— Откровенно говоря, я тоже испугался, — содрогнувшись, признался Кинрик. — Сначала я думал, это краска, но потом пригляделся и увидал, что это самая настоящая кровь.

— Скорее всего, то была кровь козла, — предположил Бартоломью.

— Да-да, кровь козла, — подхватил Джонстан.

— Что до меня, то я от страха едва не лишился рассудка, — приглушенным голосом изрек Майкл. — Помните, как черная птица вдруг возникла из темноты? Ох, а когда я увидал козлиную голову, спустившуюся с небес, душа у меня ушла в пятки. Не приведи господь еще раз увидать такое. Воистину, сам князь тьмы посетил этой ночью сборище своих нечестивых приспешников.

Кинрик согласно кивал, а Джонстан, закрыв глаза, несколько раз истово перекрестился.

— Скажите, Мэттью, а чем занимались те двое, что притаились на чердаке поблизости от вас? — осведомился проктор. — Я никак не мог разглядеть, что они делают.

Тут только Бартоломью осознал, что стал единственным свидетелем тайных трюков, столь поразивших всех прочих очевидцев. Кинрик и Майкл наблюдали за церемонией со двора, а Джонстан был слишком далеко. Фальшивые чудеса, происходившие во время магического ритуала, ввели в заблуждение не только сатанистов, но и сторонних наблюдателей. Неудивительно, что у них такой подавленный вид, усмехнулся про себя Бартоломью.

— Отвратительные знамения, свидетелями которых мы стали нынешней ночью, служат наилучшим доказательством твоих слов, Майкл, — с улыбкой изрек доктор. — Ты ведь часто твердишь, что представители рода человеческого имеют привычку приписывать дьяволу свои собственные злодеяния.

Остаток ночи Джонстан провел в кабинете Бартоломью, на соломенном тюфяке. Утром явились два педеля, чтобы отвести своего патрона домой.

— В течение нескольких дней вы должны дать больной ноге покой, — напутствовал его Бартоломью. — Есть кому о вас позаботиться?

— Да, я ведь живу с матушкой, — улыбнулся Джонстан. — И уж конечно, она будет меня холить и лелеять. Но при этом беспрестанно ворчать, что лишь закоренелый безумец способен лазить по крышам в потемках.

Расставшись с неунывающим младшим проктором, Бартоломью принялся перебирать в памяти сведения, что им удалось раздобыть. Быть может, несколько дней назад он столкнулся в саду с главой секты и двумя его приспешниками? Нет, возразил сам себе Бартоломью. Незнакомец, впившийся зубами в его руку, был огромного роста, чего нельзя сказать ни про одного из сатанистов. А вот под описание «обыкновенного» человека, данное Сибиллой, все трое вполне подходят. Да, не исключено, что городских проституток убивал кто-то из них. Ведь согласно предсказанию главы секты, очередное убийство совершится до появления на небе новой луны. Наверняка сатанист утверждал это, рассчитывая на своих подручных, искушенных в кровопролитии.

А если глава нечестивой секты — не кто иной, как Николас из Йорка, убедивший свою паству, что он воскрес из мертвых по милости князя тьмы? Чем больше Бартоломью припоминал хитрости, на которые пускался главарь с целью навести ужас на сектантов, тем более достоверным представлялось ему это предположение. Что может потрясти души сильнее, чем мертвец, восставший из могилы? Тем более что многие своими глазами видели Николаса в гробу.

Тут в дверь комнаты Бартоломью просунулась голова Майкла.

— Мы должны во что бы то ни стало предотвратить новое убийство, — заявил доктор, не тратя времени на приветствия.

— Согласен, — кивнул Майкл, тяжело опускаясь на кровать. — Но каким образом? Спрятать всех городских потаскух в нашем колледже? А что, мысль неплохая. И шлюхи останутся целы, и мы неплохо повеселимся.

— У меня есть другое предложение, более разумное, — усмехнулся Бартоломью и направился к дверям.

Майкл, что-то ворча себе под нос, последовал за ним.

