Мелани удивилась, увидев дворецкого в холле первого этажа. Было только начало девятого, а в эти утренние часы он обычно сновал возле кухни, советами и замечаниями помогая готовить завтрак.
– Бенито! – спускаясь по лестнице, позвала его Мелани.
Дворецкий вскинул голову и, приблизившись к нижним ступенькам, застыл в ожидании приказаний.
– Доброе утро, сеньора Мелани! – почтительно приветствовал он.
– Доброе утро. Сеньор Амилькар просил передать ему вот это, – сказала Мелани, протягивая дворецкому свой паспорт.
– Я знаю, сеньора. Дон Амилькар предупредил меня перед своим уходом. Оскар остался ждать нас, он и отвезет все, что нужно, в офис.
Вежливым взглядом поблагодарив дворецкого, Мелани направилась к выходу.
– Сеньора Мария хотела увидеть вас, перед тем как вы уйдете, сеньора. Она в гостиной.
Мелани это показалось странным. Она знала, что Мария обычно вставала рано, завтракала вместе с Амилькаром, но потом сразу же поднималась в свою комнату и находилась там все то время, пока горничные убирали первый этаж дома. Но в это утро прислуги почему-то не было, и Мария сидела в гостиной одна среди роскошной французской мебели и перебирала цветы.
– Я же предупреждала, что не хочу видеть это в своем букете. Это так вульгарно! Садись, пожалуйста, Мелани, я сейчас. У тебя какие-нибудь планы на сегодняшнее утро? – спросила Мария, покончив со своим занятием.
– Я… Я хотела пройтись по городу… есть кое-какие дела, – неуверенно произнесла Мелани, застигнутая врасплох.
– Надеюсь, ты можешь их отложить. Я хотела предложить тебе пойти со мной, если ты, конечно, хочешь. Мы с Амилькаром думали вчера о твоих словах. Ты права, рано или поздно тебе все равно придется вернуться в Америку, и было бы эгоистично с нашей стороны надеяться, что ты поживешь в Буэнос-Айресе еще ради нас с Амилькаром.
Мелани была рада, что Мария согласилась с неизбежным и одобрила ее решение, но тем не менее чувствовала, что должна возразить ей и объяснить, что уезжает насовсем.
– Я не хотела причинить вам боль… – начала она, но Мария подняла руку, заставляя Мелани замолчать.
– Иногда бывает лучше не тешить себя пустыми иллюзиями, а прямо посмотреть правде в глаза, – продолжала она. – Тебе нет смысла оставаться здесь только ради нас. И ты можешь уехать, когда захочешь. Секретарша Амилькара оформит твои документы уже к понедельнику. Я думаю, нам следует организовать тихий прощальный вечер до того, как все разъедутся на уик-энд. Это не совсем по правилам, но, думаю, вряд ли кто-нибудь в наши дни строго соблюдает траур, и, мне кажется, Диего одобрил бы твое желание попрощаться с друзьями. Для тебя будет лишняя трата времени – задерживаться из-за упаковки своих вещей. Возьми с собой лишь самое необходимое, а остальное я пришлю тебе потом.
Мелани усомнилась в искренности слов Марии. Эдуардо оказался прав, свекровь догадалась о ее лжи, но решила быть благосклонной.
– Но я не планировала уезжать отсюда насовсем. Я лишь хотела некоторое время погостить у мамы, – неуверенно пробормотала она.
– Но почему, Мелани? У тебя нет никаких обязательств перед нами, и мы должны быть откровенны друг с другом: Диего – вот что удерживало тебя здесь. Амилькар и я будем рады заботиться о тебе, но мы не надеемся, что ты останешься дольше, чем это будет необходимо тебе. А мы уже слишком стары для твоего общества, – грустно улыбнулась Мария.
Впервые за два года их знакомства Мелани почувствовала нежность к своей свекрови. Она потеряла обоих детей, и, хотя Диего похоронили только вчера, Мария уже была готова излить все свое тепло на невестку, прекрасно зная, что та не любит ее.
Мелани в смущении опустила глаза.
– Я плохо думала о вас, простите, – начала она. – Считаю, что я смогу остаться с вами. Может быть, потом, в будущем…
– Нет, нет, нет, – не давая Мелани возможности договорить, сказала Мария. – Наше будущее неизвестно, дорогая, и давай не будем обещать друг другу того, что не сможем исполнить. Договорились?
Мелани улыбнулась и кивнула.
