— Ты будешь это есть? — нерешительно спросил Эрни.

— А ты?

— Но ведь тебе, кажется, понравился завтрак, — заметил он.

Я не мог этого отрицать. Может, это и не так уж ужасно. В конце концов, я голоден, а еда и есть еда. Я же раньше ел куриц, ну да, не таких живых, но к чему чувствительность, если речь идет о пище. И чем дальше я смотрел, как едят остальные, тем сильнее становился мой собственный голод.

Я не успел поговорить с остальным телом на эту тему, как руки сами по себе потянулись и схватили курицу у ближайшего столбика, потянув за веревку, привязывающую птицу к ее единственному средству защиты.

Где-то далеко-далеко раздавался голос Эрни, который спрашивал меня, соображаю ли я, черт побери, что делаю. Я словно был заперт внутри собственного тела, наблюдая, как незнакомый велосираптор широко распахивает пасть, с его зубов стекает слюна, и он подносит кричащую, вырывающуюся птицу ко рту.

Мои губы сомкнулись вокруг ее горла раньше, чем зубы, и в этот момент я ощутил, как ее клюв яростно, безумно колотит по моим деснам. Птице очень хотелось наружу. Но, увы, я не контролировал собственные челюсти, и они готовы были начать свое последнее движение, которое отсечет птице голову, и прекрасная вкусная кровь хлынет мне в рот, в горло, в желудок. И я буду сыт…

Чья-то рука легла мне на плечо.

— Винсент!

Я повернулся, курица торчала у меня изо рта, на секунду она перестала клеваться, словно прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Я просто физически чувствовал неодобрение Эрни, он медленно качал головой.

— Отпусти птицу, малыш.

Этого было достаточно. Внезапно здравый смысл снова заполнил пустоту в моем мозгу. Я понял: если откушу этой курице голову, то мне еще долго будет мерещиться, что она клюет меня, подражая дятлу из мультика, из-за чего, в свою очередь, начнет тошнить, и я попрощаюсь не только с обедом, но, вероятно, и с завтраком тоже.

Я осторожно вынул птицу изо рта, извинился перед ней, высушил ее перышки, дунув несколько раз, и привязал несчастное создание обратно к столбу. Разумеется, как только она вернулась на место, никто не гарантировал ей отсрочки смертного приговора, и вот уже какой-то другой динозавр схватил ее за лапы и швырнул в свою жадную глотку.

Цирцеи сегодня не было видно, так что никто не накормит нас нормальным человеческим обедом. Хотя если бы она была здесь, то еще неизвестно, чем бы закончилась моя трапеза — нашла бы она для меня какую-нибудь жареную и несопротивляющуюся пищу или убедила бы меня с помощью феромонов, гормонов или убедительных доводов съесть живую курицу? Наверное, лучше мне этого не знать.

К нам подошли Базз и Уэндл, выдергивая перья из углов рта и слизывая капли крови длинными подвижными языками.

— Сегодня были очень интересные занятия, тебе не кажется? — спросил Уэндл, хлопая меня по спине. — Еще один урок, а потом свободное время. Пошляемся вокруг, потренируемся выполнять то, чему сегодня научились.

— Ага, погуляем по лагерю, нагуляем аппетит перед ужином, — добавил Базз. — Очень приятное время для отдыха.

Сама идея «свободного времени» мне очень понравилась, возможно, мы проведем его с пользой.

— Может, вам, ребятки, будет интересно провести нам экскурсию по здешним местам? — спросил я. — Ну, когда у нас будет свободное время. Мне бы очень хотелось посмотреть некоторые уголки этого расчудесного острова.

— Мы будем счастливы! — прощебетал Базз.

— Просто в восторге! — добавил Уэндл.

— Мы отведем вас, куда захотите!

— Куда угодно?

— Куда угодно, — подтвердил Базз.

— И даже на другую сторону острова? — рискнул я.

Уэндл отволок братца в сторонку и шепнул ему какие-то заветные слова на ухо.

— Это закрытая зона, — сказал Базз, вернувшись к нам после обсуждения. — Куда угодно, кроме этого участка.

— Почему? — спросил Эрни. — Что там такое?

— Радиация, — прошептал Уэндл.

