– Пожалуй, в девять подходит. Может, в ресторане «Астория»? – Почуяв отчетливый запах денег, хитрый лепила откровенно набивался на халявный ужин. – Очень уютное местечко, и никто не помешает.

– Забили, док. Подъезжайте прямо к ресторану, скажите официанту ваше имя, он проводит к столику, – заключил Ворон.

– До свидания, – пробормотал явно довольный появлением нового клиента скульптор по человеческому телу. Он уже не сомневался, что напал на настоящий Клондайк.

…Когда некто хочет купить себе другое лицо, выдвинув лишь одно условие – полную анонимность, для пластического хирурга это настоящий подарок. А то, что спрос на тайную коррекцию внешности обеспечивают клинике почти исключительно клиенты, усиленно скрывающиеся от закона, зело охочих до баксов Пигмалионов не колбасило вообще.

Деньги не пахнут, сказал однажды римский император, введя налог на общественные туалеты, и, судя по реалиям дня сегодняшнего, мир с той поры нисколько не изменился…

Северов убрал мобильник в карман спортивного покроя куртки и, по привычке оглядевшись по сторонам, направился к автомобилю.

Встреча со «своим» человеком из ГРУ – несмотря на творящийся в стране вот уже десять лет информационный бардак до сих пор самой закрытой от посторонних глаз отечественной спецслужбы – состоялась на конспиративной квартире Северо-Западного УФСБ в Веселом Поселке уже через два часа после того, как стало окончательно ясно, что в расставленную ловушку в квартире убитого капитана Ворон так и не попал.

То ли интуиция осторожного хищника-одиночки помогла ему почуять засаду, то ли бывший командир СОБРа, изначально ни на йоту не доверяя Логинову, сумел-таки, затаившись в точке наблюдения с раннего утра, безошибочно распознать в поочередно прошмыгнувших в подъезд широкоплечих, коротко стриженных парнях, особым рейсом прилетевших из далекого мурманского ОМОНа, пожаловавших по его грешную душу спецов…

Так или иначе, но единственный за все время федерального розыска реальный шанс взять киллера живым завершился полным провалом.

Не мешкая, Корнач связался по телефону с ожидающим результатов операции полковником ГРУ, инструктором учебного центра подготовки диверсантов в Приозерске, и, с ходу сообщив неприятную новость, предложил встретиться для обсуждения плана дальнейших мероприятий…

Во второй раз разлив по бокалам хороший заморский коньяк, генерал Корнач поставил матовую зеленую бутылку на стол, вынул изо рта дымящуюся сигарету, аккуратно положил ее на край пепельницы и вопросительно взглянул на сидящего напротив полковника Гайтанова – по обыкновению одетого в качественные, но неброские шмотки высокого жилистого мужчину лет сорока с небольшим, с подвижными голубыми глазами, тяжелыми надбровными дугами и прямыми, заметно поредевшими у лба русыми волосами, как всегда – аккуратно причесанными.

Если сравнивать с устоявшимися «актерскими» типажами, внешне полковника можно было принять за коммерсанта средней руки, основательного семейного человека, трудягу с некоторой творческой искоркой, лишенного ветра в голове и присущей хлипким интеллигентам романтики. Несмотря на более молодой возраст, непрестижно выглядевшую должность инструктора и отсутствие на плечах вожделенных для каждого честолюбивого офицера погон без просвета, в своей секретной армейской структуре полковник Гайтанов обладал куда большими возможностями и полномочиями, чем сам Корнач – в ФСБ. Несколько лет назад они впервые познакомились по служебной линии и с тех пор стали некой отдаленной аналогией приятелей. Именно с этим полковником договорился Корнач, что в случае удачного исхода операции по задержанию киллера Гайтанов предложит пленнику стать одним из «командос» в подчиненном ему напрямую элитном подразделении ГРУ…

Для профессионала, коим, безусловно, являлся бывший командир СОБРа Северов, выбор между тихим исчезновением в небытие и службой отечеству представлялся более чем очевидным. Однако Ворон до сих пор был на свободе, что давало ферзям двух спецслужб повод для сегодняшнего обстоятельного разговора.

