Цирцея попыталась прервать меня:

— Нет, но…

— Ой, подожди, придет и ваша очередь. Нет, разумеется, цель другая. И ситуация начала проясняться, как только мы обнаружили тот дом, затерянный в джунглях, полный карт, оружия…

— Оружия? — перебила меня Цирцея, быстро-быстро качая головой, словно у нее шею свело судорогой. — У нас нет никакого оружия. Вот теперь ты уже говоришь глупости, Винсент…

— Не прикидывайся дурочкой. Разумеется, я не мог понять, с какого бока тут оружие, решение загадки нахлынуло на меня в тот момент, когда я ввязался в стычку с рабочими, уже вернувшись в Лос-Анджелес.

— Так всегда и бывает, правда? — сказал Эрни, как всегда готовый вставить свое веское слово.

— Итак, возникает серьезный вопрос. Какова же цель любой организации, в которой есть две разновидности членов, одни — хорошо обученные, а другие — жестокие?

Ответа не последовало. Да, готов поспорить, эти ребятки не отвечали бы на вопросы «Своей игры», утопая в уютном диване.

— А цель очень простая, — сказал я, — сформировать армию.

— Что? — Цирцея расстроилась, это мягко сказано. Она сжала пальцы в кулаки с такой яростью, что я уже не был уверен, что она понимает, о чем я толкую.

— Конечно, — сказал я, — это же очевидно. И не какой-то там одинокий батальон на крошечном островке. Мы говорим о масштабных сторожевых постах на каждом острове в каждой стране и на каждом континенте — по всему миру. Бронтозавры, рапторы, стегозавры, ти-рексы. Динозавры, марширующие бок о бок по всему земному шару и уничтожающие любого человечишку, который окажется у них на пути. Берегитесь, ничтожные обезьяны, пришло время начать победоносную войну. Вот что, почему бы тебе самой не спросить у Рааля?

Я нарочито медленно повернулся к доктору Борежару, чтобы и мой взгляд, и мои намерения были ясны всем присутствующим. Но брови сами собой полезли наверх, я уверен, сейчас должна была бы раздаться барабанная дробь.

— Да ладно тебе! — проворчал доктор Борежар, срывая усы и бороды и сразу перестав быть похожим на полковника Сандерса. За ними быстро последовала и вся амуниция, и я был не удивлен, когда под ним оказался — угадайте, кто? — разумеется, диплодок. — Все знают, кто я. Так что кончай разыгрывать из себя Шерлока Холмса.

Эрни поднял руку.

— А я вот не знал. Ну, по крайней мере, не знал наверняка.

— Спасибо, — сказал я.

— Не за что.

Но Цирцее было не смешно, ее ярость была настоящей. Она повернулась к Раалю, на щеках горел яркий румянец, а глаза сверкали.

— О чем они говорят? Ты вообще в курсе, что происходит?

— Это кульминационный момент всех наших замыслов, — заявил диплодок. — Подлинная суть самой идеи в ее первоначальном виде.

— Но ты не этому меня учил, — настаивала Цирцея. — Все эти годы ты говорил мне, что суть — это Прогресс. Главное — вернуться назад в наше естественное состояние.

— Да, — согласился Рааль, — а после этого завоевать мир.

Эрни кивнул мне, и я с радостью предоставил слово уважаемому карнотавру, представляющему великий штат Калифорния.

— Вот видишь, Цирцея, доктору Борежару, или Раалю, в отличие от тебя, было мало пары островов. Ему было мало того, что он нашел себя и осознал, кто он такой и каково его место в эволюционном процессе. Сначала я беспокоился из-за тебя… Даже велел Винсенту держаться от тебя подальше, поскольку подозревал, что ты… ну, скажем, неискренна… Но ты доказала обратное. Теперь я не сомневаюсь, что ты веришь в Прогресс. К несчастью, был кое-кто и поглавнее тебя, и настоящий глава прогрессистов руководствовался иными идеями, он прятал в рукаве совсем другую карту. Ему было мало только Прогресса. Это несправедливо, сказал он сам себе, что динозаврам должен достаться только какой-то жалкий остров…

— Это не… — перебила Эрни Цирцея.

— Слушай дальше. Это несправедливо, сказал он, что всеми землями владеют эти мерзкие обезьяны. Это же апартеид, угнетение, а значит, нужно устроить революцию.

