дьявола.

— Тебе просто нравится шокировать меня, только и всего. — Шарлотта подвинулась ближе, чтобы поцеловать Дэвида в шею, и роскошные волосы вспыхнули подобно золотым узорам на парче.

Дэвид провел пальцами по шелковистой коже плеча Шарлотты, восхищаясь ее чудесным кремовым оттенком.

— Я хочу жениться на тебе, Шарлотта.

— Ты все еще в трауре. Что скажут люди?

— Траур закончится через шесть месяцев.

Шарлотта грустно посмотрела на Дэвида.

— И что потом?

— Что ты имеешь в виду? — Дэвид сел, по-турецки скрестив ноги. Ему вдруг показалось, что он лишился способности дышать.

— Какую роль я буду играть в твоей жизни?

— Какую роль? — Реакция Шарлотты на его предложение заставила сердце Дэвида болезненно сжаться. Ему следовало понять, что еще слишком рано говорить об этом. Но ведь в нем бушевала страсть! — Мне кажется, тебе известно, какую роль играет жена.

— Конечно. Но ты забываешь, что я уже была просто супругой, и мне это не слишком понравилось.

Дэвид улыбнулся.

— Со мной все будет иначе.

— Ты уверен? — Шарлотта подтянула колени к груди и обхватила руками. — А как быть со школой? — В глазах ее читалась грусть.

— В каком смысле?

— Будет ли супруга лорда Керквуда по-прежнему занимать пост директрисы? Или же станет виконтессой, посвятив себя светским обязанностям?

Вопрос Шарлотты застал Дэвида врасплох.

— Ты хочешь занимать пост директрисы. — Этого-то Дэвид и боялся, и все же… — Но ведь ты понимаешь, что я вполне могу содержать жену.

— Не сомневаюсь, — тихо произнесла Шарлотта. — Но я спрашивала не об этом.

Разговор принял опасный оборот, и Дэвид не знал, что ответить.

— Принимая во внимание возникшие у тебя финансовые сложности, я подумал, что ты предпочла бы…

— Закрыть школу? И стать частью твоей жизни, лишившись всего, что у меня было?

— Нет! — Только Шарлотта могла повернуть дело так, что предложение руки и сердца прозвучало как оскорбление. — При чем здесь школа? Она не имеет к этому никакого отношения.

Шарлотта вздрогнула как от удара.

— Ты ошибаешься. Она имеет огромное значение. Для меня.

— Но почему? Ты ведь открыла ее, чтобы не остаться без средств к существованию.

— Я открыла ее, так как считаю, что девушки должны получать достойное образование. Школа много для меня значит. Я думала, ты это понимаешь.

Дэвид понимал. В основном благодаря письмам, которыми они обменивались на протяжении стольких лет. И все же он надеялся, что Шарлотта с радостью разделит с ним жизнь и не позволит этому дурацкому учреждению вклиниться между ними.

— Хорошо. Можешь продолжать работать. Мне все равно. — Дэвид намеревался уговорить Шарлотту переехать вместе со школой в другое место. Но сделать это будет проще, если она станет его женой. — Уверен, ты могла бы найти подходящую кандидатуру на свое место…

— Итак, я поняла, что ты хочешь сказать. Жена виконта Керквуда не может руководить школой. — Не глядя на Дэвида, Шарлотта поднялась с матраса и надела сорочку. Она стояла к Дэвиду спиной как чужая, и это сводило его с ума.

— Но почему, черт возьми, тебе так важно лично руководить школой? — спросил Дэвид, поднимаясь вслед за Шарлоттой и натягивая брюки. Подойдя к ней сзади, он заключил ее в объятия. И она позволила ему это.

— Когда я была маленькой, — прошептала Шарлотта, накрыв руки Дэвида своими, — отец точно знал, какие игрушки являются моими любимыми. Сказать тебе почему?

Судя по тому, каким негодяем являлся отец Шарлотты, Дэвид не ждал ничего хорошего от ее признания.

— Он использовал свое знание для того, чтобы контролировать меня. Однажды, когда я очень громко играла на арфе, он заставил меня смотреть, как отрывает у нее струны. В следующий раз ему показалось, что я слишком громко топаю, спускаясь по лестнице. Тогда он забрал мою любимую куклу и со словами: «Вот что происходит с девочками, которые не могут ходить тихо», — оторвал ей ноги.

— Господи, Шарлотта, — хрипло произнес Дэвид, крепко прижимая к себе женщину и жалея, что ее отца нет в живых, чтобы собственноручно сломать ноги ему.

— Когда мне исполнилось тринадцать лет, мама подарила мне брошь с недорогим камешком. Но в нем были золотистые крапинки, и он казался мне очень красивым. Я была очень осторожна и не показывала отцу, насколько дорожу этой вещицей. Я надевала брошь, лишь когда его не было рядом, но, как все дети, однажды забылась и спустилась к обеду с приколотой к платью брошкой. — В голосе Шарлотты зазвучал металл. — Отец был пьян. Как правило, в таком состоянии он вел себя крайне жестоко. Он сказал матери что-то ужасное, а я заступилась. Тогда он сорвал с моего платья брошку и раздавил каблуком. — Шарлотта сжалась. — И вот тогда я поняла: все, что мне дорого, он рано или поздно уничтожит. После этого я старалась не привязываться слишком сильно к вещам и людям. Ведь если бы мне предоставили выбор: противиться отцу или отдать все, чем я дорожу, — я сопротивлялась бы до последнего вздоха.

Развернувшись, Шарлотта посмотрела на Дэвида.

— Но после того как умер Джимми, оставив меня в полном одиночестве, я поняла, что мне необходима цель — ведь только так можно выжить. Школа помогла мне обрести смысл жизни, стала моим спасением. Впервые в жизни что-то принадлежало мне и только мне. Даже наследство растаяло в руках Джимми. Он растратил деньги не по злому умыслу, а потому, что никогда не умел распоряжаться ими разумно. Он считал, что жизнью нужно наслаждаться до тех пор, пока для этого есть средства.

В горле Дэвида застрял ком, и он поднял руку, чтобы отереть с ее щек слезы.

— Я создала свою школу из ничего, — хрипло продолжала Шарлотта, — вложила в нее всю душу. И ты думаешь, что я должна… просто забыть о ней?

— Конечно, нет. Ты можешь думать что угодно, но я не такой, как твой отец. И не такой, как Харрис. Я не стану легкомысленно относиться к твоим достижениям.

Глядя в полные муки глаза Шарлотты, Дэвид заговорил мягче.

— Но ты не хуже меня знаешь, что у виконтессы есть определенные обязательства. Если я отправлюсь в свое имение в Беркшире, как поступишь ты? Останешься в Ричмонде? — Дэвид погладил щеку Шарлотты. — А как же дети? Сможешь ли ты стать им хорошей матерью, проводя все свое время вне дома?

Кровь отлила от лица Шарлотты, и она оттолкнула Дэвида.

— Да я даже не знаю, могу ли иметь детей.

От этих слов мороз пробежал по коже Дэвида.

— Ну конечно же, у нас будут дети.