В череде новых встреч, одиноких скитаний

Ближе сердцу забытый уют.

В тусклых сумерках наших вчерашних преданий

Золотые виденья встают.

Сколько жить нам осталось? Дай бог, чтобы долго, —

Потеряться б навек в изумрудных лугах.

Пусть привидится – молодость, быстрая Волга,

Струги звонкие в пенных волнах.

Где от ветра веселого желтые дюны

Убегают, где жизни не жаль.

Пусть сияют ночами беспечные луны

И зовут в незнакомую даль…

Нет, теперь ни к чему долгий сон ожиданий

И любви запоздалый уют.

Только в сумерках наших ушедших сказаний

Золотые виденья встают.

Станут тихими берега,

Небо ласковым за рекой.

В золотистую ночь луга

Неземной принесут покой.

Вижу в далях зеленый дол,

Быстрый ветер в низинах стих.

Буду помнить я отчий дом

Светлой памятью дней своих.

Отцветут навсегда луга

Нежным дымом ушедших лет.

Станут тихие берега

За рекой вспоминать рассвет.

Тишиной холодеют луга,

Тают призраки солнечных лет.

Скоро белые лягут снега,

Скоро будет последний рассвет.

И в степи отшумят тополя, —

Там, где ветер звенит на краю.

Тонкий саван наденет земля

На безлунную душу свою.

Кто пропал? Кто в ночи занемог,

Закусив от обиды губу?

В безголосье уснувших дорог

Хорошо успокоить судьбу.

Погрузиться в безмолвье и сон,

Не жалеть о юдоли земной.

Вербный слышать над заводью звон

И проснуться далекой весной.

Позабыть белой скорби снега,

Про серебряный тусклый рассвет,

В час, когда оживают луга

Тихой радостью солнечных лет.

Когда уйду, то будет ночь темна

Над днями золотистыми твоими.

О розовой заре споет зима

Бескрайними ветрами ледяными.

Не успокоят мой усталый взор

Костры осин и боль осенних кладбищ.

Я разлюблю ночных полей простор,

И грусть земли, и дым вечерних пастбищ.

Что там вдали – безмолвная тюрьма?

Когда расстанусь с песнями твоими…

О ласковой заре споет зима

Холодными ветрами ледяными.

Я видел серебристые затоны

И те края вечерние твои,

Где золотились ласковые дни,

И было небо, словно свет с иконы.

Я видел в далях позабытый дом,

Как будто о твоей судьбе молчащий,

О том, что есть заоблачные чащи,

Где нежные тоскуют о былом.

Я видел одинокие огни,

Холодных лилий белые бутоны,

Луга и золотистые затоны,

Где серебрились ласковые дни.

Одни – ушли, другие – в далях умерли,

Не встретить их и в полночь не позвать.

Лишь о тебе одной в холодных сумерках

Легко усталым сердцем вспоминать.

Как будто ты весной идешь к заутрене…

Постой, ведь это было так давно.

О ком теперь за перелеском утренним

Грустят твой дом и тихое окно?

О чем молчат за желтыми откосами

В речных низинах сонные цветы?

Кого зовут твои глаза раскосые,

Какую тайну в них скрываешь ты?

В тумане легче путь найти под месяцем,

Чем стать твоей единственной судьбой…

Нам никогда с тобой уже не встретиться,

И вместе никогда не быть с тобой.

Вчерашние надежды в сердце умерли,

Ушедших – ни окликнуть, ни позвать.

И о тебе в осенних долгих сумерках

Без прежней боли можно вспоминать.

С чего начиналася Русь? С лесных скоморохов,

Бескрайних дубрав, позабытых лесов и болот,

Где заросли красной ольхи, иван-чая и чертополоха

Стеной непроглядной стояли ни месяц, ни день и ни год.

Да, это была затаенная скрытая воля, —

О скольким пришлось здесь пройти потаенной тропою большой!

А в сердце осталось забытое отчее поле.

И что нарекли «заколдованной русской душой».

И родина наша привыкла к мятежных скитаньям,

И мы в поздний час, когда в омуте тлеет заря, —

Тревогой нездешней объяты, больны ожиданьем:

Небесного тщимся увидеть в холодных потемках Царя…

И только под утро, сквозь шелест листвы, чьих-то вздохов,

Опять засыпаем… А время куда-то плывет…

С чего начиналася Русь? С лесных скоморохов,

Осенних дубрав, изумрудных полян и затихших болот.

В каждой жизни свой час, свой Пирл-Харбор,

Где года, как линкоры, горят,

А на паперти лета – сентябрь,

Словно нищий, все клянчит подряд.

Вот тогда забываются даты,

Прошлых лет золотистый уют.

Мысли, будто больные солдаты,

В лазареты ночные ползут.

И живым не вернуться из плена,

Как в желанье бессильном суметь

На жестянках исполнить Шопена,

На гармонике Моцарта спеть.

Не помогут былые заветы.

Чтобы выжить, все надо забыть.

Лишь берез голубые скелеты

Будут в полночь над озером плыть.

Отрекись, если сердцем не храбр,

Если сил нет вернуться назад…

Этот час – твоей жизни Пирл-Харбор,

Где на рейде фрегаты горят.