— Мне нравится твой стиль, — усмехнулся Рааль. — Тебе бы стоило поработать на нас.

— Не думаю, — ответил Эрни. — Хоть я и сам особо не жалую людей, поверь мне, я лучше сяду ужинать с кротом каким-нибудь, чем с человеком, но это не значит, что я хочу убивать людей. А ведь именно с этого ты и планировал начать, а, Рааль? Ты взял под свое крыло Цирцею, потому что она обладала даром и умела им пользоваться и привлекать других на свою сторону, но настоящая цель состояла в том, чтобы вернуть этот мир к тому положению вещей, которое существовало до Появления людей. А вся эта болтовня про почитание предков… Ты ведь совсем не уважаешь их и не хочешь быть таким, как они.

Рааль выдавил из себя улыбку.

— Ну и что тут такого?

— Что тут такого? — повторил я. — А контрабанда оружия? Похищения? Убийства?

Но с Рааля как с гуся вода, к нему чувство вины не приставало, а соскальзывало, как жир с тефлонового покрытия.

— Они умерли во имя светлого будущего своего рода.

Тем временем Цирцею била неудержимая дрожь, то ли от гнева, то ли от страха, я не мог понять.

— А Базз и Уэндл? — спросил я. — Они должны были умереть? Тебе ведь пришлось все так устроить, чтобы и винтовки заело, и клетка не открылась?

— Ничего такого… — начала Цирцея. — Это не было спланировано.

— Возможно, это не было спланировано тобой, — отозвался я. — Но я бы на твоем месте поподробнее изучил, что тут у вас происходит, и выяснил, кто подчиняется твоим приказам, а кто слушается эту важную персону.

— А как ты думаешь, для чего затеяно ваше сегодняшнее мероприятие? — спросил Эрни, сосредоточив внимание на Цирцее. — Ну, я имею в виду вечеринку внизу.

— Это п-п-просто встреча, — запинаясь, произнесла Цирцея, уже не уверенная в своих словах. — Чтобы обсудить следующую конференцию.

— Скорее митинг, — сказал я. — Пламенные речи перед решающим боем.

Эрни положил одну руку на плечо Цирцее, взмахнул второй и четко произнес лозунг этого митинга: «День, когда динозавры снова восстанут».

— Тебе действительно стоило бы присоединиться к нам, — настаивал Рааль, его морда была в опасной близости от моей. — Ненавижу терять такие умы во время чистки наших рядов.

Эрни встал между нами, как рефери, который приостанавливает бой, когда боксеры входят в клинч, откашлялся и сказал:

— Разборки закончены. У нас все.

— Вот уж точно, — сказал я, поворачиваясь к Цирцее. — Как поется в песне, любовь прошла, детка, но сердцу еще болеть и болеть. Ты меня использовала все это время.

— Я тебя использовала? — фыркнула она. — Это ты мне лапши на уши навешал. С самого начала притворялся, что ты не тот, кто есть на самом деле.

— Но это моя работа, куколка. А ты играла со мной только ради развлечения.

Эрни положил конец нашей милой беседе.

— Винсент, хочешь надеть на них наручники или мне это сделать?

Он покачал металлическими кольцами в воздухе, предлагая мне возможность в отместку арестовать Цирцею.

— Я не хотела… Рааль, ты же говорил… — она замолчала, но в глазах застыл немой вопрос, ей нужно было получить какое-то объяснение от диплодока, которого она столько лет ценила и уважала. — Все, чему ты меня учил… все — ложь…

— Нет, правда, — настаивал Рааль. — Все — чистая правда. Но под ней скрывается еще одна правда, великая правда…

Схватив наручники, я прервал эту мыльную оперу.

— Хватит разглагольствовать, что было бы, если бы… Пора ответить за свои поступки.

— Вы не можете нас арестовать, — пробормотала Цирцея.

— Не можем, зато очень даже можем отволочь твою задницу к членам Совета. Ты же не улицу на красный свет перешла, дорогуша. Твоя группа планировала искоренение человеческой расы, и, даже если ты не знала все подробности этого замысла, ты достаточно натворила, чтобы сидеть на скамье подсудимых вместе со своим дорогим предводителем. Ты что, думаешь, только по ручкам отшлепают? Я бы на твоем месте попрощался бы с солнышком, когда мы выйдем наружу, поскольку в следующий раз ты его не скоро увидишь.