И устремился вперед, чтобы Иса повергнуть с Антифом, Двух от Приама рожденных законного сына с побочным, Бывших в одной колеснице. Побочный в ней правил конями, Рядом в оружьи стоял и сражался Антиф благородный. Некогда, пасших овец, их забрал на прогалинах Иды, Гибкой лозою связав, Ахиллес, но дал волю за выкуп. Царь Агамемнон, герой, облеченный обширною властью, Иса ударил копьем прямо в грудь под сосцом, и Антифа Острым мечом поразил подле уха и сверг с колесницы. Быстро с обоих совлек он доспехи прекрасные брани, Ибо узнал их, видав уже раз близ судов быстроходных, В день, как с Идейских высот их привел Ахиллес быстроногий. Точно как лев проникает в убежище лани проворной, И, захватив ее нежных детей в свои крепкие зубы, Кости дробит им легко и лишает их жизни веселой, Мать им не может помочь, даже если б вблизи находилась, Ибо сама в это время бессильною дрожью объята И без оглядки бежит от неистовства мощного зверя Мимо дубов, чрез кусты, задыхаясь, покрытая потом: Так не могли и троянцы от смерти спасти Приамидов, Ибо и сами они перед войском ахеян бежали. После того он пошел на Пизандра с бойцом Гипполохом, Двух сыновей Антимаха, отважного сердцем. Когда-то Золото взяв у Париса, подкупленный даром блестящим, Более всех помешал он Елену вернуть Менелаю. Ныне его сыновей захватил Агамемнон владыка, Бывших в одной колеснице и правивших вместе конями. Тотчас блестящие вожжи из трепетных рук ускользнули. Оба застыли, когда Агамемнон, как лев, появился. Из колесницы взмолились они, упав на колени: "Жизнь подари нам, Атрид, и достойный получишь ты выкуп. Много сокровищ лежит в чертоге царя Антимаха, Золота много и меди, чеканного много железа. С радостью даст от всего наш отец тебе выкуп бесценный, Если узнает, что мы на судах обретаемся живы". Слезы ручьем проливая, царя они так умоляли Медоточивою речью, но горькому вняли ответу: "Если вы дети того Антимаха, отважного сердцем, Кто обратился когда-то к собранью троянцев с советом Не отпустить к аргивянам, но тут же убить Менелая, С вестью пришедшего в Трою с божественным сыном Лаерта, То за бесславную дерзость отца вы заплатите ныне". Так он сказал и Пизандра во прах с колесницы низвергнул, В грудь поразивши копьем, и тот грохнулся навзничь на землю, А Гипполох соскочил, но его на земле умертвил он, Руки мечом отрубил и с размаху рассек ему шею, После толкнул, что колоду, и тот чрез толпу покатился. Мертвых покинул Атрид, а за ним остальные ахейцы Все устремились туда, где стеснились фаланги троянцев. Пещие пещих губили, бежавших помимо желанья, Конные резали конных блистающей острою медью. Пыль поднялась над землей из-под звонких копыт лошадиных Но Агамемнон Атрид неустанно преследовал войско, Сам убивая мужей и ахеян других побуждая. Точно на девственный лес истребительный падает пламень, Ветер закрутит его и разносит по всем направленьям, С корнем валятся кусты, вырываемы силой пожара: Так под рукой Агамемнона головы наземь валились Быстро бегущих троянцев. И много коней крутошеих По полю мчалось, со звоном влача колесницы пустые, О беспорочных возницах скорбя. Те же в прахе лежали Мертвые, коршунам хищным отныне милей, чем супругам. Гектора Зевс той порой удалил и от стрел и от пыли, От мужегубной резни, от смятения битвы и крови. Сын же Атрея, взывая к своим, за троянцами гнался. В город спасаясь, они по долине к смоковнице мчались Мимо гробницы потомка Дарданова, древнего Ила. Но Агамемнон властитель преследовал их неустанно, Зычно крича, и в крови обагрял непобедные руки. А добежавши до Скейских ворот и достигнувши дуба, Стали троянцы недвижно, мужей остальных поджидая. Те посредине долины бежали, как будто коровы, Если рассеет их лев, нападая средь сумрака ночи; Все убегут, но одну настигает жестокая гибель; В мощные зубы схватив, он сперва раздробит ей затылок, После горячую кровь и всю внутренность жадно проглотит: Так Агамемнон Атрид, умерщвляя последнего мужа, Неутомимо их гнал и бежали они в беспорядке, Падая наземь с коней под рукою могучей Атрида, Навзничь и ниц; вкруг себя бушевал он с копьем заостренным. Мало уже оставалось ему, чтоб добраться до Трои И до высокой стены; вдруг отец и людей и бессмертных Сел на вершине Идейской горы, изобильной ключами. С неба на землю сойдя, взял он молнию в сильные руки И златокрылой Ириде сказал, чтобы с вестью помчалась: |
