Преступники надеялись, что Морин похоронят там, где ее тело будет найдено. А вот труп Бишопа должен был упасть прямо, что называется, в руки Биллингсу. В таком случае, сами понимаете, лейтенант, полиция никогда бы не заподозрила в убийстве Чаннинга...

Охрана яхт-клуба всегда была внимательна к тем, кто входил на его территорию и выходил, – как правило, через ворота. Но никогда не учитывались люди, приплывающие или уплывающие на яхтах. Ими, как правило, являлись уважаемые члены клуба, которых проверили и перепроверили не один раз. Но только тогда, когда они проходили через ворота... Вот так все и произошло. Чаннинг приплыл на яхте Катлина. Потом, когда стемнело, сбил замок на яхте Биллингса и положил туда тело Бишопа в каюту на пол, выбросил за борт пистолет, из которого был убит Бишоп, будучи твердо уверен, что Биллингсу никогда не придет в голову искать его, когда он обнаружит тело... Но Чаннинг-то знал, что полиция обязательно пошлет водолаза, чтобы разыскать оружие, и сделает это по прибытии незамедлительно.

– Интересная история! – вставил вдруг лейтенант. Не зная, как реагировать на замечание Шелдона, я счел самым разумным продолжить повествование:

– Видимо, Чаннинг предвидел, что тело будет найдено не более чем два дня спустя, но тут-то Биллингс и спутал все его планы. Оба Биллингса наведались по каким-то своим делам в яхт-клуб и подошли к своей яхте незамеченными, потому что как раз в этот момент почему-то в воротах перестал работать электрический сигнал, а Дэнби, охранник, разговаривал по телефону, повернувшись к воротам спиной, когда они туда входили.

Когда отец и сын обнаружили тело Бишопа на полу своей яхты, то буквально пришли в ужас. Они понимали, что едва труп найдет полиция, методы, которыми Бишоп шантажировал их, наверняка выплывут наружу. И, конечно, Биллингсы знали, что в убийстве обвинят их...

Вместе оба стали думать, как избавиться от мертвеца, и неумело, если можно так выразиться, чисто любительски провели всю работу по сокрытию трупа. Им удалось перетащить то, что осталось от Бишопа, на одну из соседних яхт. Чтобы это сделать, они сбили с нее замок. Боясь, что охрана заметит содеянное ими, они повесили новый. На полу осталась кровь убитого, Биллингсы сняли старый ковер и заменили его новым. Словом, все сделанное лишь способствовало тому, что они все туже затягивали у себя на шее петлю...

Внезапно лицо лейтенанта Шелдона помрачнело и стало вдруг пунцово-красным. Он выдавил из себя:

– Ладно... Лэм, скажи мне, кто тебя нанял?

– Джон Карвер Биллингс.

– Старик?

– Нет, молодой Биллингс.

– Ах ты, сукин сын! – бросил он с такой яростью, что ему могла позавидовать бы сама Берта Кул: ее эпитеты по сравнению со злостью, с которой он произнес это ругательство, показались бы просто объяснением в любви.

– В чем дело? – недоумевал я.

– Хочешь подсунуть мне эту ерунду?! Ты что же, подсунул мне и это дело Лудлоу с его наездом на человека, чем втерся в доверие, а теперь несешь мне всю эту чепуху?

– Одну минутку, лейтенант!

– Пошел к черту! Считай, тебе не повезло, Дональд! Я покажу, что может произойти с такими ублюдками, как ты, которые пытаются обмануть представителя...

– Ну а теперь заткнись и забудь, что ты чертов полицейский! – заорал я вне себя. – Тебя заждался твой капитан, а ему уже названивает его начальство и жаждет правильного решения по делу Бишопа! Ну, Шелдон, желаешь сохранить свою голову на плечах или предпочитаешь ее потерять?

Лейтенант просто подскочил при одном упоминании капитана и своего шефа. Ему в случае чего должно было от них здорово нагореть, и он это прекрасно понимал.

– Дональд! – в его обращении я уловил такую ненависть, что даже изменился голос – стал низким, едва слышным. – Если ты меня подставил, я переломаю все твои ребра!

– У вас есть возможность проверить то, о чем я рассказал. И в вашем распоряжении всего каких-нибудь двадцать минут. Вам надо немедленно найти Горация Б. Катлина и допросить его.

