Один из солдат протянул ему автомат, и они двинулись. Внутри барак был полон густого черного дыма и мечущегося пламени. Огонь уже сильно распространился, маленькие языки пламени лизали потолочные балки. Большая часть помещения была охвачена огнем. Оставалась всего лишь пара минут, прежде чем пламя охватит все здание.

Пелхэм остановился в двух шагах от двери и осмотрелся. Его нервы были напряжены до предела, палец лежал на спусковом крючке автомата.

Но это было не нужно. Куклы, которым удалось избежать пуль, стали жертвами огня. В дальнем углу барака два-три монстра еще были живы, но их тела уже тлели от жара, и, когда их заметили, один из них вспыхнул, как факел, и рухнул на пол.

— Назад! — приказал майор. — Здесь нам нечего делать. Пятясь, они отступили к двери. Дым и раскаленный воздух почти не давали дышать.

Глаза Пелхэма слезились, когда он вышел на свежий воздух, на черном от сажи лице появились красные пузыри ожогов. Но он не чувствовал боли, поскольку все еще был оглушенным, находящимся в каком-то бесконечном кошмаре. Все, что происходило вокруг, слова, которые он произносил, доходили до его сознания через какой-то плотный занавес, как будто он сам был всего лишь безучастным свидетелем.

— А что с генералом? — спросил один из солдат. Пелхэм побледнел, несколько секунд смотрел сквозь него, потом молча покачал головой. Даже если выстрел и не убил генерала, то в том аду, что сейчас бушевал в бараке, никто и ничто не могло выдержать.

Южная стена барака обрушилась с градом искр и пылающих обломков. Люди отступили на несколько шагов. Никто не проронил ни звука. Ужас в разной степени охватил всех присутствующих. Это был не только шок от появления пластмассовых людей. Там, внутри, были их друзья и товарищи, и, возможно, каждый сейчас в тайне спрашивал себя, что с ними произошло, где они и кто мог провернуть эту абсолютно невозможную штуку: увести с базы тридцать пять человек и заменить их ужасными монстрами.

Пелхэму с трудом удалось выйти из оцепенения.

— Окружить это место, — едва слышно пробормотал он. — Расставить посты. Я должен связаться с Лондоном.

Он сел за руль «джипа», повернул непослушными пальцами ключ зажигания и завел двигатель. Неожиданно он обрадовался возможности покинуть это место.

— Сюда! — Хирлет повелительным жестом указал на узкую красную металлическую дверь.

Он провел их по палубе к люку на носу баржи, где они снова спустились вниз.

Дамоне стало ясно, что это списанный буксир. Узкий, едва достаточный для человека проход вел через весь корпус судна. Справа и слева тянулись многочисленные двери. Один раз Дамоне удалось бросить беглый взгляд в одно из помещений. То, что она увидела, напоминало современно оборудованную лабораторию. Но они слишком быстро прошли мимо, и она не успела разглядеть подробности. Очевидно, все судно было основательно перестроено. Его дряхлая внешность являлась лишь маскировкой.

Мюррей нерешительно взялся за ручку двери и нажал. Дверь бесшумно открылась внутрь, за ней было совершенно темное помещение.

— Выключатель справа, рядом с дверью, — сказал Хирлет.

Мюррей, помедлив, вошел.

— Ну, ну, не стесняйтесь!

Мюррей метнул на Хирлета яростный взгляд и после непродолжительных поисков нашарил выключатель.

Под потолком вспыхнула батарея желтых лампочек.

Помещение было огромным — больше тридцати метров в длину и около десяти в ширину, с высоким искривленным потолком. Очевидно, это был один из прежних складов баржи, разделенный теперь перегородкой, но все еще большой. Противоположная стена так же, как и потолок, была покрыта слоем ржавчины и выглядела совершенно дряхлой. Шаги отдавались звонким, жутким эхо.

Когда Дамона вошла в помещение, ее взгляд приковало сборище странных фигур, выстроенных у стены. У нее даже мелькнула мысль, что она попала в музей восковых фигур.

Возле стены стояло множество странных людей: викинги, римляне, питекантропы, солдаты в форме времен первой мировой войны, а также люди в длинных волнистых одеждах — ведьмы и монстры.

