Публикация эта произвела широкий резонанс. Давний спор об аутентичности «свидетельства Флавия» получил неожиданный поворот. Дело в том, что арабский вариант расходится с традиционной греческой цитатой в самых узловых пунктах. Во-первых, у Агапия автор «свидетельства» не сомневается в человеческой сущности Иисуса (отсутствуют слова «если вообще Его можно назвать человеком»), во-вторых, не упоминается о творимых Иисусом чудесах, в-третьих, ничего не говорится о роли иудейских старейшин в деле Иисуса (инициатором его распятия выступает сам Пилат) и, наконец, в-четвертых, вместо категоричного утверждения «то был Христос» в арабском варианте значится: «он был, полагают (считают, возможно), Мессия (Христос)». Сообщение же о воскресении Иисуса на третий день после распятия передается как слух, исходящий от его учеников. Такое написать о Христе мог только нехристианин.
«Ни одно из главных возражений, – замечает Ш. Пинес, – выдвинутых против аутентичности традиционного варианта "свидетельства Флавия" не выдержало бы критики, если бы они были бы направлены против версии Агапия. Ни один верующий христианин не мог бы создать такой нейтральный текст, а если допустить, что верующий христианин тем не менее написал его, то единственным смыслом этого могло бы быть стремление засвидетельствовать историческое существование Иисуса, но вплоть до Нового времени такой необходимости не было: даже наиболее ожесточенные противники христианства никогда не выражали никакого сомнения в реальности существования Христа… Флавий, который в определенных рамках претендовал на роль объективного историка, такой текст мог написать» [233].
Примечательно, что слова арабской версии «Полагают, что он был Мессией» совпадают с аналогичной формулой в латинском сочинении Иеронима Блаженного «О знаменитых мужах» (документ 2г), а также в «Хронике» Михаила Сирийца (документ 36). Кроме того, вариант Агапия схож с вариантом Михаила тем, что в них обоих содержится определенное указание на смерть Иисуса («Пилат приговорил его ко кресту, и Он умер» у Михаила; «Пилат осудил его на распятие и смерть» у Агапия), чего нет в традиционной греческой цитате и других вариантах. Ш. Пинес предположил, что цитаты Иеронима, Михаила и Агапия, несмотря на имеющиеся различия, восходят к общему для них источнику, к некоему раннему списку «свидетельства Флавия», которого еще не успела коснуться рука христианских редакторов.
В подлинном тексте «свидетельства», по мнению Ш. Пинеса, с одной стороны, отсутствовал намек на божественность Иисуса, не было речи о сотворенных им чудесах, не говорилось и о предании его иудейскими старейшинами; с другой стороны, определенно утверждалось о смерти Иисуса на кресте, а о его мессианском достоинстве и воскресении из мертвых упоминалось только как о слухе, распущенном его учениками [234].
Большинство современных исследователей признало вариант Агапия более близким оригиналу Иосифа Флавия, нежели известный греческий текст. Интересно, что этот вариант вроде бы объясняет и «загадку» Оригена, писавшего, что Иосиф Флавий не верил в Иисуса как в Христа. Можно предположить, что Ориген был знаком с первоначальным, еще не искаженным текстом Флавия.
Впрочем, проблема аутентичности варианта Агапия еще далека от окончательного решения. В арабском тексте имеются неясности. Так, довольно невнятно называется сочинение Иосифа Флавия, из которого берется рассказ об Иисусе: «Иосиф еврей так говорит в своем сочинении о бедствиях иудеев…» (л. 66). Это странное «сочинение о бедствиях иудеев» (китабха ,ала шарр ал-йахуд) недвусмысленно ассоциируется с «Иудейской войной» Иосифа Флавия. Именно так и перевел это название издавший Агапия А. Васильев. Между тем, как известно, рассказ об Иисусе содержится в другом сочинении Флавия, в «Иудейских древностях»(!). Оба эти сочинения были хорошо известны христианским писателям и понимались как два самостоятельных произведения. И хотя есть мнение, что в рукописи «Всемирной истории» мы видим здесь ошибку арабского переписчика, не исключено, что ее совершил сам Агапий, вместо одного сочинения Флавия назвав другое [235]. В последнем случае возникает вопрос: насколько достоверными источниками пользовался епископ Манбиджа, если стала возможной такая показательная неточность? Говорить здесь о каких-либо оригинальных неискаженных рукописях уже не приходится.
Какие же источники были у Агапия на самом деле? Хотя он и приводит отрывки из сочинений Иосифа Флавия, Евсевия Кесарийского и даже, по-видимому Орозия, судя по тексту «Всемирной истории», вряд ли автор пользовался греческими и латинскими оригиналами этих сочинений. По мнению Ш. Пинеса, Агапий прибегал к различным сирийским переводам, существовавшим в его время. Сирийские христиане располагали довольно обширной церковной литературой. В широком ходу был у них уже упоминавшийся перевод на сирийский язык «Церковной истории» Евсевия Кесарийского. Примечательно, что ссылки на Евсевия стоят у Агапия непосредственно до и после «свидетельства Флавия». Вполне вероятно, что и само «свидетельство» Агапий взял из одного из сирийских вариантов «Церковной истории». Кроме того, на л. 118 Агапий называет своим источником утраченные ныне сочинения сирийского христианского летописца Феофила из Эдессы (ум. 785 г.). Последний известен как переводчик с греческого некоторых популярных христианских произведений. Не исключено также, что «свидетельство Флавия» Агапий позаимствовал у Феофила, а уже последний списал его с «Церковной истории» Евсевия.
Поэтому есть не менее веские основания полагать, что Агапий на самом деле процитировал то же самое общеизвестное греческое «свидетельство Флавия», восходящее к труду Евсевия, только впоследствии по каким-то причинам цитата эта претерпела изменения. Напомним, что «Всемирная история» дошла до нас не в оригинале, а в арабском переводе. В этой связи О. Бетц выдвинул предположение, что вариант Агапия также мог подвергнуться редакторской правке, однако уже не христианской, но мусульманской (арабской) [236]. Мусульманские переводчики и переписчики Агапия приспособили его цитату к своим представлениям об Иисусе, и в этом виде препарированное «свидетельство» создало иллюзию, будто бы его написал сам Флавий. Примечательно, что мусульманская правка ощущается и в других местах «Всемирной истории» (см. раздел VII, прим. 90, 92).
Агапия часто цитирует коптский христианский летописец XIII в. Джурджис (Георгий) ал-Макин Ибн ал-'Амуд, написавший «Всеобщую историю». Эти цитаты существенно помогают в уточнении текста Агапия. По сути дела, ал-Макин дает еще один арабский вариант «свидетельства Флавия», весьма близкий к варианту епископа Манбиджа, но все же имеющий некоторые отличия.
Отрывок из труда Агапия в переводе составителя сборника следует изданию: Kitab al-'Unvan. Histoire universelle ecrite par Agapius (Mahboub) de Menbigj. Ed. A. Vasiliev. Part. II (1) // Patrologia Orientalis. Vol. 4. Paris, 1912. P. 471-473; фрагмент сочинения ал-Макина: Agapius Episcopus Mabbugensis. Historia Universalis. Ed. L. Cheiko // Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium. Scriptores Arabici. Series III. T. V. Lipsiae (Leipzig), 1912. P. 391.
