И, повернувшись, вкруг Главка сомкнулись они. Но ахейцы, Не позабыв про отвагу, открытой их встретили силой. Тою порой Мерионом сражен был один из троянцев Сын Онетора, отважный душой Лаогон шлемоносец. Зевса Идейского жрец; он, как бог, почитался народом. Ранил его Мерион ниже уха и челюсти. Тотчас Вышла из тела душа, и глубокой он тьмой был окутан. А в Мериона Эней копье свое медное бросил, В мужа надеясь попасть, что, прикрытый щитом, приближался. Вовремя тот увидал и успел от копья уклониться, Ибо нагнулся вперед, а копье длиннотенное сзади В землю воткнулось концом, и дрожало тяжелое древко Долго, пока не исчезла в нем бурная сила Арея. Так из могучей руки бесполезно копье полетело И оттого оно, в землю вонзясь, трепетало. Гневом Эней воспылал и крылатое слово промолвил: "Скоро б тебя, Мерион, хотя и плясун ты проворный, Медь укротила моя навсегда, если б только попала". Славный метатель копья Мерион, отвечая, промолвил: "Трудно, Эней, тебе было б, на силу твою невзирая, Всякого жизни лишить, кто навстречу тебе устремится С целью тебя отразить, ибо смерти, как все, ты подвластен. Если бы я этой медью в тебя угодил посредине, Скоро б тогда, несмотря на уверенность рук и на силу, Мне ты дал славу, а душу — Аиду, чьи лошади резвы". Так он сказал. И его упрекнул сын Менойтия славный: "Будучи доблестным мужем, зачем говоришь ты все это? Бранною речью, мой друг, не прогонишь троянцев от трупа. Лучше кто-либо меж ними да будет повержен на землю. Битвы решаются силою рук, а советы — речами. Ныне не время слова умножать, ибо нужно сражаться". Молвил и бросился в бой, а за ним и герой богоравный. Точно в ущелье горы от работы мужей дровосеков Стук раздается немолчный, на дальнее слышный пространство: Громкий такой же тогда над пространной землею поднялся Треск от оружья и кож и воловьих щитов округленных, Под лезвиями мечей, под ударами копий двуострых. Не отыскал бы тогда Сарпедона на поле сраженья И наблюдательный муж, оттого что от пят до макушки Весь был покрыт он стрелами, и кровью, и черною пылью. Войско меж тем продолжало тесниться вкруг трупа, как мухи, Что во дворе пастуха жужжат вкруг подойников полных Вешней порою, когда молоко наполняет сосуды: Так и герои толпились вкруг трупа царя Сарпедона. Не отвращал и Зевес Громовержец очей своих ясных С поля жестокого боя. Все время глядел он на битву И про себя глубоко размышлял об убийстве Патрокла, В мыслях колеблясь, теперь ли над трупом вождя Сарпедона, Должен блистательный Гектор Патрокла средь сечи кровавой Медью смирить и сорвать с его плеч дорогие доспехи, Иль еще нужно труды увеличить и бедствия многих. И показалось ему, размышлявшему так, наилучшим, Чтобы отважный соратник Пелеева сына Ахилла Войско троянцев, равно как и Гектора в медных доспехах, К Трое обратно погнал и дыхание отнял у многих. Гектора сердце бессильным он сделал. Тот в бегство пустился, На колесницу вскочив, и бежать всех других побуждая, Ибо узнал, что священные Зевса весы наклонились. Не устояли и сильные духом ликийцы, но в бегство Все обратились, увидев, что в сердце сражен их владыка И среди кучи убитых лежит, ибо воинов много Пало с тех пор, как Зевес возбудил беспощадную сечу. С плеч Сарпедона тогда совлекли мирмидонцы доспехи, Ярко блестевшие медью. Их отдал товарищам верным Храбрый Менойтия сын, чтоб к судам отнесли многоместным. Зевс, облаков собиратель, в то время сказал Аполлону: "Феб дорогой, поспеши, из-под стрел извлеки Сарпедона, Тело его ты сначала от крови очисть почерневшей, После речною волною обмой, перенесши далеко, Светлой амврозией вытри, в нетленные ризы окутай, И, наконец, передай его двум быстролетным вожатым, Смерти и Сну — близнецам — пусть вдвоем понесут его тело Для возвращенья народу богатому дальней Ликии. Там погребут его братья и други, почтивши гробницей И надмогильным столпом, то последняя почесть умершим". Так он промолвил, и Феб не ослушался слова отцова. Тотчас в кровавую сечу с Идейских высот он спустился, Быстро извлек из-под стрел Сарпедона, подобного богу, После речною волною обмыл, перенесши далеко, Светлой амврозией вытер, окутал в нетленные ризы, И, наконец, передал его двум быстолетным вожатым, Смерти и Сну — близнецам, и они, его тело понесши, Вскоре примчались к народу богатому дальней Ликии. Тою порою Патрокл коней торопил и возницу И за троянцами вслед и ликийцами гнался, безумный, |
