(Ибо в сраженьи не все одинаковы мужи бывают), — Ныне, как видите сами, для всякого дело найдется. Да не отступит никто к кораблям, чьи б ни слышал угрозы. Все устремитесь вперед, побуждая друг друга словами. Молниевержец Олимпа Зевес Промыслитель, быть может, Приступ нам даст отразить и прогнать неприятелей в город". Так они, громко крича, побуждали ахеян сражаться. Точно как снежные хлопья зимою летают без счета, В день, когда Зевс Промыслитель из облака снег посылает, Стрелы свои обнажая пред взорами смертнорожденных, Сыплет из туч, убаюкавши ветры, пока не покроет Темя высокое гор и далеко нависшие скалы, Долы, родящие лотос, и тучные нивы людские, И не устелет прибрежье и гавани моря седого; Только волна, набегая, противится снегу, а сверху Все им одето, пока не обрушится ливень Зевеса: Так с двух сторон в это время и камни без счета летали, То в аргивян от троянцев, то в них от ахеян обратно, И над стеною кругом несмолкаемый шум раздавался. Тою порой ни троянцы, ни даже блистательный Гектор Не сокрушили б в стене ни ворот, ни запора большого, Если б мудрый Кронид Сарпедона, любезного сына, На аргивян не послал, точно льва на быков криворогих. Тотчас вперед он уставил свой щит равномерно-округлый. Медный, прекрасный, чеканный. Сковал его медник искусный, После внутри закрепил он во множестве кожи бычачьи И золотыми гвоздями приладил к наружному кругу. Этот уставивши щит, два колебля копья медноострых, Ринулся вождь Сарпедон, точно лев, на горах возвращенный, Мяса лишенный давно и гонимый безтрепетным сердцем Тучных спроведать овец и в загон мимо стражи проникнуть; Если он даже и много мужей пастухов там увидит, Стадо свое берегущих с оружьем и быстрыми псами, Все же назад без борьбы от загона уйти не захочет, Но устремится бесстрашно и либо добычу похитит, Либо, копьем из проворной руки пораженный, свалится: Так Сарпедона, подобного богу, душа побуждала Ринуться против стены, не сорвет ли бойницы на башнях. Главка тогда он окликнул бойца, Гипполохова сына: "Главк, почему нам в Ликии почет воздают перед всеми Местом передним и мясом отборным, и полною чашей И обращают к нам взоры, как будто к богам вечносущим? Мы отчего подле Ксанфа богатым владеем наделом, И виноградником славным, и пашней, ячмень приносящей? Вот почему нам теперь надлежит пред ликийской дружиной В ряде переднем стоять и в горячую ринуться битву. Пусть говорит о нас всякий ликийский боец крепкобронный: — Нет, не лишенные славы, ликийской страной управляют Наши вожди и недаром едят они тучных баранов, Сладким, как мед, запивая вином; они доблестны силой, Ибо в переднем ряду пред ликийской дружиною бьются. — Друг мой, о, если бы мы, убежавши теперь из сраженья, Стали бессмертными оба и чуждыми старости вечно, То не хотел бы я сам среди войска переднего биться, Да и тебя не послал бы в тот бой, прославляющий мужа. Только везде окружают нас Парки несчетные смерти, И человеку нельзя убежать от нее, ни укрыться. Так повоюем, — себе ли иль недругу славу добудем". Так он сказал. Не ослушался Главк, позади не остался. Ринулись оба вперед с многолюдной дружиной ликийцев. Их увидав, задрожал Менесфей, храбрый сын Петеоса, Ибо на башню его они шли, принося разрушенье. Он озирался кругом вдоль стены аргивян, не видать ли Близко вождей, кто беду отвратить бы сумел от дружины. Двух он Аяксов тогда увидал, ненасытных в сраженьи; Тевкр стоял подле них, из палатки недавно вернувшись. Но Менесфей, хоть и громко их звал, ими не был услышан: Столь оглушительный гул раздавался до неба от криков, От столкновенья щитов, от украшенных гривами шлемов И от ворот: они все осаждаемы были врагами, Всюду стояли троянцы, пробить и ворваться пытаясь. Вестником тотчас к Аяксу отправил он мужа Тоота: "Славный Тоот, ты беги, призови поскорее Аякса, Или обоих, коль можно, — так было бы лучше гораздо, — Ибо великая скоро над нами беда разразится. Сильно теперь нас теснят полководцы ликийской дружины, Кто и досель отличался неистовством в бурных сраженьях. Если ж и там, как и здесь, разгорелась упорная битва, Пусть Теламонид могучий один поспешит нам на помощь Вместе с воинственным Тевкром, кто луком искусно владеет". Так он промолвил и, внявши ему, не ослушался вестник, А побежал вдоль высокой стены меднобронных данайцев, Перед Аяксами стал и поспешно промолвил им слово: "Славный Аякс Теламонид, о, вождь аргивян меднобронных! Сын дорогой Петеоса, питомца Кронида, вас просит |