– Есть еще кое-что, о чем я хотела бы поговорить с тобой, перед тем как ты уйдешь, – продолжала Мария. – Я хочу поставить памятник Диего в Лас-Акесиасе и уже договорилась на сегодняшнее утро о встрече с Лиром Тонконоги, это мой архитектор. Я была бы очень рада, если бы ты отложила свои дела и поехала вместе со мной к нему в офис. Завтра мы хотели съездить за город – выбрать место. Мы не потратим на это много времени. А когда вернемся, я помогу тебе с приглашениями на вечер. Думаю, будет лучше просто позвонить по телефону.
У Мелани не было острой необходимости отправляться в американское посольство, кроме того, ей очень хотелось принять участие в решениях относительно памятника Диего, и поэтому она не задумываясь приняла приглашение Марии.
– Я очень хочу поехать с вами, – оживилась Мелани. – А вещи, в конце концов, она может попросить Фелису упаковать завтра, когда сама уедет в Лас-Акесиас.
– Я так рада, – ответила Мария, поднимаясь с кресла. – С минуты на минуту Оскар будет ждать нас внизу в машине. Я пока пойду приведу себя в порядок.
Мелани вышла из комнаты вместе с Марией и, взглядом проводив ее до лестницы, направилась в библиотеку. Плотно закрыв за собой дверь, она подбежала к телефону, набрала номер Эдуардо и стала ждать ответа. Мелани уже была готова повесить трубку, как вдруг услышала его мрачный сонный голос.
– Алло! Вас слушают.
– Только что говорила с Марией: я уезжаю в понедельник утром, а на уик-энд мы собираемся в Лас-Акесиас, так что жду тебя сегодня вечером здесь.
– Извини, не смогу. Я уже приглашен к Лобосам на обед, – ответил он.
– Можешь не беспокоиться об этом. Я приглашу их тоже, и вы сможете все вместе прийти после обеда.
С минуту Эдуардо хранил тяжелое молчание.
– Значит, ты все-таки уезжаешь, – наконец сказал он. – Мне грустно слышать это, но зато так лучше для тебя, Мелани.
– Что-то ты не очень радуешься за меня.
– Прости, я устал. У меня была бурная ночка, – усмехнулся он. – Но она стоила того.
– Надеюсь. – Мелани услышала шум позади себя и, повернувшись, увидела стоящую в дверях Марию. – Мне надо идти. Увидимся вечером, – торопливо попрощалась Мелани.
Эдуардо де Чакас бросил телефонную трубку и откинулся на подушки. В памяти всплыло смутное воспоминание о том, что Рауль ушел от него среди ночи, но это ощущение было настолько неясным, неопределенным, что он не взялся бы утверждать, что случившееся было на самом деле. В надежде, что он не забыл взять телефон у нового знакомого, Эдуардо бросил взгляд на туалетный столик. Но единственным, что он там увидел, было зеркало и несколько пустых бутылок. Может, и не следует звонить Раулю, может, ему сейчас полезнее просто чашка крепкого черного кофе.
Эдуардо встал, направился на кухню и поставил чайник подогреться. Вода уже закипала, когда раздался звонок в дверь.
– Мистер Чакас? – спросил мужской голос.
– Да.
– У меня для вас пакет от миссис Мелани Сантос.
Услышав эти слова, Эдуардо улыбнулся: это было так похоже на Мелани – прислать ему прощальный подарок и ни словом не обмолвиться об этом во время их телефонного разговора, желая до конца сохранить все в тайне и преподнести ему настоящий сюрприз.
Эдуардо хотел впустить посыльного, но вдруг сообразил, что даже не одет. „Какая разница", – подумал он и распахнул дверь. Поскольку Эдуардо никогда не встречался с Ремиго, то не придал особого значения странному наряду посыльного: плотно обтягивающие черные брюки, кожаная куртка и мягкие черные кожаные перчатки…
Вечером в дом Сантосов нескончаемым потоком стекались гости. Все они были приглашены на прощальный вечер, который давала Мария в честь отъезда своей невестки. В гостиной царила атмосфера грусти и уныния – ведь всего несколько дней назад все присутствующие оплакивали смерть Диего. Никто не верил, что поездка Мелани в Нью-Йорк продлится недолго, не верили также и в искренность слов Марии, которая утверждала, что полностью согласна с решением своей невестки, что той действительно нужно немного развеяться и съездить повидать свою мать. Трудно было поверить в то, что Мария вот так вдруг, стоило лишь Мелани пожелать покинуть ее дом, оказалась готовой безоговорочно понять невестку и признать свое с ней родство. Во всем этом была какая-то фальшь, и каждый из присутствующих ощущал ее.
