Неудержимо несется, пока не достигнет равнины, Где остается лежать, не взирая на силу порыва: Так в это время и Гектор грозил, что, мужей убивая, К морю пробьется легко до судов и палаток ахейских. Но, лишь едва налетел на фаланги данайцев, Должен был стать неподвижно. И храбрые дети ахеян, Противоставив мечи и колебля двуострые копья, Гнали его от себя и он вспять отступил, отраженный. Голосом зычным тогда он воскликнул, взывая к троянцам: "Мужи троянцы, ликийцы, дардане — бойцы удалые! Стойте со мною! Недолго противиться будут ахейцы, Хоть и сомкнулися тесно фалангою, крепкой как башня. Скоро, надеюсь, они пред копьем моим крепким отступят, Ежели вправду муж Геры, верховный мне бог помогает". Так говоря, увеличил он в каждом отвагу и силу. Тою порой Деифоб Приамид отделился от строя. Гордый в душе, впереди со щитом равномерно округлым, Ноги он ставил легко, под прикрытьем щита выступая. Тотчас блестящим копьем Мерион в него целиться начал, Бросил и в кожаный щит угодил равномерноокруглый. Только щита не пробивши, копья длиннотенного древко Подле копейца сломалось; меж тем Деифоб, сын Приама, Кожей обтянутый щит далеко пред собою уставил, Ибо он в сердце боялся копья Мериона героя. Тот отступил и смешался с дружиной, рассерженный сильно Тем, что сломалось копье и победа из рук ускользнула. Быстро назад он пошел к кораблям и палаткам ахейцев, Чтобы копье принести, у него припасенное в ставке. Битва меж тем продолжалась и крик раздавался немолчный. Тевкр, дитя Теламона, героя убил копьеносца, Имбрия, Ментора сына, конями богатого мужа. Он, до прихода ахейских дружин, обитал в Педеоне, Муж незаконной Приамовой дочери Медесикасты. После ж прибытья ахейских судов обоюдоокруглых Снова он в Трою пришел и блистал среди войска троянцев, В доме Приама живя, наравне с сыновьями любимый. Сын Теламона его ниже уха копьем своим длинным Ранил и вырвал копье. Тот же наземь свалился как ясень, Что на вершине горы, отовсюду открытый для взора, Медью подрублен, простер по земле свои нежные листья: Так он упал, — загремели покрытые медью доспехи. Тевкр вперед устремился, совлеч пожелавши оружье, Но как рванулся вперед, тотчас Гектор копьем в него бросил. Он же, увидевши раньше, чуть-чуть от копья уклонился, И Антимаха, Ктеатова сына, Акторова внука, В грудь поразило копье, когда в битву хотел он вмешаться. Грузно он на земь упал, и доспехи на нем загремели. Гектор вперед устремился, чтобы с головы Антимаха Снять его шлем густогривый, к вискам прилегающий плотно. Но как рванулся вперед, светлым древком Аякс замахнулся. Только он Гектора тела не видел; тот грозною медью Весь был покрыт. И он, выпуклый щит по средине ударив, С страшною силой толкнул Приамида, — тот вспять возвратился, Оба покинувши трупа; ахейцы к себе повлекли их. Труп Антимаха бойца Менесфей богоравный и Стихий, — Войска афинян вожди, — понесли, направляясь к ахейцам. Имбрия взяли Аяксы, дышавшие бурною силой. Точно похитив козу из-под стражи собак острозубых, Двое бестрепетных львов ее в частый кустарник уносят, В челюстях крепких держа высоко над землею добычу: Так, высоко приподняв, облеченные в шлемы Аяксы С трупа снимали доспехи. И, гневный из-за Антимаха, Сын Оилея от нежной отсек его голову шеи. После, шаром завертев, чрез толпу ее бросил к троянцам: В прах она к самым ногам богоравного Гектора пала. Тою порой Посейдон в своем сердце разгневался сильно Из-за того, что погиб его внук среди сечи жестокой. Быстро направил шаги он к судам и палаткам ахейцев, Чтоб аргивян ободрить, а троянцам беды приготовить. Идоменей, знаменитый копьем, тут попался навстречу. Он возвращался от друга, что битву недавно покинул, Раненый ниже колена копья заостренною медью. Вынесен он был дружиной. Его-то, врачам поручивши, Идоменей возвращался в шатер: еще жаждал он битвы. С речью к нему обратился земли колебатель могучий, Голос в ту пору приняв Андремонова сына Фоаса, Кто в Калидоне высоком, равно как в Плевроне обширном, Средь этолиян царил и как бог почитался народом: "Идоменей, о, советник воинственных критян, куда же Делись угрозы тех дней, как троянцам грозили ахейцы? Идоменей отвечал ему, критских дружин предводитель: "В этом, Фоас, невиновен никто из мужей, мне известных, Ибо мы все, как один, непреклонно умеем сражаться, Не обуял никого между нами испуг малодушный, Не уклонился никто из-за лени от пагубной битвы. |
