Ту миловидную деву и ценные дали подарки, То возвращайся немедля, лишь только врагов ты прогонишь. Даже когда б Громовержец, муж Геры, покрыл тебя славой, Все же вдали от меня не желай состязаться с рядами Браннолюбивых троянцев, — иль вовсе меня опозоришь. Шумом войны опьяненный, троянских мужей убивая, Не подступай во главе мирмидонян к стенам Илиона. Как бы с Олимпа тогда не сошел кто-нибудь из бессмертных; Сильно троянских мужей возлюбил Аполлон Дальновержец. Ты возвращайся, лишь только суда в безопасности будут, И предоставь остальным средь долины друг с другом сражаться. Отче Зевес, Аполлон и Афина Паллада! О, если б, Смерти никто не избег из несметного войска троянцев, Также никто из ахеян, а нас только двое осталось. Чтобы вдвоем нам разрушить бойницы священные Трои!" Так, обращаясь друг к другу, они меж собой говорили. А Теламонид меж тем отступал, удрученный стрелами. Зевсова воля сломила героя и стрелы троянцев. Светлый вокруг головы его шлем издавал от ударов Звон непрерывный и страшный: все время на крепкие бляхи Сыпались стрелы. Без отдыха щит свой держа испещренный, Левым устал Теламонид плечом. И, однако, троянцы Не были в силах его отразить, хоть стрелами теснили. Только он громко и тяжко дышал, и с усталого тела Пот отовсюду катился обильный, и вскоре не мог он Вовсе дышать: за бедою беда надвигалась на войско. Ныне поведайте мне, на Олимпе живущие Музы, Как на суда аргивян обрушилось пламя впервые. Гектор, приблизясь к Аяксу, мечем по копью замахнулся И разрубил ему древко из ясеня выше копейца. Надвое древко сломалось. Аякс Теламонид великий Только обрубком копья потрясал, а вдали от героя Наземь со звоном упал наконечник из меди блестящей. И содрогнулся Аякс и узнал беспорочной душою Дело богов. Он увидел, что Зевс Громовержец отрезал Все ему средства к защите, даруя победу троянцам. Тут из-под стрел отступил он. Тогда на корабль быстроходный Бросили пламя троянцы, и неукротимый разлился Быстро пожар, и огонь охватил всю корму. То увидев, Сильно ударил по бедрам Ахилл и Патроклу промолвил: "Встань, о, Патрокл, потомок Зевеса, коней укротитель! Слышу свистящий огонь, перед флотом зажженный врагами. Как бы суда не сожгли и не отняли путь к отступленью. Быстро доспехи надень, я же войско сберу мирмидонян". Так он сказал, и Патрокл в блестящую медь облачился. Прежде всего наложил он на голени латы ножные, Дивные видом, — они на серебряных пряжках держались. Панцирь потом на груди укрепил, испещренный красиво, Панцирь Эакова внука, украшенный дивно звездами. После того через плечи он бросил свой меч среброгвоздый, Медный; затем перекинул он щит и огромный, и крепкий, Шлем возложил на могучую голову, сделанный пышно, С конскою гривой и гребнем вверху, колебавшимся грозно, Пару взял копий тяжелых, к руке приходившихся плотно. Только единого не взял копья он Эакова внука С древком тяжелым, огромным. Не мог ни один из ахеян Им потрясать, лишь Ахилл без труда колебал это древко — Ясень с горы Пелиона, отцу его данный Хироном, Срубленный им на верху Пелиона, на гибель героям. Автомедону велел он запрячь лошадей поскорее. После Ахилла, убийцы мужей, больше всех его чтил он И среди бранного шума на стойкость его полагался. Автомедон под ярмо двух подвел лошадей быстроногих, Ксанфа и Балия вместе летевших с дыханием ветра. Гарпия их породила Подарга от ветра Зефира, Пасши стада на лугу, недалеко от волн Океана. С ними в пристяжку он впряг беспорочного родом Педаса: Добыл его Ахиллес, Этиона разрушивши город. Будучи смертным, он вместе с бессмертными мчался конями. Тою порой Ахиллес обходил мирмидонские ставки, Всех побуждая доспехи надеть и готовиться к бою. Как плотоядные волки, дыша несказанной отвагой, В месте гористом большую рогастую лань умертвивши, Рвут ее тело, и пасти у всех у них красны от крови; После всей стаей, толпясь, к роднику темноструйному мчатся, Где, изрыгая кровавое мясо растерзанной жертвы, Острыми пьют языками поверхность волны оттененной; Сердце их страха не знает, и чрево раздуто от пищи: Так мирмидонского войска вожди и советники шумно Вслед за соратником шли быстроногого внука Эака. А посредине стоял между ними, подобный Арею, Царь Ахиллес и ровнял лошадей и мужей щитоносцев. Было числом пятьдесят быстроходных судов, на которых Зевсу любезный под Трою приплыл Ахиллес, и на каждом Храброй дружины мужей пятьдесят находилось при веслах. |