До обеда я еще успел сходить вверх по ручью до самого того места, где он низвергался с пятиметровой высоты этаким мини-водопадом. После чего вернулся к берегу океана, нашел примотанную к камню веревку и вытащил из бухты заброшенную прошлым вечером корзину с недоеденной колбасой. Как и ожидалось, теперь там имелось четыре краба, причем очень даже ничего себе по размерам. Не как дальневосточные, конечно, там они были с автомобильное колесо размахом конечностей и с тарелку в диаметре туловища, но для обеда одному человеку – в самый раз. Так что крабы были сварены и съедены под пиво, после чего я взял удочку и пошел ловить себе ужин – клевало тут всегда, а не только утром и вечером.
Вот таким макаром я и проотдыхал еще три дня. Только тут я понял, насколько, оказывается, хорошо ничего не читать, не писать и ни с кем не разговаривать! Потому что уже десять лет подряд я только этим с утра до вечера и занимался: читал документы, писал их сам, отдавал свои распоряжения, слушал чужие… Однако на четвертый день, поймав себя на попытке побеседовать о международном положении с только что выловленной рыбой неизвестной породы, я понял, что отдых пора закруглять. Разговоры с рыбами – это еще ладно, но в результате сенсорного голода меня потянуло и что-нибудь написать, а при отсутствии бумаги недолго дойти и до наскальной живописи, благо зубило у меня имелось. Так что, подавив желание вырубить на здоровенном валуне краткую, но выразительную надпись, означающую, что здесь побывал русский человек, я достал ракетницу и запустил в голубое канарское небо две красные ракеты. Что было сигналом – отдых окончен, пора и честь знать, сматываемся.
Катер, стоящий у входа в бухту, зачихал прогреваемым двигателем, а я начал собирать палатку.
Как и обещал, перед отъездом я зашел в гости к губернатору. Жил он в полутораэтажном домике, чуть поменьше и попроще Орловского, что был у меня в Нескучном саду, пока его там не взорвали. То есть именно это сооружение испанец и обозвал «дворцом» при первой встрече. Это свидетельствовало о невысокой зажиточности губернатора – раз и его недовольстве таким положением дел – два. Кроме того, по дороге я обратил внимание на местную церковь – надо будет, кстати, потом не забыть уточнить, кирхой она тут называется, костелом или еще как. Так вот, при взгляде на этот храм Господень ничего, кроме «бедность – не порок», в голову не приходило. Типа апостолы еще и не в таких условиях проповедовали… Да и вообще весь город совершенно не наводил на мысли о зажиточности.
В Европе же о происходящем на Канарах узнали только сегодня – ни радио, ни телеграфа тут отродясь не было, но два дня назад из Лас-Пальмаса вышел небольшой испанский пароходик, который, понятно, никто и не думал задерживать. И вот теперь, значит, он добрался до Кадиса и оттуда телеграфировал сногсшибательную новость.
Кстати, это вопиющее безобразие со связью доживало свои последние дни, ибо несколько Таниных сотрудников и сотрудниц остались тут организовывать первую ласточку будущего мирового курорта, развлекательный комплекс «Русский». У них имелись рации (официально – устаревшие и списанные с модернизируемых черноморских броненосцев, ну а неофициально – и более современные), а также все необходимое для длительной и плодотворной работы на чужбине. И первое, что я предложил губернатору в качестве благодарности за теплый прием и аванса за такие же отношения в будущем – это пять часов связи в сутки. А уж как он ими распорядится – это его дело. Этот подарок дон оценил сразу. После чего я попросил его проследить, чтобы моих оставляемых тут девочек никто не обижал, а для подкрепления этой просьбы тут же инвестировал в канарскую экономику пятнадцать тысяч рублей, передав их местной власти в лице губернатора. После этого переговоры о создании Русско-Канарского банка прошли на ура, и дон Мигель заверил меня, что приезжающих в ближайшее время сотрудников Машиного департамента ждет самый теплый прием. Потом разговор свернул на тему о не самом лучшем внешнем виде местного храма, и я пожертвовал еще пять тысяч, сказав, что это просто совсем небольшой аванс, а потом пойдут радикально другие суммы. Правда, хотелось бы, чтобы здешнее духовенство с пониманием относилось к моим инициативам. Так как суммы на церковь тоже должны были пойти через дона Мигеля, то он заверил меня, что понимание будет полнейшим. После чего он достал один из Машиных рисунков на тему купальника и перешел к вопросу, видимо, давно уже его мучавшему:
– Видите ли, такой костюм имеет смысл только в том случае, если носящая его дама… э-э-э… обладает выдающимися внешними данными.
