Итак, в меру своих возможностей представим себе процессы, приведшие к землетрясению. Лежит, значит, одна плита на другой, самым краешком, и не сваливается только потому, что обе плавают в магме. И вот, значит, эта магма помаленьку начала куда-то утекать. Плиты еще держатся, но скоро запас прочности кончится, и верхняя свалится с нижней. Причем чем прочнее они друг на друге лежали, тем сильнее будет «Бум!!!». И мириться бы человечеству с таким положением вещей еще как минимум лет сто, если бы на данную проблему не обратил внимание Найденов!
А он скажет: раз плиты все равно свалятся друг с друга, надо спровоцировать этот процесс заранее. Тогда и дата будет точно известна, и сам «бум» будет существенно меньше. Как? Элементарно, господа Ватсоны. Можно, конечно, что-нибудь рвануть прямо по месту будущего разлома, но это неудобно, ибо там очень глубоко, вам же самим придется рыть шахту от десяти до пятнадцати километров. Но можно бабахнуть и в другой, специально выбранной точке, расположенной гораздо ближе к поверхности, откуда сотрясение магмы согласно положениям тектонической резонансно-волновой теории дойдет до места будущего землетрясения, многократно усилившись по дороге. И вместо катастрофы в одиннадцать баллов, которая размажет весь юг Италии по обломкам Сицилии, будет жалкий толчок лишь в семь с полтиной баллов, а он всего-то только и разрушит два приморских городишки…
И что нам нужно для коммерческого успеха данного мероприятия? Всего лишь знать, где в ближайшее время будет сильное землетрясение, а где слабое. Первое пойдет как пример того, что получится, если в переговорах с русскими пожадничать, второе – наоборот… А Мессина сойдет за бесплатную рекламную акцию.
Так как данная затея имела ясно видимый финансовый аспект да и вообще являлась отнюдь не мелочью, вечером я отправил Гоше бумагу со своими мыслями по этому поводу. И уже через полтора часа последовал звонок из Зимнего, в котором племянница известила меня, что у нее не дядя, а натуральный гений. После чего трубку взял Гоша и сообщил, что идея весьма интересная, завтра они с Машей обговорят ее между собой, а послезавтра надо встретиться втроем. У кого, кстати?
– У меня, а то Маша до сих пор тут не была ни разу, пусть посмотрит на логово Гатчинского коршуна, – предложил я. – Может, и предложит чего для улучшения имиджа.
Племянница восприняла идею серьезно, и они с Гошей, приехав на сорок минут раньше срока, устроили экскурсию по дворцу. Маша сразу сказала, что если я хотел устроить образцовую казарму, то у меня это таки получилось.
– Неужели здесь нигде картин не было? – поинтересовалась она.
– Почему, были. Те, что представляют художественную ценность – сейчас в Эрмитаже. Те, что еще только будут ее представлять – в местной картинной галерее, это от столовой по коридору направо. А те, что даже и не будут – на складе, я их в качестве подарков использую.
– Да уж, – хмыкнул Гоша, – это надо было додуматься, устроить во дворце столовую самообслуживания.
– Так ведь у шестерки штаты не резиновые, у ДОМа тоже, а из кого еще обслугу набирать? – вполне резонно поинтересовался я. – Это вам нельзя, вы величества, а мне такое в самый раз. И, кстати, одна картина тут есть… Показать? Это на втором этаже левого крыла.
Мы прошли в указанное место, и я продемонстрировал им большой, два на три метра, парадный портрет генерального следователя Гниды при всех регалиях. Естественно, это полотно висело при входе в седьмой отдел.
– Невероятной художественной мощи полотно, куда там какой-нибудь «Джоконде», – поделился я с экскурсантами. – Бывало, что при виде него люди и в обморок падали. Это мне один отставной мичман нарисовал, он теперь тут в канцелярии работает. Вот ее не отдам, самому нужна! Ну что, насмотрелись? Может, пойдем тектонику обсуждать? А то уже пора.
Обсуждение началось с того, что Гоша поделился возникшими у него мыслями о «Всемирной взаимопомощи», как он назвал эту будущую контору.
