Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Что говорить, подлинность боли у очень многих авторов «Новой» – бесспорна. Но без этой гражданской боли, без все новых и новых поводов к ней эти люди уже не могут – она сделалась их наслаждением, призванием, основой их существования. Их оправданием, грубо говоря. Ибо не имея ни мировоззрения, ни позитивной программы, ни собственной концепции истории,- эти люди добирают за счет пафоса. Мы не знаем, как надо! Какое нам дело! Мы знаем только, что так – нельзя! И, Боже, как предсказуемы, как невыносимо банальны все разговоры этих людей об истинных ценностях! Ценности неизменны: авторская песня, подвижничество, Искандер, Битов, Шевчук… В «Новой газете» крайне трудно встретить действительно нестандартную точку зрения и действительно свежий взгляд – особенно если речь идет об искусстве, которое здесь тоже глубоко идеологизировано. Духовная оппозиция в чистом виде. Но и «Завтра» так не кричала о своей духовности…

Впрочем, есть еще одно сходство. Сквозным персонажем Проханова является честный спецслужбист, матерый, отлично подготовленный вояка, мучающийся от своей ненужности. В органах очень много честных людей. Эти настоящие люди – любимые герои «Новой газеты». Безымянные герои. Это они передают бесчисленные пленки с прослушкой, организуют утечки сверхсекретной информации и подходят на улице, чтобы тихо, незаметно пожать руку. И поблагодарить со слезами на глазах. За газету. Честную.

Тут нет никакого намека на спецслужбистское происхождение ряда публикаций, Боже упаси. Тут скорее отражение некоей религиозной идеи, мечты о настоящих, глубоко законспирированных союзниках… Мы-то, профессионалы, прекрасно знаем всю правду об этих честных чекистах, болеющих за страну и передающих пленки. Они же во многие газеты ходят, но не везде у них берут… Но тут дело не в чекистах, а в мечте, в фантазии, в которую ее авторы почти верят. Где-то есть Настоящий Честный Служака. Чрезвычайно советский образ. Впрочем, разве не из «Комсомолки» советских времен, не из «Алого паруса» пришел этот фальшиво-доверительный стиль, этот надрыв? Эта нелюбовь к отличникам и любовь к беспризорникам? Последнее вполне понятно, новаторы тоже предпочитают работать с беспризорниками – их гораздо проще оболванить, нежели детей из благополучных семей. И любимый читатель «Новой газеты» – тоже в некотором смысле беспризорник, растерявшийся, деклассированный, обиженный и озлобленный на весь свет… Все виноваты в том, что он такой, все! Этого читателя «Завтра» передала «Новой», которая на глазах становится образцом маргинальности.

Ах, господа, мне ли не понимать, как я выгляжу в глазах известной части публики, говоря все это. Печатаясь в пропутинском «Огоньке», ругать оппозиционную прессу, которая и так рискует,- прессу, которую одну только и можно читать на фоне сплошной сервильности… Сразу снимем последнее возражение: читать ее, оппозиционную, давно нельзя. И скучно, и опасно: заразительно. Надоело смотреть, как люди ничем не брезгуют, как трут глаза луком, как напрашиваются на геройский финал – напрашиваются, впрочем, вполне безуспешно. Что касается «Огонька», так ведь в августе-ноябре 1999 года печатать там антилужковские и антигусинские тексты было поопасней, чем сегодня кропать антипутинские. И по Путину, и по культу Путина я там прохаживаюсь вполне себе спокойно, когда того хочу,- никто покуда не цензурировал. А вот в «Новой газете» запретные темы и запретные взгляды есть. И не думаю, что Борис Кагарлицкий с его довольно сложной биографией и эволюцией может выглядеть персонажем более белоснежным, нежели его коллега политолог Павловский…

Возможно, и не стоило бы писать всего этого,- если бы не становился на глазах воплощением банальности и претенциозности талантливый Муртазаев. Если бы редактором отдела культуры не числился один из моих любимых поэтов Олег Хлебников. Если бы все эти девушки с горящими глазами не были, в сущности, очень хорошими девушками с искренней готовностью к самопожертвованию. Беда в том, что именно такие хорошие девушки ровно с такой же логикой впоследствии внесли существенный вклад в события семнадцатого года – и построили на свою и нашу головы такую систему, против которой было уже не пороптать. Если им самим действительно хотелось красивой гибели, то не стоило, вероятно, решать за остальных… Я это не к тому что Путин скоро обольшевеет окончательно. Я это к тому, что именно его обольшевение и является конечной целью его врагов. Вспомните, как воспрял Явлинский, когда закрывали НТВ. Другого шанса стать народным героем ему не представится…

