Так усмирил он Дамаса, горевшего жаждой сражаться. После того умертвил он Пилона, равно как Ормена. В свой же черед Леонтей, благородный потомок Арея, В пояс копьем поразил Гиппомаха, дитя Антимаха. Вскоре за тем, из ножен извлекая свой меч заостренный, Ринулся он сквозь толпу и напал на бойца Антифата. Раненый близко мечем, по земле распростерся тот навзничь. А Леонтей умертвил Иамена, Менона с Орестом, Всех, одного за другим, повалил на кормилицу землю. Тою порой как они обнажали тела от доспехов, Гектор и Полидамас со своей подступали дружиной, И многолюдней других, и храбрее, из воинов юных, Жаждавших стену разрушить и пламенем флот уничтожить. Долго они колебались, у рва нерешительно стоя, Ибо в тот миг, как уже перейти через ров собирались, Птица явилась им слева, орел, в поднебесьи царящий, С чудищем страшным в когтях, со змеей, обагренною кровью; Та извивалась еще и, живая, готовилась к битве, Ибо, назад изогнувшись, орла, что держал ее крепко, В грудь укусила близь шеи, и он, застонавши от боли, Наземь швырнул ее прочь, уронив среди войска троянцев, Сам же, пронзительно крикнув, с дыханием ветра помчался. Вздрогнули сердцем троянцы, увидев змею, что меж ними, Корчась, лежала — Эгидодержавного знаменье Зевса. К Гектору Полидамас подошел в это время и молвил: "Гектор, всегда-то меня на собраниях ты порицаешь, Хоть бы полезный я подал совет. Но никто из народа Ни на войне, ни в собраньи тебе прекословить не должен, Только твою подобает ему увеличивать славу. Все же я снова скажу то, что кажется мне наилучшим: Не устремимся теперь из-за флота с ахейцами биться, Ибо все кончится так, как предвижу в душе, если вправду В самый тот миг, когда мы через ров перейти собирались, Птица явилась нам слева, орел, в поднебесьи царящий, С чудищем страшным в когтях, со змеей, обагренною кровью, Если, гнезда не достигнув, ее уронил он живую И не успел донести, чтобы малых птенцов ей насытить. Также и мы, коль ворота и крепкую стену ахеян Силой разрушим теперь и ахейцы пред нами отступят, Той же дорогой назад от судов не вернемся в порядке. Многих на месте оставим троянских мужей, укрощенных Медью ахейских бойцов, защищающих флот быстроходный. Так бы теперь рассудил и гадатель, кто словом умеет Знаменья все изъяснять, — и его бы послушалось войско". Но, исподлобья взглянув, отвечал шлемовеющий Гектор: "Полидамас, ты сегодня не по сердцу речь произнес мне. Мог бы другие слова ты угоднее этих измыслить. Если ж поистине это обдуманно все ты промолвил, Значит рассудок в тебе погубили бессмертные боги. Ты мне велишь позабыть о намереньях Зевса Кронида, Тех, что он сам обещал мне исполнить, кивнув головою; Вместо того ты советуешь слушаться птиц большекрылых. Я ж не забочусь ничуть и нисколько меня не тревожит, Справа ли мчатся они, направляясь к восходу и солнцу, Или же слева летают к закату, объятому тьмою. Будем и впредь подчиняться советам великого Зевса, Кто управляет людьми и бессмертными всеми богами. Доброе знаменье есть лишь одно — за отчизну сражаться. Ты почему испугался сраженья и битвы жестокой? Даже когда бы мы все остальные и были убиты Перед судами врагов, — ты о смерти своей не печалься, Ибо и сердце в тебе не отважно, и в битве ты робок. Если же сам от войны уклонишься иль мужа другого, Речью своей обольстив, от жестокого боя удержишь, — Тотчас, моим пораженный копьем, ты испустишь дыханье". Так произнесши, пошел он вперед, а за ним и другие Ринулись, громко крича. И Зевес, веселящийся громом, Поднял с Идейской вершины порывистый ветер, что прямо Пыль устремил на суда аргивян. Той порой он ахеян Разум затмил, а троянцам и Гектору славу готовил. Знаменьям этим Зевеса и собственным силам доверясь, Начали приступ троянцы, чтоб стену разрушить большую. Выступы башень они сокрушили, громили бойницы И опрокинули сваи торчавшие — те, что ахейцы В землю глубоко забили, как первые башен опоры. Их вырывали троянцы затем, чтоб стена пошатнулась. Не уклонились, однако, от битвы и дети ахейцев. Но, оградивши бойницы щитами из кожи воловьей, Стрелы оттуда метали в троянцев, к стене подступавших. Оба Аякса в то время обход совершали по башням И ободряли войска, возбуждая отвагу ахеян, С ласковой речью к одним и суровой к другим обращались, Если видали мужей, кто совсем уклонялся от битвы: "Други Ахеяне, те, кто по силе других превосходит, Те, кто слабее других и кто среднюю силу имеет |