— Я вижу, — рассмеялся Хирлет, — моя маленькая коллекция произвела на вас впечатление. Это мой маленький каприз, первая попытка, знаете ли.

Дамона с трудом оторвалась от странного зрелища.

— Что это значит? — спросила она.

— По существу, ничего, — пожал плечами Хирлет. — Во всяком случае, ничего страшного. С них все и началось. — Он подошел к фигурам и встал между ними.

— Это первые объекты моего эксперимента. Я приобрел их по дешевке у одного выставщика, который прикрыл свое дело. В сущности, они больше ни для чего не годятся. Мои новые модели функционируют лучше, они сильнее и, прежде всего, незаметнее. Но эти иногда все же бывают необходимы. Прежде всего, — продолжал он изменившимся голосом, — если речь идет о том, чтобы произвести демонстрацию, показ.

Лицо его ожесточилось. Он показал на двух кукол, державших Мандрейка, и быстро выкрикнул какое-то непонятное слово.

Монстры пришли в движение и потащили беззащитного пилота к своему хозяину. Хирлет злобно улыбнулся поставленному на колени Мандрейку, повернулся к своей коллекции и пробормотал несколько слов на незнакомом гортанном языке.

Несколько секунд ничего не происходило, потом с обоими воинами-викингами случилось одинаково зловещее изменение, какое Дамона уже наблюдала на складе. Их глаза наполнились жизнью. Судорожное движение скользнуло по их лицам, руки шевельнулись сначала тяжело, потом легче, словно воины пробуждались после глубокого, бесконечно долгого сна. Они медленно повернулись, посмотрели сперва на своего хозяина, потом на Мандрейка и медленно шагнули к нему.

Мандрейк закричал. Он отчаянно пытался вырваться из рук монстров, которые по-прежнему держали его, но человеческой силы было слишком мало.

Викинги подошли к нему, схватили за руки и потащили за собой.

— Что вы хотите сделать?! — закричал Мюррей. Хирлет прервал его резким движением.

— Успокойтесь, инспектор. С ним сделают то, что ожидает вас всех, только намного быстрее и не так эффектно. Смотрите же! Кто еще имел когда-либо возможность увидеть свою собственную судьбу?

Викинги потащили Мандрейка и грубо бросили на пол. Пилот охнул, вскочил на ноги и снова рухнул, когда один из воинов слегка коснулся его спины.

С Мандрейком начали происходить ужасные изменения. Кожа его потеряла все краски, стала белой, потом серой и начала матово поблескивать. Послышался легкий шорох, словно где-то сломали тонкий ледок, и под его одеждой началось какое-то смутное движение. Потом он заснул и некоторое время лежал спокойно. Весь процесс занял не более пяти секунд.

Хирлет посмотрел по очереди на каждого, словно хотел лично убедиться, что ни один из них не пропустил ужасное зрелище. Прошло двадцать секунд, прежде чем он нарушил молчание.

— Встаньте, Мандрейк! — приказал он.

Скрюченное на полу тело шевельнулось, одеревенелыми, неуклюжими движениями поднялось на четвереньки, но снова упало. Вторая попытка была успешней. В конце концов, существо выпрямилось, чтобы подойти к Хирлету. На его лице застыло похожее на маску бесстрастное выражение.

— Ты будешь меня слушаться? — спросил Хирлет.

— Я буду вас слушаться, господин, — кивнул тот, кто недавно был Мандрейком.

Тонкая, злая усмешка заиграла на губах Хирлета, когда он повернулся к своим пленникам.

— Вот видите, — торжествующе сказал он, — хотя мой метод имеет отдельные недостатки, но работает безукоризненно.

— Вы чудовище! — беспомощно пробормотала Дамона. Она хотела добавить что-то еще, как внезапно почувствовала, что какая-то сила сдавила ей горло. Она подняла руки, ощупала грубые холодные места на своем лице, и ее охватил безумный страх. Через несколько часов она будет выглядеть точно так же, как несчастный Мандрейк: кукла в человеческий рост, марионетка, подвешенная на невидимых нитях, которая должна служить желаниям Хирлета.