– Приезжает ненаглядный любовник, – усмехнулась Донна.

Мелани попыталась оправдаться.

– Не выставляй меня в черном свете, – сказала она. – Что ты предлагаешь мне сделать? Забыть об обещании и идти к Дебби?

– Нет, но ты идиотка, – ответила Донна. – Ты забыла об этом?

– Извини, я знаю, что не должна была…

– Ничего ты не знаешь! – оборвала ее Донна. – Вероятно, мчаться во Флориду как ненормальной приятнее, чем есть куриные ножки с рисом в душной комнате. Но если ты забыла о дне рождения Дебби сейчас, это значит, что ты не помнила о нем и вчера, когда он звонил тебе, правда?

– Да, я забыла. Это, конечно, плохо.

– Ты могла бы сказать ему, что у тебя появились другие планы, и поступила бы правильно. Он начал бы уговаривать тебя изменить их, и ты, заставив его немного поволноваться, в конце концов сказала бы „да". Но держу пари, что ты сдаешься сразу, как только услышишь его голос.

– Примерно так, – вздохнув, подтвердила Мелани.

– Ты делаешь хуже себе, дорогуша. Поверь мне, я знаю мужчин. Уверена, тебе не надо терять зря время, если он для тебя только забава, но, если тебе действительно нужен этот парень, заставь его немного помучиться, и тогда он оценит тебя.

Мелани открыла глаза. Рука Диего свисала над ее лицом. Она потянулась и куснула его загорелую кожу, почувствовав привкус соли.

– Эй, больно, – пожаловался Диего.

– Извини, я не могла удержаться, – прошептала Мелани и закрыла глаза, млея от жара солнечных лучей. Минуту спустя она пронзительно закричала, почувствовав неожиданные ледяные капельки на своем животе.

– А я не могу удержаться от этого, – сказал он, слизывая с нее шампанское. Мелани заметила пару чаек, кружащих в небе прямо над ними, две крошечные белые точки на фоне тихого лазурного неба. Губы Диего, касающиеся ее живота, спускались все ниже. Она обхватила руками его голову, пытаясь остановить.

– Я думаю, нам пора выпить, – произнесла она. Диего достал два бокала из сумки-холодильника, наполнил их и протянул один Мелани. Он сел и, устремив свой взор на пустое море, маленькими глотками отпивал напиток.

Мелани пристально смотрела на его обнаженную спину, широкие плечи суживались книзу, к твердой округлости ягодиц. Она подошла к нему и встала рядом.

– Что это? – спросила Мелани, кивая в направлении дальнего берега, отчетливо виднеющегося в легкой дымке солнечного света. Она не обратила на него внимания, когда они бросили здесь якорь.

– Куба, – ответил Диего, – мы находимся в ее территориальных водах. – Он заметил тревогу в ее глазах и рассмеялся. – Не беспокойся, – успокаивал он. – Красные не бросят нас в тюрьму. Я всегда могу сказать, что моя мать – кузина Че Гевары.

– Я думаю, у тебя у одного такие родственники, – иронично заметила Мелани.

– Он из очень хорошей семьи, – почти раздраженно парировал ее колкость Диего. – И он был одиннадцатым троюродным кузеном моей матери или что-то в этом роде. У нее много двоюродных сестер и братьев, с которыми она поддерживает связь.

– А у меня нет двоюродных братьев и сестер, – сказала Мелани. – Даже если они есть, я ничего о них не знаю.

– Ты стала бы очень счастливой, если бы смогла найти их. Семья дороже многого в этом мире. – Диего обнял Мелани за плечи и притянул к себе. Она положила голову к нему на плечо, ощутив запах крема от загара, и устремила взгляд в огромное пространство неба и моря, сливающихся на горизонте. И чайки все еще тихо парили над яхтой.

– Я хочу остаться здесь навсегда.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, но так в конце концов мы умрем с голоду, – улыбнулся Диего. – Пожелай что-нибудь, что не может привести нас к неминуемой гибели.

– Я хочу быть с тобой. Я не хочу возвращаться назад, – проговорила она.

– Тебе не обязательно возвращаться на свою работу. Ты можешь работать у меня.

Мелани просияла. Это наиболее удачный вариант – предложить ей поехать с ним в Аргентину. „Диего, как всегда, тактичен", – подумала она.

