– Я уже пила, – напомнила Роберта. Его бокал все еще был полон, но она допила последние капли из своего и выудила языком ломтик земляники. Он с таким удовольствием наблюдал за ней, что она облизнула край бокала.

Деймон с трудом отвел глаза.

– Итак, вы поставили дубль…

– И это означает, что вам придется что-то снять. – Не так рьяно! На мне довольно много одежды.

– И вовсе нет! Мне просто любопытно!

Он снял камзол и отбросил в сторону. Под камзолом оказались жилет и полотняная сорочка.

– Жилет не совсем подходит к вашему фраку, – заметила она.

– Мой камердинер тоже так посчитал, но было слишком поздно: я уже застегнул все пуговицы.

Он выбрал новую костяшку.

– О нет! Дубль! Теперь я должен выпить.

Он сделал большой глоток и вздрогнул.

– Как вам может не нравиться? – удивилась Роберта. – Восхитительный вкус! Я уже пьяна.

Деймон положил костяшку. Но это был не дубль.

– Пока что я не могу пустить в ход свой дубль, но берегитесь! Все еще впереди.

Тем временем Роберта вытащила еще один дубль и тут же воспользовалась своим преимуществом.

– Вижу, вам действительно везет, – вздохнул он. За камзолом последовал жилет.

Роберта смотрела на него сквозь ресницы. Его сорочка была такой тонкой, что казалась почти прозрачной. А какие у него мускулистые плечи!

Под ее пристальным взглядом он засучил рукава.

– Полагаю, эта рубашка недолго удержится на моей спине. Роберта таинственно улыбнулась. Но, к своей досаде, тут же стала терять одежду. Деймон поставил вытащенный ранее дубль. У Роберты приятно закружилась голова, перед глазами все поплыло, и поэтому вместо того, чтобы нагнуться, она просто протянула Деймону ногу.

– Очень маленькие ножки, – заметил он, сжав ее щиколотку. – И точеные щиколотки.

Он снял ее правую туфлю.

Через минуту она лишилась и левой.

– Пожалуй, мне больше нельзя ничего терять, – пробормотала она, выпрямляясь и кладя дубль.

– Похоже, мне придется снять рубашку, – сообщил Деймон, голосом, таким же сладким, как шампанское с земляникой, только куда более опасным.

Роберта отставила бокал. В конце концов, это первая мужская грудь, которую она видит обнаженной. И ей хочется все как следует рассмотреть.

Он словно старался угодить ей и улыбался так, словно каждый день демонстрировал себя молодым дамам. Чересчур долго вытаскивал рубашку из панталон и медленно стягивал через голову.

Роберта тихо охнула. Он так красив! Мощные мышцы буграми заходили под кожей, когда сорочка полетела на пол. У нее зудели пальцы от желания коснуться его.

– Ваш ход, – мягко напомнил Деймон.

Роберта с трудом отвела от него взгляд и потянулась за приятно холодившей ладонь костяшкой. И, не глядя, поняла, что это дубль.

Она перевернула костяшку, думая о том, что ему придется сбросить панталоны…

Три-пусто.

Она не сумела сдержать разочарованного вздоха, и он весело хмыкнул:

– Одно из качеств, которые мне так нравятся в вас, Лютик, – это неумение скрывать свои эмоции. Я без труда читаю ваши мысли.

– Вовсе нет, – уязвленно буркнула она. – Если понадобится, я могу быть настоящим Макиавелли!

– Да неужели? – удивился он, весело блестя глазами. – Бьюсь об заклад, вы и соврать как следует не умеете! Воплощенная наивность, которая в жизни никому не смогла солгать.

– Ничего подобного! – запротестовала Роберта. – Да я постоянно твержу миссис Гроуп, что ее прическа на редкость элегантна.

Деймон поморщился:

– Ну, это белая ложь. А вот солгали вы когда-нибудь насчет того, что вам действительно небезразлично?

– Да! Мне вовсе не безразлична прическа миссис Гроуп!

– И я прекрасно вас понимаю. А теперь, глядя на меня, солгите о том, что действительно вас волнует. О том, к чему вы не можете остаться равнодушной. Чего отчаянно хотите.

