Я хмыкнул, взял бумагу и написал распоряжение:

«Оплатить задолженность из моих средств. Если вдруг у кого-то возникнет желание возбудить дело по статье 58.11 (финансирование терроризма), пусть сначала сообщит об этом в мой секретариат. При освобождении вежливо намекнуть Морозову, что никакими условиями моя уплата его задолженности не сопровождается, но среди культурных людей вообще-то принято хотя бы зайти и сказать спасибо».

Однако нужно было собираться – через пятнадцать минут начиналось торжественное собрание, посвященное уходу в отставку или в запас комиссаров из первого выпуска моей школы. Вообще-то комиссары заканчивали службу и раньше, но то были представители первого призыва, которые надели черные мундиры, не пройдя подготовки в школе, а потому их сроки завершались в индивидуальном порядке.

Как уже говорилось, государственные комиссары являлись моими порученцами по особым делам и с особыми, то есть сильно расширенными, полномочиями. В основном их задания сводились к контролю над деятельностью чиновников и наведению порядка там, где обычный российский бардак возникал не сам по себе, а служил наполнению чьего-то кармана. За время своей службы они должны были четко понять: за ошибку, особенно совершенную по недостатку опыта, их скорее всего не накажут, особенно если ошибающийся вовремя спохватится и запросит помощь, но вот за попытку сокрытия ошибки… Из ста девяти первых выпускников на сегодняшнем собрании должны были присутствовать девяносто три человека. Четверо не дожили до конца службы именно оттого, что пытались скрыть свои ляпы. Пятеро честно сказали, что дальше работать комиссарами не могут, это не для них, и сейчас они служили в маньчжурской группе войск в чинах от вольноопределяющегося до поручика. Двое были замечены в финансовой нечистоплотности, а первый узнавший это предпочел застрелиться, но не писать рапорт, потому что один из озаботившихся своим карманом был его другом детства. Четверо же погибли при исполнении служебных обязанностей.

А теперь перед каждым из бывших комиссаров был открыт путь к карьере государственного чиновника. Причем те, кто показал способности к руководящей работе и выразил желание заняться именно ею, уходили в отставку, то есть покидали комиссарский корпус навсегда и вскоре должны были стать различными начальниками, от уездного до всеимперского ранга. Те же, у кого лучше получалась оперативная работа или контроль, увольнялись в запас и шли в Комкон, или Охранный комитет, то есть к Алафузову. Пятеро были приглашены преподавателями в школу, которую они окончили три года назад. Им предоставлялось право ношения мундира, только без погон, а также к своему гражданскому рангу они могли теперь добавить: «государственный комиссар запаса». В случае войны или чрезвычайной ситуации они имели шанс быть снова призваны в комиссары.

Я посмотрелся в зеркало: вроде все нормально, канонический образ канцлера выдержан – и отправился в Белый зал Гатчинского дворца, где за накрытыми столами уже сидели и глотали слюни только что ставшие бывшими комиссары.

– Давно они так? – поинтересовался я у распорядителя.

– Минут двадцать.

– Понятно, – вздохнул я и обратился к собравшимся: – Господа, добрый вечер. Позвольте поздравить вас с завершением выдающегося этапа ваших биографий и началом следующего, который, смею надеяться, будет не хуже. Ведь ваша служба не прошла даром – теперь вы твердо знаете, что и когда нужно делать, что и когда можно, от чего лучше воздержаться и чего нельзя вытворять ни в коем случае. Вообще-то вам говорили это еще в школе, но слушать – одно, а убедиться на примере собственной же работы – это уже другое. Ну а я хочу заострить ваше внимание вот на чем. Служа комиссарами, вы, по сути дела, являлись моими глазами, руками, ушами… И, пока было именно так, за все ваши действия отвечал я. То есть имела место двухступенчатая ситуация: вы служите канцлеру, который служит России. А теперь вам самим придется заняться этим напрямую, без дополнительного звена в лице меня, вот и все. И я от всего сердца желаю вам успехов на данном поприще. Ну а чтобы вы почаще вспоминали эти три года, вот коробочки со значками «Комиссар первого потока». Цените, ведь у всех остальных потоки будут иметь номер два и далее. Приятного аппетита, не буду более мешать вам – присутствие начальства, оно стесняет, это я по себе знаю. Еще раз всего хорошего и с наступающим Рождеством!