Бартоломью пошел в кухню и осведомился у Агаты, где живет леди Матильда. Дородная прачка вызвалась самолично его проводить. Они вышли из колледжа через задние ворота и двинулись через поля, во избежание ненужных встреч и расспросов. Вскоре они оказались поблизости от больницы Святого Иоанна. Этот квартал именовался в городе еврейским, ибо прежде здесь располагались дома еврейских купцов, в 1290 году изгнанных из Англии. Пройдя по улице, где и в столь ранний утренний час царило оживление, Агата остановилась у дверей маленького деревянного домика.

— Матильда! — крикнула Агата так зычно, что несколько прохожих в удивлении воззрились на нее. — К тебе клиенты!

Бартоломью недовольно поморщился, Майкл же, казалось, ничего не имел против подобного именования. Агата многозначительно подмигнула им и направилась к соседнему дому, в котором проживала одна из ее бесчисленных родственниц. Доктор поймал на себе несколько любопытных взглядов. Ему вовсе не хотелось, чтобы его увидели у дверей знаменитой городской проститутки да еще в компании монаха. Однако делать было нечего. Майкл набросил капюшон, но отнюдь не стал неузнаваемым, а лишь придал своему облику таинственность.

Матильда открыла дверь, улыбнулась явному смущению нежданных гостей и пригласила их в дом. Предложив доктору и монаху сесть, радушная хозяйка подала им холодного белого вина. В комнате царила безупречная чистота, пол был покрыт добротными шерстяными коврами, на стенах висели гобелены. Резная мебель отличалась редким изяществом, на стульях лежали вышитые подушки. У окна Бартоломью с удивлением заметил письменный стол, на нем — пергамент и перья. Судя по всему, леди Матильда отличалась не только правильной и благозвучной речью, но и умением писать.

— Что привело вас ко мне, джентльмены? — осведомилась она, искоса бросая на Майкла лукавый взгляд, вогнавший монаха в краску. — Насколько я понимаю, вам не требуются те услуги, что я обычно оказываю мужчинам.

К Майклу уже вернулась привычная самоуверенность, он подмигнул Матильде и многозначительно усмехнулся.

— Нас привела к вам необходимость сообщить кое-какие важные сведения, — поспешно заявил Бартоломью, не дав монаху возможности завязать игривую беседу. — Из источников, которые мы не можем вам открыть, нам стало известно, что в городе замышляется еще одно убийство и оно должно совершиться до новолуния.

Матильда пристально взглянула на доктора. Лукавые огоньки, игравшие в ее глазах, мгновенно погасли.

— Новая луна народится через четыре дня, — сказала она и добавила, заметив откровенное удивление монаха: — Тот, кому часто приходится выходить из дому после заката, имеет возможность наблюдать за ночным светилом.

С этими словами Матильда поднялась, подошла к окну и остановилась там, тихонько барабаня по подоконнику длинными изящными пальцами.

Бартоломью не сводил с нее изучающего взгляда. Эта женщина с роскошными волосами редкого медового оттенка, заплетенными в толстую косу, и в самом деле была очень хороша. Высокая и стройная, она отличалась непринужденной грацией, какую Бартоломью редко встречал и в женщинах куда более высокого положения. Воплощением подобной грации являлась Филиппа, его невеста. Мысль о Филиппе заставила доктора виновато потупиться. В последнее время он редко вспоминал о своей нареченной, ибо все его помыслы занимало расследование таинственных злодеяний. В прошлое воскресение он даже не дал себе труда написать Филиппе — за два месяца, минувших после ее отъезда в Лондон, такое случилось впервые.

— Благодарю вас, джентльмены, что вы сочли нужным поставить меня в известность.

Мелодичный голос Матильды отвлек Бартоломью от печальных размышлений.

— Я не премину сообщить всем сестрам, что в ближайшие дни им следует быть особенно осмотрительными.

— Сестрам? — переспросил Майкл, и в глазах его заплясали насмешливые искорки.

— Я имела в виду своих товарок по ремеслу, брат, — изрекла Матильда, сопроводив эти слова ледяным взглядом, способным привести в замешательство многих мужчин.

Однако Майкл, нимало не смутившись, ответил ей усмешкой, которая показалась Бартоломью откровенно похотливой.