Упаковав вещи, Дженнифер присела на постель, и перед ее мысленным взором предстала волнующая картина: они с Патриком в Париже. Взявшись за руки, прогуливаются по набережной Сены, любуются древней архитектурой, с интересом наблюдают за парижанами и обсуждают новый мюзикл. А потом их ждет ночь. Восхитительная ночь, жаркие объятия, любовь, страсть и нежность.

Последняя встреча в студии Патрика была сумбурной, нервозной, хотя они и занимались любовью. На прощание он дал ей ключ от студии, и теперь Дженнифер хранила его в сумочке. Иногда открывая ее, она смотрела на ключ. Как Дженнифер мечтала когда-нибудь воспользоваться им! Подняться на верхний этаж, вставить ключ в замочную скважину, повернуть…

Она так увлеклась, что не сразу услышала телефонный звонок. Дженнифер вскочила, подбежала к телефону и сняла трубку. Молодой незнакомый женский голос… Женщина поздоровалась и представилась: Дебра Диллон.

Патрик пытался читать утреннюю газету, но строчки прыгали перед глазами, расплывались, и он не понимал ни слова. Его мысли были заняты Дженнифер. Сегодня она уезжает в Европу. С мужем. Три недели он не увидит ее! Эта мысль приводила его в отчаяние. Нет, Патрик не пытался отговаривать Дженнифер. Во-первых, это бессмысленно, а во-вторых, он не имеет права влиять на ее решения. Но как все это тяжело! Впрочем, постоянно находиться рядом с ней и сознавать, что у их любви нет будущего, еще труднее.

Патрик оторвал взгляд от газеты и посмотрел на часы. Одиннадцать утра. Именно в это время Мередит просила его разбудить ее, потому что на половину второго была назначена дополнительная репетиция: в состав исполнителей вводили двух новых актеров.

Патрик отложил газету и направился в спальню. Подойдя к широкой двуспальной кровати, он взглянул на спящую жену, и его губы тронула мягкая, добрая улыбка. Мередит безмятежно спала, и Патрика охватило теплое, светлое чувство к ней. Мередит, его жена…

Когда они только поженились, Патрик восхищался красивой, яркой, чувственной Мередит и гордился тем, что она согласилась стать его женой. Теперь его отношение к Мередит изменилось. Она стала для Патрика близким, родным человеком, давним добрым другом. Патрик наклонился и поцеловал спящую жену.

— Пора просыпаться, дорогая.

— Да, сейчас, — пробормотала Мередит, не открывая глаз.

— Как спалось?

— Не хочу просыпаться… — Она перевернулась на другой бок.

Патрик вздохнул. Надо пойти сварить ей кофе. Накануне Мередит очень устала в театре, пришла домой после полуночи. Сам Патрик каждый вечер ложился спать поздно, но утром ему приходилось рано вставать, чтобы разбудить Лиссу и покормить ее завтраком.

Мысли Патрика снова вернулись к Дженнифер, и у него разболелась голова. Сегодня вечером Дженнифер и Тони уже прибудут в Лондон. Остановятся в «Хилтоне», лягут спать на широкую двуспальную кровать… Тони обнимет жену, они займутся любовью.

А почему, собственно, эта мысль так угнетает его? Дженнифер и Тони — супружеская пара, живущая нормальной жизнью. Но думать об этом и представлять Дженнифер в объятиях мужа было тягостно. Более того — невыносимо. Дженнифер как-то обмолвилась, что у них с Тони все по-другому. Хотела избавить Патрика от мук ревности?

«Остановись, перестань!» — приказал себе Патрик.

Он пошел на кухню, сварил кофе и принес его Мередит. Та все еще спала, повернувшись лицом к стене. Раздались телефонные звонки, и Патрик кинулся к телефону в безумной надежде, что это звонит Дженнифер… Она решила не ехать, осталась дома. Ждет его… Но это позвонила учительница Лиссы и сообщила, что в отопительной системе произошла авария и занятия сегодня отменены. Патрик велел Бриджет ехать за Лиссой в школу, а сам снова пошел будить жену. Ведь если она опоздает на репетицию, то виноват будет он!

Головная боль усилилась, в висках стучало, и Патрик выпил две таблетки аспирина. Наконец ему удалось разбудить Мередит, и он отправился на кухню готовить ей завтрак — омлет с тертым сыром.