Базз закивал с такой силой, что мог бы сломать себе шею, и добавил:

— Это был полигон…

— …для ядерных ракет…

— …радиация — опасная штука…

— …она может убить вас…

— …а вы даже и не узнаете…

— Так вам сказали? — уточнил Эрни.

— Мы это знаем, — ответил Уэндл.

Я демонстративно поцокал языком, выпучил глаза, но внутри меня уже заработал моторчик, счищая накопившуюся ржавчину. Конечно, в южных районах Тихого океана действительно проводились ядерные испытания, и очень даже вероятно, что и на атолле Бикини, где после Второй мировой взрывали ядерные боеголовки, проживает несколько братьев и сестер, но зачем же руководству Прогрессистов до такой степени запугивать свою паству, чтобы все держались подальше от этого района?

— Это запретная зона, — еще раз сообщил нам Базз. — Но по дороге есть несколько красивых водопадов. Вам понравится.

Но мы с Эрни знали, куда нам приспичило пойти прямо сейчас, и произвол власти не сможет помешать нам. Мы пойдем на ту сторону острова, есть там ужасная радиоактивная мутация или нет. Лично я надеялся, что ее там нет, однако, как говорится, бери, что дают…

Но для начала пойду поплаваю.

Базз с Уэндлом решили пойти на послеобеденные занятия вместе с нами. Как нам сказали, это будет урок плавания. Мне кажется, братья к нам привязываются, это хорошо, ну, в том смысле, что ими будет легче манипулировать, когда понадобится, хотя и плохо, поскольку они имеют обыкновение действовать моему напарнику на нервы. Но, несмотря на мои кувыркания с Цирцеей вчера вечером, мы тут не ради развлечений, а по делу.

Отойдя примерно на четверть мили от лагеря, наша группа свернула на тропку, ведущую в джунгли. Деревья здесь росли другие, ну, например, не пальмы, а мангры, и земля под голыми пятками стала более мягкой и податливой. В этом ощущении было что-то успокаивающее, правда.

Мы вышли к какому-то болоту. Это была смесь болот Эверглейдс во Флориде, илистых речек-байю[28] в штате Луизиана и всех диковинных уголков, которые мне довелось видеть по каналу «Дискавери». Оно было создано искусственно, я даже мог рассмотреть бетонные стенки большого бассейна, который лежал перед нами, тем не менее его размеры и масштаб потрясали.

Я вгляделся в мутную воду. Поверхность этого полуболота-полупруда была покрыта светло-зеленым покрывалом из водорослей, и меня бы не удивило, если бы это оказался наш сегодняшний ужин.

— И… что? Прыгать? — я стоял на краю этой грязной ямы, готовый продемонстрировать мое умение нырять.

Уэндл быстро протянул руку и крепко схватил меня за плечо, не давая мне сдвинуться с места.

— Нет, — строго сказал он, и впервые с момента нашего знакомства на его лице не играла глуповатая ухмылка. — Если ты бултыхнешься в воду, то они подумают, что ты — их пища.

— Кто подумает, что я…?

И тут я увидел того, кто так подумает. Из-под воды появилась пара глаз, словно два маленьких мячика для гольфа плавали на поверхности, выглядывая из воды, рассматривая нас со злостью, но не бездумно, а вынашивая коварные планы. Рядом с ними всплыла еще одна пара хищных глаз, а позади — третья. По всему болоту все новые и новые глаза нарушали спокойствие водной глади.

Крокодилы.

В мгновение ока Эрни повернулся на пятках и пошел по направлению к нормальной суше.

— Скажите учителю, что я сбежал с урока, — крикнул он нам.

Я поймал напарника и приволок его обратно к кромке воды. Если я буду «купаться», то и ему придется. И если мне предстоит стать кирпичиком в пищевой пирамиде крокодилов, то и ему тоже.

После того как руководитель нашей группы изложил нам строгие правила — никаких резких движений, крокодилов не дразнить и не засовывать им голову в пасть, как дрессировщику в цирке (честно говоря, последний совет я бы посчитал просто проявлением здравого смысла, если вообще можно говорить о здравом смысле, когда вы собираетесь по доброй воле поплавать с этими зубастыми тварями), мы медленно погрузились в болото, позволяя воде сантиметр за сантиметром подниматься по нашим ступням, ногам, торсам.