— Жив? Ничего не сломал? Нигде не болит? — допытывался он, прово жая приятеля в палатку и укладывая на топчан.

— В-вроде н-нет! М-мне бы с-сейчас б-бокал в-винца…

Синдбад обернулся к знахарю, тот кивнул и принялся обраба тывать раны друзей, пока те глотали подогретое с имбирём вино. Закончив, знахарь вышел за порог, что бы оказать помощь другим пострадавшим. Синдбад уложил учёного в постель и тоже вышел, собираясь подвести итог ночьному разбойному нападению.

К счастью, потерь среди личного состава экспедиции не оказа лось. Как и раненых серьёзно. Только укушенные и поцарапанные.

Знахарь ими занимается: ставит примочки, бинтует раны, заставляет пить порошки. Обещает, что через день-другой на мужиках всё зара стёт, как на…тьфу ты дьявол, на собаках!

Одна лошадь пропала, о ней можно забыть. Остальные, все поголовно, имеют глубокие царапины на боках, крупах и холках. Ими занимаются коновалы: осторожно промывают раны, обрабаты вают какими-то снадобьями, накладывают целебные мази, поят нас тоями из трав. Обещают дежурить возле лошадей всю ночь, что бы к утру всех можно было запрячь в повозки. Это утешает…

Остальная команда занялась уборкой лагеря. Что бы всё приве сти в порядок, потребовался целый час упорного труда всех без иск лючения рук. Тем временем специально назначенная группа матро сов собрала всех дохлых псов и увязала их по нескольку пар за зад ние лапы. Потом на наибелее крепкой лошади парни за несколько ходок волоком вывезли всю дохлятину подальше в степь, на радость тамошним трупоедам…

Из имущества пострадала одна из палаток-спальников. Её мож но починить завтра, во время движения. Выделить для этой цели двух слуг, они и заштопают крышу прямо на подводе — и все дела! Но сегодня остаток ночи матросам придётся провести с естественной вентиляцией…

Когда управились со всеми делами, Синдбад дал сигнал к от бою и улёгся сам. Лагерь уснул. Больше никаких происшествий за ночь не случилось.

Несмотря на ночное происшествие, подъём сыграли строго по графику. Позавтракав, снялись с места. Караван покатил по дороге

в раз и навсегда определённом порядке. Кругом зеленели поля и поля с отдельными островками густой поросли. Но уже часа через два степь как-то быстро сменилась холмистой равниной, пестреющей цветами. Дорога запетляла между косогорами, на покатых склонах которых местами шелестели то легкомысленно-весёлые кудрявые рощицы, то серьёзные и строгие дубравы.

Вскоре за холмами во всей своей красе встали голубеющие горы со снежными пиками, подпирающими крышу неба. Приятели, оборвав разговор, с вожделением уставились на них. Каждому подумалось, что возможно уже завтра экспедиция достигнет ущелья, отмеченного на карте двойным зигзагом. Если пройти его до конца, то откроется единственная дорога через перевал, а там и до аэродрома атлантов недалеко…

Ибн-Сина достал подзорную трубу, чтобы получше рассмотреть цель их путешествия, но внезапно вскрикнул от удивления и протянул прибор другу.

— Посмотри в ту сторону, капитан. Кажется, там разворачивается бой местного значения…

Заинтригованный Синдбад навёл трубу на указанное место.

Стадиях в двадцати впереди, слева от дороги возвышался невысокий холм, чьи склоны покрывал редкий перелесок. На его приплюснутой вершине, среди низкорослого кустарника розовел шатёр с развевающимся на ветру штандартом. А вокруг теснились всадники, стреноженные лошади, колесницы и пешие воины.

Но не они привлекли внимание Синдбада, а юная красавица в мужском дорожном костюме, поверх которого посвёркивали золотом лёгкие женские полулаты. Высокая и статная девушка забралась на валун и с него, как с помоста, обратилась к воинам с пламенной речью. Щёки её разрумянились, глаза сверкали сапфирами, а пышные русые волосы рассыпались по плечам волнистыми струями, которыми налетающий порой ветерок играл как хотел.

У Синдбада перехватило дух: ах, до чего хороша та далёкая незнакомка, как она прекрасна в своём благородном порыве!

