А Сарпедон предводил всю дружину союзников славных, Главка с собою забрав и отважного Астеропея: Воинов прочих они ему оба казались храбрее После него самого, ибо он отличался пред всеми. Сдвинув щиты из искусно отделанной кожи, троянцы Рвались, полны отваги, в надежде, что дети ахеян Не устоят против них, а на черных судах все погибнут. Так в это время троянцы и войско союзников дальних Все подчинились словам беспорочного Полидамаса. Лишь Гиртакид, повелитель мужей, не послушался Азий: Он ни с возницей соратником, ни с лошадьми не расстался, Но в колеснице, безумный, к судам быстроходным помчался. Не суждено ему было погибельных Парок избегнуть И, похваляясь конями и пышной своей колесницей, Править назад от судов к Илиону, открытому ветрам, Ибо копьем Девкалида, прекрасного Идоменея, Раньше настиг его Рок, чье название ужаса полно. Азий пустил колесницу на левую сторону флота, Тем же путем как с долины бежали ахейцы с конями. Этой дорогою Азий погнал лошадей с колесницей. Створы ворот он нашел не примкнутыми длинным засовом: Настеж открытыми их оставляли ахейцы на случай, Если б товарищ к судам из сражения бегством спасался. Прямо в ворота, отважный, погнал он коней, и дружина С криками вслед устремилась, надеясь, глупцы, что данайцы Не устоят против них, а на черных судах все погибнут. Двое бесстрашных мужей у ворот ожидали троянцев, Двое бойцов копьеносцев из племени храбрых лапитов, Сильный в бою Полипит, благородного сын Пирифоя, И Леонтей, истребителю смертных Арею подобный. Перед высокими близко стояли воротами оба. Точно два дуба нагорных, высоко поднявши вершины, Целыми днями выносят и вихорь могучий, и ливень, К почве приросши большими, простертыми всюду корнями: Так они оба тогда, полагаясь на руки и силу, Ждали, не дрогнув, пока приближался к ним Азий огромный. Тою порою, щитами из кожи сухой прикрываясь, Громко крича, и другие спешили к стене крепкозданной, Те, кем начальствовал Азий владыка, Орест с Иалменом, Азия сын Адамас и Фоон с Ономаем проворным. Оба лапита в то время ахеян в прекрасных доспехах, Стоя внутри за стеною, к защите судов побуждали. Но увидав, что троянцы толпою к стене приступили, А среди войска ахеян возникло смятение бегства, Ринулись оба вперед, чтоб вдвоем пред воротами биться, Диким подобные вепрям, когда на горах они слышат Шумное к ним приближенье собак и мужей звероловов И, стороною кидаясь, кругом сокрушают деревья, С корнем кусты вырывают и лязгают громко клыками, Долго, покуда охотник стрелой не лишит их дыханья: Так на груди у лапитов от стрел, против них устремленных, Лязгала светлая медь. Но они неуклонно сражались, Собственной силой доверясь и воинам прочим, что сверху С башен, устроенных крепко, бросали в троянцев каменья, Сами себя защищая, палатки и флот быстроходный. Точно как снежные хлопья с воздушных пространств ниспадают, В час как порывистый ветер, подвинувши темные тучи, Снегом густым далеко устилает кормилицу землю: Так в это время без счета из рук аргивян и троянцев Сыпались легкие стрелы. Щиты, и тяжелые шлемы Глухо гудели кругом, под ударами частыми камней. Громко тогда возопил, ударяя руками по бедрам, Азий, сын храбрый Гиртака, и слово сказал, негодуя: "Отче Зевес, неужель и тебе полюбилась неправда? Я уж в душе уповал, что ахейские эти герои Не устоят против нашей отваги и сил непобедных. Только свирепствуют оба, как гибкие осы иль пчелы, Если они прикрепили гнездо к придорожным утесам И не желают покинуть жилище свое опустелым, А защищают детей, на охотников храбро кидаясь: Так и они, хоть их двое, ворот не желают оставить, Прежде чем жизни лишат их, иль в плен заберут их живыми". Так говорил он, но сердца Зевеса тем словом не тронул, Ибо Зевес порешил только Гектору славу доставить. Там и другие бойцы пред другими воротами бились, Но не сумел бы, как бог, я поведать про все их деянья. Точно огонь бушевал перед каменной крепкой стеною. Дети ахеян, хоть горем терзались в душе, поневоле Перед судами сражались. И боги печалились сердцем, Все, кто доныне в боях заступался за войско данайцев. Оба лапита меж тем отличались в жестоком сраженьи. Первый тогда Полипит, бестрепетный сын Пирифоя, Ранил Дамаса копьем, угодивши по медному шлему. Не воспрепятствовал шлем, но насквозь острие пролетело, Кость проломило внутри, и весь мозг в голове сотряхнулся. |