Не люблю борцов. Не люблю честных, чистых и порядочных людей, кричащих на весь свет о своей честности, чистоте и порядочности. Ненавижу сам феномен априорной правоты – феномен сугубо сектантский и оттого чрезвычайно соблазнительный. Легко у нас быть правым-то. Вот почему я никогда и ни перед кем не хочу быть прав. Будить мысль, заставлять спорить, нарушать единообразие – ради Бога. Но только не обеспечивать себе моральную безупречность.

Потому и написал в этот раз про «Новую газету», а не про что-нибудь безобидное вроде свежеизданных книжек.

2000 год

Дмитрий Быков

«Мы так любили друг друга»

На протяжении всего 1994 года эти люди были самыми популярными в стране. Популярнее Ельцина, Зюганова, Пугачевой и Сташевского. Им достался весь спектр русской славы: раздражение, ненависть, слепое доверие. Если бы им вздумалось запеть (а такая попытка имела место), они превратились бы в русских «Битлз». Так и вижу эту группу: вместо ливерпульской четверки – московская девятка. Экскаваторщик с женой и братом, старосветские супруги-пенсионеры, неунывающие студенты-молодожены и одинокая женщина, влюбленная в подводника. Заметим, что тема субмарины возникает и там, и тут.

Их реплики входили в обиходную речь, звучали в застолье и в постели, становились темой для анекдотов (ибо темой анекдота в России может стать только то, что совсем достало: КПСС, новые русские или реклама). А особенным шиком было после каждой пафосной или мрачной реплики оппонента добавлять:

– АО «МММ»!

На их долю выпало и забвение, столь же стремительное, как крах последней русской утопии. Но народ кое-что уже мерекал и понимал, что винить их не стоит. Как-никак благодаря феноменальной одаренности своего режиссера, звезды казахской «новой волны» Бахыта Килибаева, они подарили стране единственный настоящий миф за все последнее время. Эти люди, не будучи подводниками и экскаваторщиками в реальности, сами настолько типичны для своего времени и места, что судьбы их годились бы для самостоятельного сериала.

Только одного атрибута славы не выпало на их долю: по условиям контрактов им запрещено было давать интервью. Теперь – можно.

Я намеренно обошел вниманием Владимира Пермякова – Леню Голубкова, чья судьба более-менее известна благодаря его книге. Он продолжает эксплуатировать имидж, рассказывает анекдоты о Лене, выступает с ними на сцене и в застольях. Не стал я встречаться и с его экранной женой – Еленой Бушуевой, чей тяжелейший характер давно поставил ее вне актерской группы «МММ». Такие жены нам не нужны.

Остальные перед вами.

Бахыт Килибаев, продюсер киностудии им. М.Горького, постановщик фильмов «Клещ», «Женщина дня» (с А.Барановым), «Гонгофер», рекламной серии АО «МММ»:

– Я ведь думал это продолжить. Серьезно. До сих пор надеюсь, что найду деньги, и… почему нет? Только уже без рекламы. Это должен быть народный комикс, пятиминутные или даже минутные ролики. У меня готова пара сценариев про них. Например: сидит Леня Голубков вместе с братом за столом. Долго сидит, мрачно. Полминуты. Потом встает и а-а-ах молотком по экрану! Экран в трещинах. Типа – а-а, вы думали, что мне плохо, а мне совсем неплохо и я даже вот как шучу! Или другая придура: тоже Леня, тоже с братом, сидят и думают: за что сейчас больше всего платят? Самые богатые сейчас люди – охранники. Давай, брат, в охрану к кому-нибудь подадимся! Берут старые свои «Жигули», прилепляют на них мигалку, пристраиваются к машине крутых и начинают за ними везде ездить, якобы охраняя. И ездят, пока им не вламывают как следует.

57
{"b":"129550","o":1}