— Кто это? — прошептал он охрипшим голосом.

— Как кто? — усмехнулся Ибн-Сина, — Надо думать, что принцесса Дорота собственной персоной. Других здесь не водится.

— Я же говорил, что судьба ещё сведёт нас с нею! — воскликнул радостно Синдбад.

— Говорил, но я бы на твоём месте поубавил эмоции.

— Это ёще почему? Меня охватывает восторг при одной только мысли, что я скоро познакомлюсь с такой красавицей.

— Ха, восторг! Забыл, как сам же давеча пророчил нам разные беды от встречи с ней?

— Признаюсь, я был неправ!

— А между тем беда уже стучится в двери…

— Ты говоришь загадками, брат, я не понимаю тебя.

— И не надо понимать, просто опусти трубу к подножью холма, а то

всё смотришь, смотришь, да не туда. Ну, что видишь?

Синдбад сделал, как просил учёный и вдруг вздрогнув, сильно

побледнел. Под холмом скакали вооружённые увесистыми дубинами и плетёными из лозы щитами…люди-лошади! Если человеческие торсы этих загадочных существ все до одного отливали бронзой из-под заношенных шкур, то лошадиные составные рознились по масти: были там крупы и вороные, и пегие, и каурые, и гнедые, и белые в яблоках…

— Кентавры! — выдохнул он, не веря своим глазам, — Всегда думал, что они — выдумка древних греков. Откуда они тут взялись?

— Возможно, это их страна, их Родина! И им не нравится, когда по их землям кочуют всякие разные искатели приключений без разрешения на то властей. Вот тебе и беда, и опасность в одном флаконе. Как для принцессы, так и для нас.

— Допустим, что ты прав. Но, насколько я разобрался в увиденном, кентавры собираются атаковать отряд принцессы, который окружили на холме. О, Аллах! Их же больше чуть не в десятки раз! А беднягам негде укрыться!

— Зато Дорота даёт своим солдатам наглядный пример выдержки и мужества. Смотри, как она умело зажигает их сердца ненавистью к врагу. Они дадут достойный отпор, будь спокоен!

— А что станем делать мы? Неужели заделаемся сторонними наблюдателями?

— Во-во! Ты уже готов ради прекрасных глаз незнакомки погубить нашу экспедицию. Это ли не горе? Хотя, тебе решать! Но я уже подсчитал, что наших объединённых с принцессой сил всё равно не хватит для качественной битвы. Количество кентавров превышает число наших воинов в два-три раза. Так стоит ли рисковать понапрасну?

— Я тебя не узнаю, друг. Ты же сам учил меня, что воюют не числом, а умением, не количеством, а качеством.

— Это всё теория! Практика от неё существенно отличается.

— Вот сейчас и проверим. Я принял решение — мы идём на помощь принцессе! Мы нападём на кентавров неожиданно и с тыла, когда они начнут подниматься на вершину, атакуя лагерь Дороты. Судя по их шкурам — они самые настоящие дикари. Значит, никакой тактики и стратегии в бою не придерживаются. Я не вижу у них другого оружия, кроме дубин. А у нас — стальные мечи и щиты, копья и луки. Всё за то, что мы победим!

— Дубина в умелых руках тоже может стать грозным оружием, ты знаешь это не хуже меня. Но внезапность нападения должна посеять в рядах дикарей панику, тут ты прав. Они обязательно пустятся наутёк, как я искренне надеюсь… Ладно, я согласен на твою авантюру. Главное, как говорил один небезызвестный полководец, ввязаться в драку, а там будем смотреть!

— Тогда оставляем повозки под охраной слуг, а сами на колесницах и верхом нападём на врага? — предложил Синдбад, дрожа от нетерпения.

— Я бы этого не делал, Синдбад, — возразил Ибн-Сина, — Я знаю кентавров! Это коварный и злобный народец! Пока мы будем сражаться, часть из них вполне может тайно выйти из боя и разграбить наш не защищённый обоз. Пусть лучше все повозки следуют за нами в арьергарде: и нам спокойнее, и тыловое прикрытие будет обеспечено.

— Ты — гений всех полководцев! Пусть так и будет! — согласился с доводами приятеля Синдбад.