Но ни единый из них не остался мне в Трое обширной. Нет богоравного Нестора, нет воеводы Троила, Гектора нет, кто бессмертным средь войска героем казался, Больше похожий на сына блаженного бога, чем мужа. Всех их Арей погубил, а дурные живут нередимо, Вы, плясуны, хвастуны, вожаки хороводов разгульных, Вы, похитители коз и ягнят у своих же сограждан! Долго ли будете вы снаряжать для меня колесницу, Скоро ль ее нагрузите, чтобы двинуться в путь нам немедля?" Так он промолвил. Они, испугавшись отцовского гнева, Вынесли тотчас повозку для мулов, о крепких колесах, Новую, дивной работы и кузов большой привязали. Тут же с колка они сняли ярмо из блиставшего бука, С пуговкой круглой в средине, с крючками, державшими вожжи, Вместе с ярмом и ремень захватили яремный, длиною Девять локтей, и, ярмо приложивши к точеному дышлу, К верхнему краю его, чрез кольцо пропустили затыку, Накрест три раза ремень обвязали вкруг пуговки круглой И, обмотавши остаток вкруг дышла, конец подогнули. Из дому после того принесли и сложили в повозку Все дорогие подарки — за голову Гектора выкуп, Мулов в повозку впрягли они твердокопытных, Некогда в дар принесенных мидийцами старцу Приаму, А под ярмо колесницы коней подвели быстроногих, Вскормленных старцем Приамом из гладко оструганных яслей. Старец Приам и глашатай, исполнены мудростью оба, В путь снаряжались меж тем под высокою кровлей чертога. Близко тогда подошла к ним Гекуба, смятенная духом, Кубок со сладким вином золотой взявши в правую руку, Чтобы они пред уходом могли совершить возлиянье. Став пред конями, она обратилась к Приаму со словом: "Вот соверши возлиянье с молитвой отцу Громовержцу, Чтобы назад от врагов невредимым вернуться дозволил, Если уж мне вопреки, ты, упорствуя, к флоту стремишься. Но и помимо того помолись Олимпийцу Крониду, Зевсу, Идейскому богу, кто сверху взирает на Трою, Пусть он пошлет тебе справа воздушную вестницу птицу, Ту, что сильнее других и ему всех пернатых милее, Чтобы, увидев глазами хорошее знаменье в небе, Ты, ободренный, пошел к кораблям аргивян быстроконных. Если же вестницы птицы тебе не пошлет Громовержец, Просьба моя и совет: как ни сильно желаешь душою, Не отправляйся сегодня к судам меднобронных данайцев". И, отвечая, промолвил ей старец Приам боговидный: "Если молиться велишь, подчинюсь, о, супруга! Полезно Руки к Зевесу отцу воздевать. Пожалеет, быть может". Так ей ответствовал старец и ключнице дал приказанье На руки чистую воду полить. И служанка предстала, В правой руке своей ковшик держа, а в другой рукомойник. Руки умывши, Приам у супруги взял кубок блестящий, Стал посредине двора и, вино возливая, молился. И, на пространное небо взирая, он слово промолвил: "Отче Зевес, повелитель Идейский, славнейший, сильнейший! Дай мне, придя к Ахиллесу, приязнь возбудить в нем и жалость. В знаменье справа пошли мне воздушную вестницу птицу, Ту, что сильнее других и тебе из пернатых милее, Дабы, увидев глазами хорошее знаменье в небе, Я, ободренный, пошел к кораблям аргивян меднобронных". Так он взывал, умоляя, и внял ему Зевс Промыслитель. Был им ниспослан орел, что меж птицами всех совершенней, Ловчий, большой, темнокрылый, — зовут его беркутом черным. Крылья огромных размеров с обеих сторон простирались, Столь же большие, как двери, снабженные крепким затвором, Что у богатого мужа прилажены в доме высоком. Справа явился он им и над Троей обширной промчался. Видя его, они все ощутили надежду и радость. Старец, в дорогу спеша, на свою колесницу взобрался И торопливо погнал из ворот, через гулкие сени. Мулы повозку влекли на двух парах колес, — ими правил Мудрости полный Идей; колеснице вослед поспевая. Правил конями Приам и, бичом погоняя блестящим, Городом ехал поспешно. Друзья за ним шли и вздыхали И провожали в слезах, словно смерти спешил он навстречу. После ж как, город минуя, они поля достигли, Дети царя и зятья в Илион повернули обратно, Сам же Приам и возница вперед устремились долиной И не укрылись от Зевса. Он сжалился, глядя на старца, И, обратившись к Гермесу, любезному сыну, промолвил: "Милый Гермес! Ты охотно вступаешь со смертными в дружбу И помогать им умеешь, когда лишь душа пожелает. Ныне к Приаму ступай и к ахейским судам многоместным Так проведи, чтоб никто не увидел его, не заметил Из аргивян меднобронных, пока не придете к Пелиду". Так он сказал. Не ослушался вестник Аргусоубийца. Быстро к ногам привязал он нетленную пару сандалий, |