К чему она не может остаться равнодушной? От выпитого шампанского ей так весело, что ни о каком отчаянии не может идти речи. Разве что… разве что ей ужасно хочется видеть Деймона без панталон…

Должно быть, вид у нее был такой недоумевающий, что он поспешно подсказал:

– Поклянитесь, что не влюблены в Вильерса. Давайте же!

– Я не влюблена в Вильерса, – медленно произнесла она.

– Ужасно! – воскликнул Деймон. – При одном упоминании его имени ваш взгляд становится нежным и мечтательным.

По мнению Роберты, взгляд ее стал нежным и мечтательным, потому что – о ужас! – на какую-то долю секунды она не могла вспомнить, кто такой Вильерс. Шампанское – напиток опасный.

– Я не хочу вытаскивать еще один дубль, – твердо заявила она. – Ни за что. Я просто упаду в обморок, если вытащу еще один дубль.

Что-то вспыхнувшее в его глазах зажгло ответный огонь внизу живота Роберты.

– Но почему, Лютик? – спросил он, вытаскивая две костяшки из целой груды и играя ими.

– Боюсь, вы слишком серьезно воспринимаете эту игру, – с деланной небрежностью заметила она. – И что могли неверно меня понять.

– Что?!

Очевидно, ее заявление застало его врасплох.

– По-моему, вы считаете меня кем-то вроде тех молодых женщин, преследующих вас в надежде поймать мужа.

– Я могу отличить гору от кротовой кочки, Роберта!

– Да, пока мы сосуществуем в полном согласии. А сейчас, если бы я только могла вытянуть двойку…

Она перевернула костяшку.

– Дубль-два! – радостно вскрикнула она. – Какая удача! Теперь я могу поставить ее поперек, к той двойке, которую вы только что выложили.

Взгляд Деймона был непроницаемым.

– Похоже, я потерял нить разговора. Либо я не прав и вы блестяще врете, либо действительно опасаетесь, что я посчитаю вас охотницей за мужьями.

– Последний вариант весьма сомнителен. Я люблю другого и даже помолвлена с ним.

Деймон нагнулся и снял туфлю.

– В таком случае почему вы здесь?

– Хотите пари на то, что вы не сможете с уверенностью сказать, лгу я или нет?

Деймон покачал головой:

– Я потерял всякую веру в свои способности читать ваши мысли.

Роберта отпила глоток шампанского и даже зажмурилась от удовольствия.

– У нас будет современный брак. Так сказал мне жених, – призналась она.

– Современный?

Роберта кивнула:

– Это означает, что нам не придется быть чопорными, лицемерными и хранить верность, потому что это ужасно скучно. Сами понимаете, я не жена какого-то пекаря!

Она очень широко раскрыла глаза.

Деймон снял вторую туфлю, хотя была его очередь делать ход. Но Роберта решила сделать вид, будто ничего не заметила: все ее внимание занимала его обнаженная грудь.

– У вас такие чудесные мускулы, – пробормотала она. Вы тренируетесь?

Он, похоже, не слышал ее. Наверное, потому, что укладывал чулки рядом с туфлями.

Сердце Роберты тревожно заколотилось.

– Сейчас мы абсолютно откровенны друг с другом, – медленно улыбнулся Деймон. – Я не опасаюсь, что вы охотитесь за моим богатством и ценными качествами…

Девушка усмехнулась.

– И, насколько я понял, вы оказались здесь, движимая похвальным желанием набраться опыта, перед тем как встретиться с Вильерсом в интимной обстановке. В конце концов, столь немолодой мужчина…

– Он вовсе не стар! – запротестовала она.

– Возможно, у него просто такой стиль. Он всегда производил на меня впечатление утомленного жизнью человека. Загорается энтузиазмом, только когда речь идет о шахматах. Впрочем, возможно, все изменится, когда вы останетесь в спальне одни. Видит Бог, хотя мы не в спальне, я с трудом удерживаюсь, чтобы не наброситься на вас подобно дикому псу.

Усевшись, он вытащил костяшку.

По спине Роберты пробежал озноб. Не может быть и речи о том, чтобы Вильерс когда-нибудь сравнил себя с одичавшей дворняжкой. Он никогда не усядется напротив Роберты полуголым, в одних панталонах, с таким видом, будто от рождения ходил в таком костюме.

Деймон положил костяшку и взглянул на нее. При виде выражения его глаз сердце Роберты едва не остановилось.