– Как я понимаю, для тебя это дело принципа? – выслушав вступительный монолог Корнача, по-офицерски залпом выпив коньяк, опустив бокал на стоящий между кресел журнальный столик и сложив мускулистые руки на груди, спокойно спросил инструктор. – Особенно после того, как он фактически уже был у тебя в руках? Или здесь нечто иное, а, Алексей? – Полковник хитровато прищурился, разглядывая выглядевшего скорее задумчивым, нежели удрученным неудачей коллегу из параллельной спецслужбы. Будучи неплохим психологом, он почти догадывался, что сейчас ответит генерал, и не ошибся.

– Попробую тебе объяснить, Валентин, – расправившись с коньяком, закусив долькой лимона и снова берясь за сигарету, ответствовал Корнач. – Ты – профессионал, к тому же читал его личное дело, а значит, должен понять причины, побудившие Северова мочить бандоту по-черному. С точки зрения закона майору однозначно обламывается пожизненное заключение. Но он никогда не сядет, ты знаешь не хуже меня. Однажды служба безопасности какого-нибудь так называемого авторитета его вычислит… Или, что более вероятно, из шкурных интересов его попросту сдаст особо гнусный барыга из бывших заказчиков. Результат в любом случае очевиден!.. Но Ворон – наш человек, Валентин, и я, как генерал ФСБ и, прости за пошлость, государев слуга, должен сделать все от меня зависящее, чтобы не допустить случайности, из-за которой его банально кончат без всякой пользы для отечества. Майор Северов – специалист экстра-класса, диверсант высшего уровня подготовки. Выучка таких бойцов стоит государству очень дорого, занимая к тому же несколько лет спецподготовки, и глупо, особенно сегодня, разбрасываться готовыми экземплярами… Даже в масштабах такого большого государства, как Россия, счет этим парням идет на единицы! – Заметив укоризненную усмешку гэрэушника, генерал, всплеснув руками, поправился: – Ну максимум – на десятки! Какого хрена я тебе такое очевидное дерьмо объясняю?!

– Короче, Ворон позарез нужен живым, – подвел черту над излишне пространными рассуждениями Корнача привыкший к краткости формулировок инструктор ГРУ. – Толковый убивец с реальной практикой партизанской войны в мегаполисе мне совсем не помешает, здесь мы с тобой еще третьего дня все решили. Теперь, как в том анекдоте, вопрос за малым. Хотеть трахнуть Клаву Шиффер можно до каменного сухостоя, а вот получить желаемое – здесь побарахтаться требуется… Есть толковые идеи, коллега?

– Ладно, не тяни резину, – усмехнулся Корнач. – Судя по алчному блеску в глазах, у вашего благородия их сразу несколько. Я прав?

– Ну в общем… да, – сдержанно кивнул Гайтанов, щелчком указательного пальца вытряхивая из мягкой пачки сигарету. – Не сочти за жлобство, Алексей, но вначале я все-таки хотел бы выслушать тебя. Итак… погнали?

– Я уже дал распоряжение разослать по всем постам ГИБДД и районным околоткам города и области фоторобот Северова. Ясный перец – без подробностей и с единственным указанием немедленно задержать и сообщить в нашу контору по телефону дежурного. Дальше информация, абы такая последует, сольется напрямую мне, без посредников и комментариев, – задумчиво сообщил генерал. – Надежды на халяву, разумеется, мало, но чем черт не шутит…

– Логично, – согласился инструктор, щелкая зажигалкой, выпуская облако дыма и откидываясь на спинку кресла. – Один раз в сто лет даже старая метла стреляет.

– Еще. Он уже понял, что его разоблачили именно по выдернутым из архива Костей Логиновым отпечаткам пальцев, а значит, постарается как можно быстрее сделать что-нибудь с руками. Если Северов сумеет нас опередить – наши шансы выйти на него будут близки к абсолютному нулю… Однажды Ворон уже сделал себе очень удачную пластическую операцию, и велика вероятность, что он снова обратится к тому же самому хирургу, но уже с просьбой изменить ему рисунок на пальцах…

– Если ты имеешь в виду криолазерную пластику, – оживился разведчик, – это чистая лажа, описанная в медицинских журналах лишь теоретически. Ты всерьез думаешь, что хоть одна из наших родных питерских клиник, специализирующихся на резьбе по фейсам, в курсе этого виртуального японского ноу-хау?