Шелдон начал лихорадочно крутить телефонный диск. Но два человека в полицейской форме появились в офисе гораздо быстрее, чем ему удалось с кем-либо соединиться, Шелдон прокричал им:

– Держите этих двоих так, чтобы никто их не видел, и мне плевать – кто бы этого ни захотел! Я сказал – никто! Не позволяйте им говорить ни с кем из департамента! Не разрешайте встречаться ни с одним из адвокатов! Не позволяйте подходить к телефону! И чтобы они оставались там, где сейчас!..

Лейтенант выскочил из офиса подобно реактивному самолету, взмывающему вверх на взлетной полосе.

Биллингс открыл глаза и посмотрел на меня. Потом медленно протянул мне руку, пожав ею мою. И не произнес ни слова.

– Не говорите им, что у Бишопа было за душой против вашего сына и... – тихо сказал ему я.

– Заткнись! – закричал один из охранявших нас офицеров. – Лейтенант запретил вам разговаривать с кем бы то ни было!

– Но это не значит, что мы не можем разговаривать между собой, – логично заметил я.

– Я понял это иначе. Заткнись! – настаивал охранник. Биллингс попытался еще что-то сказать мне. Один из офицеров угрожающе встал.

– Вы, парни, дождетесь, что вам достанется по шее!

Мы замолчали. Это продолжалось томительных тридцать минут. Кажется, за эти полчаса я посмотрел на часы не менее пятидесяти раз, но Биллингс сидел не шелохнувшись, с каменным лицом. Наконец появился лейтенант Шелдон. Его будто подменили. Теперь он был больше похож на сияющего десятилетнего ребенка в рождественское утро. Я посмотрел на него и вздохнул с облегчением.

– Дональд опять перешел запретную линию, поэтому мне пришлось так себя повести. Капитан и шеф ждут меня в офисе. А вы убирайтесь отсюда, – обратился он к охранникам.

Те мгновенно испарились.

Мне пришлось снова и снова повторить ему свой рассказ, чтобы он его как следует запомнил.

– А как ты нашел Катлина, Лэм?

– Я знал, что в деле должен был быть кто-то замешан из членов клуба, кто оказался бы целиком в руках управляющего казино «Зеленая дверь». И этот человек настолько увяз в долгах, что делал все, что ему приказывали... Поэтому я нанял охранника из яхт-клуба, чтобы тот понаблюдал за людьми, входящими и выходящими как из него, так и из казино. Когда охранник его узнал, я понял, что это тот самый человек, которого я ищу. Я пошел за ним и сразу увидел, что его нет ни за одним из столов, где играли: он, без сомнения, сразу отправился к менеджеру. Я был уверен, что нашел ответ на свой вопрос.

– Не хотите ли сигару? – спросил нас с Биллингсом лейтенант Шелдон. – Мы приносим свои извинения, что из-за нас вам пришлось терпеть такие неудобства, сэр, но вы должны понять... И пожалуйста, подождите меня здесь. Не выходите. В коридоре будет охранник. Просто сидите здесь и ни с кем не разговаривайте. Дональд, ты ведь достаточно умен и все понимаешь... Смотри, чтобы Биллингс тоже молчал. Не разговаривайте ни в коем случае с репортерами. Не пытайтесь говорить по телефону...

Лейтенант набрал номер и сказал в трубку:

– Я уже иду к вам, капитан. Простите, что заставил ждать. Мне надо было кое-что выяснить и перепроверить. Я сейчас буду.

С этими словами он выскочил из комнаты.

Я повернулся к Биллингсу.

– Скажите мне, какой информацией располагал Бишоп о вашем сыне?

– Честно, Лэм, я сам узнал об этом только на прошлой неделе. И мне не хочется это обсуждать.

– Но мне-то вы могли бы сказать.

– Нет, не могу.

– Ваш парень высокий, длинноногий?

Он кивнул.

– Играл в колледже в баскетбол?

– Да.

– Был членом школьной команды?

– Да, был.

– Бишоп был игроком, который ставил и на игры в колледжах, – сообщил я ему.

Внезапно лицо банкира скривилось от внутренней боли. Он заплакал. Невозможно было видеть без содрогания, как у сильного, мужественного человека по лицу текут слезы.

Я поднялся, подошел к окну, повернувшись к Биллингсу спиной: я не мог этого выносить. Через несколько минут, когда редкие всхлипывания прекратились, вернулся и сел обратно в кресло.