Так уложил он перед кораблями двенадцать троянцев. * * * ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ О Патрокле Так они бились тогда за корабль хорошо оснащенный. Вскоре Патрокл предстал перед пастырем войска Ахиллом, Жгучие слезы из глаз проливая, что ключ темноструйный, Черные воды катящий с вершины утеса крутого. Сжалился, видя его, богоравный Ахилл быстроногий И обратился к нему, и крылатое слово промолвил: "Что ты, любезный Патрокл, как малая девочка плачешь, Если за платье хватаясь, бежит она с матерью рядом, На руки просится к ней, и, шаги принуждая замедлить, Плачет и смотрит сквозь слезы, пока ее мать не подымет: Ей уподобясь, Патрокл, проливаешь ты нежные слезы. Слово сказать ли желаешь ты мне или всем мирмидонцам? Вести, быть может, один ты услышал из Фтии далекой? Хоть говорят, еще жив и Менойтий, сын Актора славный, Жив до сих пор и Пелей Эакид посреди мирмидонян, — Их же обоих мы смерть наибольше б оплакивать стали. Уж не жалеешь ли ты аргивян, что толпою великой Подле глубоких судов по своей же неправде погибли? Молви, в душе ничего не таи, пусть мы оба узнаем". Тяжко вздыхая, ответил Патрокл, коней укротитель: "О, Ахиллес, сын Пелея, безмерно храбрейший в данайцах, Полно сердиться! И так уже скорбь одолела ахеян, Ибо все воины наши, дотоле храбрейшие в битве, Ныне лежат на судах, кто стрелой, кто копьем пораженный. Ранен Тидея воинственный сын, Диомед непреклонный, Ранен метатель копья Одиссей и Атрид Агамемнон, Ранен стрелою в бедро Эврипил, славный сын Эвемона, Всех их врачи окружают, снабженные множеством зелий, Лечат их раны, а ты, Ахиллес, непреклонен, как прежде. Пусть я не ведаю гнева такого, как в сердце питаешь. Гордый на горе всем нам! Чем обрадуешь ты и потомство, Если несчастье теперь отвратить от ахейцев не хочешь? О, беспощадный герой! Не наездник Пелей — твой родитель, Мать — не Фетида. Но синее море и скалы крутые В свет породили тебя, — от того твое сердце так жестко. Если ж боишься в душе ты какого-нибудь прорицанья, Если почтенная мать тебе знаменье Зевса открыла, В бой хоть меня снаряди, а со мной и других мирмидонцев, И аргивянам, быть может, тогда просияет спасенье. Дай возложить мне на плечи твои дорогие доспехи. Мужи троянцы, быть может, меня за тебя принимая, Бой прекратят, и вздохнут утомленные дети ахейцев, Ныне теснимые сильно: пусть отдых настанет хоть краткий. Свежих исполнены сил, мы бойцов, обессиленных в битве, К Трое прогнали б легко от судов и палаток ахейских". Так говорил он ему, умоляя, безумец великий, Ибо себе самому он выпрашивал смерть и погибель. Тяжко вздохнувши ему отвечал Ахиллес быстроногий: "Горе! О, что ты сказал мне, потомок Зевеса! Ни о каком не проведал я знаменьи и не забочусь, Мне ничего от Зевеса почтенная мать не сказала. Но раздирает мне душу безмерная скорбь, лишь припомню, Что полководец желает ограбить того, кто с ним равен, Долю чужую похитить, лишь пользуясь большею властью. Вот отчего я скорблю, ибо вытерпел много печали. Деву, что дети ахеян назначили мне, как награду, Добыл своим я копьем, населенный разрушивший город. Ныне ее Агамемнон из рук моих вырвал насильно, Как у презренного отнял пришельца Атрид повелитель. Только оставим все эти былые дела. Невозможно Вечно сердиться в душе. Я, однако, решил уж однажды Гнев свой не раньше смягчить, чем смятение битвы и крики Не разольются до самых моих кораблей быстроходных. Ты же на плечи одень все мои дорогие доспехи. Браннолюбивых веди мирмидонян с врагами сражаться, Ежели вправду троянцы суда аргивян окружают Черною тучей фаланг, а данайцы притиснуты к морю, Где остается пред ними земли небольшое пространство. Видно весь город троянцев помчался на бой дерзновенно, Ибо не блещет пред ними налобник Ахиллова шлема Близко, как в прежнее время, а то бы ударились в бегство, Трупами рвы переполнив, будь только Атрид Агамемнон Ласков со мною. Теперь же троянцы вкруг лагеря бьются, Ибо в руке Диомеда копье не свирепствует больше, Не отвращает от войска ахеян он гибели близкой. И не слыхать мне из уст ненавистных Атреева сына Зычного крика. Кругом раздается лишь Гектора голос, В битву зовущий троянцев; они же, крича неустанно, Всю наводнили долину, ахеян в бою побеждая. Ныне, Патрокл, обрушься на них изо всей своей силы, Флот от несчастья спаси, чтоб троянцы, суда уничтожив Ярым огнем, не лишили желанного нам возвращенья. Но повинуйся тому, что я словом внедрю тебе в душу. Если желаешь мне славу и почесть большую доставить Пред аргивянами всеми, чтоб вскоре они мне вернули |