Вскоре появились Бриджет и Лисса. Дочь с порога заявила, что очень голодна: из-за аварии учеников не покормили завтраком. Патрик кивнул и начал готовить для Лиссы гамбургер и овощной салат.

— Я хочу молока! — сказала Лисса.

— У нас нет молока. Подожди, пока Бриджет сходит в магазин и купит.

— А кока-колы тоже нет?

— Нет! — раздраженно бросил Патрик.

— А что же я буду пить? — Лисса капризно поджала губы.

— Пей воду! — вдруг с яростью закричал Патрик. — Я что тебе, служанка? Почему я должен выполнять твои прихоти? И вообще, в этом доме никому, кроме меня, ни до чего нет дела! Когда вы сами начнете о себе заботиться?

Мередит и Лисса изумленно смотрели на Патрика, не понимая причины его внезапного раздражения, а он, приложив ладонь ко лбу, уже другим голосом сказал:

— У меня очень болит голова. Извините, что не сдержался и накричал на вас.

— Ты чем-то расстроен, папочка? — участливо спросила Лисса.

— Да, работа продвигается с трудом. На следующей неделе я должен представить на телевидение музыку для сериала, а у меня еще и половины не написано. И эта сильная головная боль…

— Давай я поцелую тебя в лоб — и все пройдет! — с серьезным видом предложила Лисса.

Патрик улыбнулся, наклонился к дочери, и она, обвив его шею руками, ласково прикоснулась губами ко лбу.

— Спасибо, малышка, мне уже лучше, — улыбнулся он.

— Прими таблетку, — посоветовала Мередит, доедая омлет.

Этот невинный совет почему-то задел Патрика.

— Я, пожалуй, на несколько дней перееду в студию. Необходимо закончить работу над сериалом, а для этого нужна тишина.

Не успела Мередит ответить, как он вышел из кухни и начал собирать вещи.

Патрик, конечно, лукавил, ссылаясь на необходимость закончить музыку для сериала. И от этого чувствовал себя лжецом, кругом виноватым перед Мередит. Он сознавал, что уходит из дома, поскольку ему сейчас невыносимо тяжело, хочется побыть одному, разобраться в своих чувствах, привести в порядок мысли и заставить себя хоть на три недели перестать думать о Дженнифер.

На улице дул сырой, промозглый ветер. Патрик подставил ему свое разгоряченное лицо, и ветер немного остудил его и успокоил головную боль. Поднявшись на верхний этаж, Патрик на мгновение задержался перед дверью, зажав в руке ключ. Такой же ключ он на днях вручил Дженнифер… Вот если бы распахнуть дверь студии и увидеть ее!

Студия показалась Патрику заброшенной, нежилой и унылой. Он сел за рояль и, сыграв несколько аккордов, уронил голову на руки.

— Дженнифер, Дженнифер… — горестно пробормотал Патрик. — Одна лишь ты… одна лишь ты.

Он долго еще сидел в такой позе, и перед его глазами проплывали восхитительные воспоминания недавних дней: Дженнифер ласково улыбалась и протягивала к нему руки. Патрик видел ее так ясно и отчетливо, словно это происходило на самом деле. Наконец образ Дженнифер исчез, и Патрик, тяжело вздохнув, все-таки заставил себя сочинять музыку для сериала. Только музыка сейчас могла утешить его, успокоить и вселить надежду.

Дебра распахнула дверь, впустила жену Тони в квартиру и вдруг подумала, что поступила опрометчиво, решив встретиться с миссис де Пальма. Она просто уступила эмоциям!

Накануне отъезда Тони все-таки позвонил, пообещал, что по возможности сократит поездку и вернется с подарками, которые купит для нее в Милане. Сказал, что будет скучать и вспоминать о ней. Ему будет ее не хватать…

Дебре, конечно, было приятно слышать все эти сладкие слова, но мысль, что Тони едет в Европу не с ней, а с женой, не давала покоя. Он предпочел жену и наплевал на Дебру, ссылаясь на то, что длительная поездка плохо скажется на ее здоровье.

Сегодня утром Дебра впервые за долгое время проснулась бодрой и свежей. Голова не болела, тошнота не подступала к горлу. Значит, самый трудный период она миновала, и путешествие не повредило бы ее здоровью! Однако Тони отправляется с женой, а не с ней…