– Цель – помогать друг другу в борьбе со стихийными бедствиями, – объяснил он. – От тех, кто решит стать участником программы, требуется подписать договоры об отсутствии территориальных претензий друг к другу, ну и уплатить какие-то взносы. Заодно это будет и карантином для желающих вступить в организующуюся Большую Четверку – ну не сразу же туда Италию, например, брать! А так посидят с совещательным голосом пару лет, послушают, как люди проблемы решают, глядишь, и проникнутся…
Дальше слово взяла Маша:
– Говорить, что мы можем железно обуздать любое землетрясение, нельзя, – заявила она. – Наоборот, надо заявить, что дело это трудное и далеко не всегда приводящее к положительному результату. А то вон в двадцать третьем году в Японии будет почти девять баллов, и что же, говорить, что мы пятнадцать предотвратили? А вот предсказывать нужно все. Странам-участницам ВВ за взносы, остальным – за деньги. Ну и пару-тройку якобы ослабить, не больше…
– Это надо, значит, какой-нибудь институт сейсмологии создать, чтобы он помаленьку изучал эти вещи, – заметил Гоша.
– В Пулково давно изучают под руководством Голицына, он даже нормальный сейсмограф уже изобрел, так что просто подбрось ему денег, а институт он и сам сделает, – предложил я. – И, когда сделает, я ему туда одну из первых ЭВМ поставлю. Кстати, напоминаю: нет в этом мире слова «компьютер»! Это чтобы вы, когда увидите, не ляпнули ненароком.
– А ЭВМ что, уже есть? – поразилась Маша.
– Завтра Фишман мне первую привезет. Программируемых калькуляторов ты, конечно, не видела… В общем, нечто вроде них, но чуть получше и с тумбочку размером.
– Постой, помню, у отца такой был… работает только с цифрами, то есть набираешь на клавишах последовательность вычислений, потом там еще кнопки… и отсылка к подпрограмме… Это?
– Примерно.
– Так ведь убогость же полная!
– За эту «убогость» при разработке, например, ядерного проекта Курчатов бы тебе что хочешь отдал, – уточнил я. – И у нас Иоффе, когда узнал, что эта штука сможет делать, чуть в пляс не пустился… Впрочем, ему-то посерьезнее машина готовится, правда, чуть попозже. Кстати, Главный вычислительный центр тоже тут будет, это то, что строят за дворцом у пруда.
– А, – рассмеялась Маша, – вот оно что! Я-то в толк никак не могла взять, что там такое – средства идут через ДОМ, но архитектура для борделя ничуть не подходит…
– То есть как это? Вполне красивый был домик на картинках нарисован! Я их лично утверждал, вместе с архитектурными излишествами. Чем плохо?
– Тем, что это просто хрущевка, только почему-то с тремя колоннами у центрального входа и башенкой на крыше, – объяснила Маша. – У нас ведь теперь Архитектурный комитет есть, с твоей же подачи там великий князь Петр заправляет, а у него в отличие от некоторых вкус есть! Знала бы, что это у тебя не веселый дом, а ВЦ, попросила бы поучаствовать в проектировании.
Как и ожидалось, на следующий день Боря действительно привез мне первую сделанную в этом мире ЭВМ. Несмотря на умеренность своих возможностей, тем не менее она была большим подспорьем в научных, инженерных и прочих расчетах, но главное – в перспективе на таких машинах вполне можно будет готовить кадры. А вот ВЦ в ближайшие годы будет функционировать в несколько оригинальном режиме. При всех своих успехах Боря мне твердо сказал, что до машины даже вроде СМ[1] ему пока как до Пекина раком. Так что в главном зале, доступ к которому закрыт всем, кроме меня, величеств и Бори, будет сиротливо торчать обычный комп. А в комнатах ВЦ расположатся терминалы – то есть клавиатура, электрическая печатная машинка, устройство ввода на перфокартах и цифровое табло.
Для проверки я запустил Борино творение считать число «пи» и, вопросительно посмотрев на его кобуру, достал из сейфа пару стаканчиков. В ответ Фишман полез в портфель и вытащил оттуда четвертинку с водкой имени себя, а потом продемонстрировал, что в кобуре у него не фляга, а ПФ.
