Скорбного мужа, как я, кто великой терзаем печалью. Тяжкая рана меня удручает и острые боли Руку терзают мою; не может доныне просохнуть Кровь на руке, и плечо онемело от боли жестокой. Больше не в силах держать я копье, ни сражаться с врагами, В битву вступая. Меж тем знаменитейший воин повержен, Зевса дитя, Сарпедон, но и сыну помочь не хотел он. Ты же, о, царь Аполлон, исцели мою тяжкую рану, Боли мои усыпи, дай мне силу, чтоб мог я, взывая К храброй дружине ликиян, в них дух возбудить для сраженья, Чтобы и сам я сражался вкруг трупа убитого мужа". Так говорил он, молясь, и молению внял Дальновержец. Тотчас он боль утолил, осушил на зияющей ране Черную кровь и вдохнул ему в душу великую силу. Главка исполнила радость, когда он узнал в своем сердце, Что не замедлил услышать мольбу его бог всемогущий. Прежде всего обошел он кругом всю дружину ликийцев, Всех воевод побуждая вокруг Сарпедона сражаться. После, широко ступая, к троянцам пошел, направляясь К Полидамасу, Панфоеву сыну, к бойцу Агенору, К храброму сердцем Энею и Гектору в медных доспехах. Ставши пред ними вблизи, он крылатое слово промолвил: "Гектор, теперь позабыл о союзниках ты совершенно, Тех, что от милых друзей и любезной отчизны далеко Душу кладут за тебя, — ты же им и помочь не желаешь. Мертвым лежит Сарпедон, щитоносцев ликийских владыка, Он, кто ликийскую землю держал правосудьем и силой. Медный Арей усмирил его ныне оружьем Патрокла. Так поспешите, о, други, исполнитесь гнева душою, Бойтесь, чтобы мирмидонцы, во гневе за павших данайцев, Нашим оружием острым близ быстрых судов умерщвленных, Не надругались над трупом и ярких не сняли доспехов". Так он сказал, и троянцев объяло глубокое горе И безутешная скорбь, оттого что, хотя иноземец, Вождь Сарпедон был оградою Трои; с ним много явилось Воинов храбрых, и сам он средь всех отличался в сраженьях. Полны отваги, они на данайцев направились прямо. Гектор пред ними шел первый, из-за Сарпедона разгневан. Мощный Патрокл меж тем побуждал аргивян меднобронных. Он обратился к Аяксам, и так порывавшимся в битву: "Ныне, Аяксы, да будет вам любо сражаться с врагами, Как до сих пор средь мужей вы блистали, иль даже храбрее. Мертвым лежит Сарпедон, кто на стену взобрался к нам первый. Если б могли мы, его захватив, надругаться над телом, С плеч дорогие доспехи сорвать и безжалостной медью Тех из дружины убить, кто к нему устремится на помощь!" Так он сказал, но и сами врагов отразить они рвались. После того как вожди с двух сторон укрепили фаланги, Яростно сшиблись друг с другом, желая сразиться вкруг трупа, Мужи ликийцы, троянцы, равно мирмидонцы, ахейцы. Грянул воинственный клич, на бойцах зазвенели доспехи. Пагубный сумрак Зевес распростер над жестокою сечей, Чтобы губительней сделать сраженье вкруг милого сына. Стали вначале троянцы теснить быстрооких данайцев, Ибо повержен был воин, не худший среди мирмидонян, Сын Агаклея героя боец Эпигей богоравный. Некогда он в хорошо населенном царил Будионе, Но, одного умертвивши из родичей славных, к Пелею И к среброногой Фетиде явился, моля о приюте. Те в Илион многоконный отправили вместе С мужеубийцей Ахиллом, да против троянцев воюет. Ныне, едва он за труп ухватился, блистательный Гектор В голову камнем его поразил, и под шлемом тяжелым Вся голова раскололась. На землю он ниц повалился, И душегубная смерть распростерлась над мужем упавшим. Скорбь охватила Патрокла при гибели верного друга. Мимо передних бойцов он, спеша, устремился, как сокол, Если он быстро летит, устрашая скворцов или галок: Так, о, возница Патрокл, на ликийцев ты ринулся прямо И на троянцев, душой из-за милого друга разгневан. Он Сфенелая сразил, Ифемена любезного сына, Камнем огромным в затылок и обе рассек ему жилы. Вспять отступили передние мужи и доблестный Гектор. Сколько пространства свершает полет длинноострого дрота, Ежели, силу свою испытуя, боец его бросит На состязаньи иль в битве, теснимый врагом душегубным, — Так далеко отступили троянцы под натиском греков. Первым назад повернул щитоносцев ликийских начальник Главк, и убил Батиклея, отважного сердцем героя. Милого сына Халкона; в чертоге он жил на Элладе И среди всех мирмидонцев довольством блистал и богатством. Главк, обернувшись нежданно, пронзил его в грудь посредине Острым копьем, когда тот его было настиг, догоняя. Шумно он пал. И при виде, как доблестный воин свалился, Греков объяла печаль, а троянцев — великая радость. |