– О, это было бы великолепно! – восторженно произнесла она, но затем остановилась. – Я не могу, я не уверена… даже если я легко смогу найти жилье в Аргентине, я не знаю испанского.

– Извини, я не учел этого. Конечно, для тебя практически невозможно приехать туда. Но я часто думал о том, что ты могла бы работать у меня.

Мелани была озадачена.

– У тебя нет офиса в Нью-Йорке. Что бы я могла делать для тебя? – спросила она.

– Мы что-нибудь придумаем, – весело заявил он. – Я могу купить дом, и ты будешь смотреть за ним. Я думаю, тебе надо будет делать время от времени кое-какие покупки для меня. – Он унесся в свои мечтания, ко Мелани перестала слушать его. Раньше он никогда не обсуждал возможность ее жизни в его стране, а сейчас предлагал содержать ее.

– Ты можешь оставить свои предложения о работе при себе, – зло бросила Мелани, отстраняясь от него. Диего схватил ее опять, и она не стала вырываться, потому что это было бесполезно, он был очень сильным.

– Прости, – повторял он снова и снова. – Я дурак. Я не это имел в виду, я просто пытался найти выход… – Он держал ее лицо в своих руках. – Я никогда в своей жизни не сделаю тебе больно и не заставлю тебя плакать, даже если нет ничего более прекрасного, чем слезы в твоих глазах. Это подобно каплям дождя…

Голодные чайки кружили в поисках пищи над водой около неподвижной яхты. Мужчина опустил женщину на палубу. Его руки крепко, даже грубо сжимали ее тело, сотрясавшееся от рыданий, похожих на крики чаек над ними. Он начал покрывать поцелуями ее лицо, шею, грудь. Она перестала бороться и затихла, изредка издавая лишь негромкие звуки, сочетавшие в себе последние всхлипывания, оставшиеся от долгого непрерывного плача, и стоны наслаждения. И он, заметив перемену в ее состоянии, стал нежно и медленно гладить чувствительные места ее кожи, лишь взглядом прося ее делать то же самое с его телом. Мужчина слегка приподнялся, потом снова опустился, ее ноги обхватили его бедра. Их движения приобрели определенный ритм, нараставший с каждым мгновением, их тела слились в одном пульсирующем движении. Они не обратили внимания на исчезновение чаек, которые летели по направлению к бескрайнему морю, высматривая серебряные вспышки в кристальной синезеленой воде, удаляясь от яхты все дальше и дальше, пока не превратились в еле заметное пятнышко в океане.

Стояла прелестная и нежная пора, весна уже начала переходить в лето, и Мелани была счастлива, как никогда. Теперь Диего приезжал в Нью-Йорк два или три раза в месяц, всегда ненадолго, но чаще, чем раньше. В апреле он купил квартиру в небольшом старинном доме на набережной. Для Мелани это было роскошью: привратник, восхитительный вид на тот самый парк, небольшой кусочек которого был виден из окон ее собственной квартиры. В новой квартире была гостиная, спальня и даже парадный холл, но Мелани знала, что для Диего этого было недостаточно. Единственной причиной, почему он выбрал этот дом и этот район, была близость к ее квартире, находившейся всего в нескольких минутах ходьбы отсюда.

Теперь они обедали в дорогих ресторанах, где официанты обращались к клиентам на трех языках, и подарки Диего теперь стоили не сотни, а тысячи. Их взаимопонимание росло с каждой новой встречей, и Мелани вскоре поняла, что любит его, мужчину, так неожиданно возникшего в ее жизни, но не решалась сказать ему об этом.

Диего первым сказал: „Я люблю тебя" в их первую ночь в новой квартире, и она повторила то же самое так, как если бы это было открытием для нее и она не хранила эту мысль, это чувство в секрете на протяжении долгого времени из боязни потерять его.

Они жили вместе, когда Диего приезжал в Нью-Йорк, но он не предлагал Мелани переехать сюда насовсем. На этот раз он приехал рано утром, и они целый день провели вместе.

Был уже вечер, река блестела в лучах заходящего солнца, и они лежали на большой новой софе, немного уставшие после долгого душа, полного запахов мыла и наслаждения. Диего смотрел по телевизору автогонки, пока Мелани листала последний журнал мод.