– Совершенно верно, – кивнул я, – у нас в России они почти все такие.
– А у нас, – горестно заметил мой собеседник, – картина, увы, несколько иная… Вы, наверное, уже обратили внимание.
Да уж, не обратить его было трудно. Встреченные мной в городе дамы более всего напоминали сушеных ведьм, плоских и морщинистых. Если такую обрядить в бикини, получится кошмар, от которого, пожалуй, сбежит и закаленный калединский ветеран. Но ничего, Испания большая, вербовка сотрудниц в Танечкиной службе давно отработана до блеска, так что проблема с дамами вполне решаема, успокоил я губернатора. И вообще, ему пора готовиться к резкому увеличению численности населения на подмандатной территории. Прикинуть, например, как это отразится на ценах на недвижимость, и заранее предпринять соответствующие действия… Если уважаемый дон Мигель не против, мне хотелось бы принять участие в этом процессе, потому как чем больше средств будет вложено на начальном этапе, тем эффективней потом будет отдача. А положение губернатора – оно очень способствует именно правильному вложению средств.
В конце беседы для закрепления хороших отношений я подарил губернатору мотоцикл, ибо он не стоил того, чтобы тащить его еще и обратно в Россию.
Вообще-то дон Мигель, увидев пять дней назад российско-германскую эскадру, решил, что нам зачем-то понадобились Канары и сейчас они будут просто и незатейливо захвачены, каковая перспектива повергла его в меланхолию. Когда он понял, что Канары-то действительно нужны, но я их собираюсь не захватывать, а покупать, меланхолия сменилась облегчением и надеждой. А теперь я, по сути, объяснил ему, что собираюсь покупать вовсе не все Канары целиком, а в основном только его, дона Мигеля! И при этом совершенно не намерен скупиться. Такой поворот событий был встречен покупаемым с энтузиазмом, к концу встречи перешедшим в неприкрытый восторг.
Правда, имелась вероятность, что в Эскуриале, обнаружив, что должность гран-канарского губернатора вдруг резко стала прибыльной, пошлют туда кого-нибудь из близких к кормушке царедворцев. Типа навести порядок и доложить… Надо будет заранее намекнуть, что в этом случае тут произойдет нечто вроде Бостонского чаепития: то есть народ не станет смотреть, как его деньги уплывают в чужой карман, а восстанет против гнета метрополии. Ну а что отдыхающие его от души поддержат, это и так ясно… В общем, надо будет предложить испанцам какую-нибудь компенсацию за невмешательство в мои дела. Например, пообещать им вернуть Гибралтар, а если будут хорошо себя вести – принять Испанию кандидатом в Большую Четверку. Потом намекнуть, что с не внявшими голосу рассудка могут произойти неизбежные на море случайности – океан-то он вон какой глубокий! И напомнить, чем обычно заканчивались попытки залезть в мой карман без согласия его владельца.
А после обеда я отправился на «Коршун», который тут же снялся с якоря и, быстро набрав скорость, помчался домой. Основной же состав АУГ остался отрабатывать взаимодействие с немецким флотом, что и было задумано еще до экспромта с моим отпуском.
Могут, конечно, спросить: а на кой хрен мне вообще сдались эти Канары, которые сейчас просто дыра на краю света и ничего больше? Ну не так оно все и пессимистично. Дыра-то она, конечно, дырой, зато в ней просто замечательный климат – вечная весна. Так что вложенные средства вполне могут принести неплохую отдачу. Это, так сказать, первый слой операции. Естественно, имелся и второй – ибо без него ситуация была бы просто неприличной. Найденов – и делает что-то без тайного смысла, так не бывает… Танечкиной службе пора было резко увеличивать вербовку заграничного контингента, и развитие туристического бизнеса на Канарах являлось очень неплохим прикрытием этого процесса. Ну а на самом дне притаился и третий слой, самый важный, на фоне которого все расходы, даже если они не принесут вообще ни копейки прибыли, все равно будут оправданны. Дело было в том, что мы собирались приступать к созданию базы океанских подводных лодок в Исландии. И поэтому лично мне очень хотелось, чтобы противник, когда-нибудь прознав о существовании такой базы, начал искать ее на Канарах.