Рождество уже несколько лет подряд было для меня неделей относительно свободного от ежедневной текучки времени, которое я в равной мере делил между семьей и теми проектами, до которых по каким-то причинам не дошли руки. В частности, текущие каникулы я начал с чтения произведений академика Хоменко.

Вы, конечно, вправе удивиться: что, канцлеру империи стало уж вовсе нечем заняться? Разумеется, нет, и чтением я занялся из соображений прикинуть пути усиления и без того давно ведущейся идеологической войны с нашими будущими противниками. Потому как хорошо помнил этапы той же самой войны против Советского Союза и имел возможность сам оценить эффективность различных приемов. Главный вывод я сделал еще там и тогда – для победы совершенно необходимо как можно обстоятельнее обгадить историю обрабатываемой страны в глазах ее народа, и это у наших противников получилось. Но вот эффективность выбранных способов даже тогда казалась мне не самой оптимальной, а сейчас, имея опыт наших агентов во Франции и Англии, я и вовсе считал ее тупой и неизобретательной. Действительно, тот, кто хорошо помнит конец восьмидесятых – начало девяностых, не даст соврать: нашу историю обгаживали целиком и сравнительно равномерно. Да, в принципе это получилось, но сколько было истрачено сил и денег! Ну а и отмыть кое-что получилось потом довольно быстро. В общем, давайте-ка я поясню свою мысль на аллегорическом примере…

Предположим, у некоего господина есть сосед, а у соседа – шуба. И перед господином стоит задача эту шубу… того. Если он возьмется за дело тупо и без фантазии, то, будучи даже гигантом кишечника с трехметровым обхватом талии, все равно за один раз равномерно покрыть всю шубу слоем продукта толщиной даже в пять миллиметров он не сможет. Но если подойти к процессу творчески, то можно догадаться, что обрабатывать нужно не все, а только наименее доступные для чистки места, а в процессе действия еще и вывернуть шубу наизнанку. Но я всегда был сторонником специализации. И, значит, теперь требовалось найти, а не получится, так воспитать специалистов по выворачиванию истории наизнанку (в дополнение к тем, что у меня уже были, но таких сложных действий производить не могли).

Сразу после начала чтения первоисточника я удовлетворенно крякнул – все правильно, отцу-основателю вовсе не обязательно подниматься до заоблачных высот бреда, для этого мгновенно найдутся продолжатели. Вопреки слухам Хоменко не говорил про то, что Петр Первый и Иван Грозный – это одно и то же лицо. Как раз наоборот, он считал их вовсе даже разными: в частности потому, что, по его мнению, Иванов Грозных было ровно четыре штуки, а Петров – ни одного. Имеющегося же в официальной истории якобы Петра на самом деле звали Исааком, и он был самозванцем. И про то, что Батый было всего лишь одним из имен Александра Невского, Хоменко тоже ничего не писал, это за него придумал один известный романист. Ну а потом менее известный вообще открыл, что по-настоящему этого человека звали Наполеон Бонапарт. А уж кто придумал, что Великую Китайскую стену построили в середине пятидесятых по личному распоряжению Мао, я даже не стал вспоминать, потому как видел данную стену лично и гораздо раньше.

Тут я на минутку отвлекся от чтения, потому как вспомнил, в каком контексте мне показался знакомым севший за долги народоволец Морозов. Вовсе не как борец за народное счастье, а всего лишь как предшественник читаемого сейчас Хоменко! То есть Морозов вот-вот должен был сочинить нечто подобное, если уже не сочинил. Значит, правильно моя интуиция сработала…