У себя в доме номер один Минди Гуч выглянула из двери.

– Роберто, – обратилась она к швейцару, – куда-то подевался Интернет.

– Ничего не знаю, спросите своего сына, Сэма, – ответил швейцар.

В половине седьмого она разбудила Сэма.

– Куда-то подевался Интернет.

Сэм улыбнулся и зевнул.

– Скорее всего это из-за Пола Райса. У него там, наверху, столько аппаратуры! Она могла выбить Сеть во всем здании.

– Ненавижу этого типа! – прошипела Минди.

– Я тоже, – поддакнул ей Сэм.

Несколькими этажами выше пыталась зайти в Сеть Инид Мерль. Ей нужно было прочитать колонку, составленную с утра пораньше ее штатным колумнистом, чтобы украсить текст своим фирменным пафосом. Но компьютер барахлил, поэтому Инид, торопясь закончить работу до восьми часов, чтобы она появилась в Сети, а потом вошла в дневной выпуск газеты, позвонила Сэму. Сэм и Минди явились на зов уже через несколько минут. Минди осталась во фланелевой пижаме, только натянула сверху джинсы.

– Компьютеры не работают ни у кого, – сообщила она. – Сэм говорит, что это из-за Пола Райса.

– При чем тут он? – спросила Инид.

– Похоже, – ответила Минди, косясь на сына, – он нагромоздил там у себя слишком много мощной и, вероятно, незаконной компьютерной техники. Весь бальный зал миссис Хотон занял! – Видя, что Инид все еще сомневается, Минди добавила: – Сэм видел это собственными глазами, когда приходил помочь Аннализе Райс с ее компьютером.

Сама Аннализа взволнованно расхаживала по гостиной с сотовым телефоном в кулаке, когда вошла Мария.

– К вам пришли, – доложила Мария.

– Полиция?

– Нет, люди снизу.

Аннализа приоткрыла дверь на несколько дюймов.

– Да? – сказала она нетерпеливо.

Минди Гуч, не позаботившаяся убрать из-под глаз остатки вчерашней туши, попыталась протиснуться внутрь.

– Не работает Интернет. Мы считаем, что источник проблемы находится в вашей квартире.

– У нас тоже вырубилось! – выпалила Аннализа.

– Нам можно войти? – спросила Инид.

– Нет, нельзя, – ответила Аннализа. – Сюда уже едет полиция. Ничего нельзя трогать.

– Полиция? – ахнула Минди.

– Она самая. Это акт вредительства. Отправляйтесь по своим квартирам и ждите. – Она захлопнула дверь.

Инид повернулась к Сэму:

– Сэм?

Сэм посмотрел на свою мать. Та покровительственно погладила сына по голове.

– Сэм не в курсе дела, – проговорила Минди твердо. – Райсы – параноики, это всем известно.

– Что происходит в этом доме? – спросила Инид.

И все разошлись по своим квартирам.

У себя в гостиной Аннализа сложила руки на груди, покачала головой и опять зашагала взад-вперед. Раз Интернета лишился сразу весь дом, значит, Пол ошибается. Он позвонил ей в половине шестого утра и стал кричать о том, что потерял чертову уйму денег, утверждать, что кто-то пронюхал про сделку с китайцами и специально вывел из строя его домашние компьютеры. Это он настоял, чтобы она вызвала полицию, она так и поступила, но ее подняли на смех и посоветовали позвонить провайдеру, «Тайм Уорнер». Пришлось минут десять умолять, прежде чем ей пообещали прислать ремонтника во второй половине дня. Пол запретил ей кого-либо впускать в квартиру, прежде чем полиция снимет отпечатки пальцев и выполнит все прочие следственные действия.

У себя дома Минди достала из морозильника вафли.

– Сэм! – позвала она. – Ты будешь завтракать?

Сэм появился в дверном проеме с рюкзаком на спине.

– Я не хочу есть, – сказал он.

Минди положила одну вафлю в тостер.

– Как интересно! – сказала она.

– Что? – тревожно спросил Сэм.

– Эти Райсы. Полицию они вызвали – из-за какого-то сбоя Интернета! – Тостер выплюнул вафлю, она положила ее на блюдце, намазала маслом и дала Сэму. – С этими приезжими вечно так! Они не понимают, что в Нью-Йорке может произойти все, что угодно.

Сэмми молча кивнул. У него было сухо во рту.

– Когда ты вернешься из школы? – спросила Минди.

– Наверное, как обычно, – промямлил Сэм, глядя на вафлю.

Минди отрезала кусок от вафли, предназначавшейся Сэму, и отправила себе в рот, потом вытерла тыльной стороной ладони масло со рта.

– Когда бы ты ни вернулся домой, я буду здесь, – сказала она. – Хочу взять отгул. Я глава домового комитета, кому, кроме меня, разбираться с этой ситуацией?

В трех кварталах оттуда, в доме Билли Личфилда, с Интернетом все было в порядке. Проведя бессонную, тревожную ночь, Билли усердно проверял блоги, посвященные искусству, сайт The New York Times и всех мыслимых газет на предмет упоминания креста Марии Кровавой. Упоминаний не было, зато нельзя было пройти мимо сообщений во всех финансовых разделах о сделке Сэнди Брюэра с китайским правительством, ценой которой была доля на китайском фондовом рынке, и бурной реакции на нее. В редакционных статьях двух крупных газет подвергалась сомнению нравственность таких совместных действий богатых персонажей финансового мира и высказывалось подозрение, что из этого может вырасти некое сверхправительство, влияющее на политику других стран. Это явно противоправно, но законов, позволяющих противостоять этому, пока не придумали...

В сетевых дневниках упоминался не только Сэнди Брюэр. Нашлось там место и Джеймсу Гучу. Кто-то снял его сотовым телефоном на творческой встрече в магазине «Барнс энд Ноубл» и разместил видеозапись в Snarker и YouTube, и теперь все, кому не лень, критиковали прическу Джеймса, его очки, манеру говорить. Его обзывали «говорящим овощем», «очкастым огурцом». Бедный Джеймс, подумал Билли. Такой смирный, скромный человек! Непонятно, почему он превратился в центр отрицательного внимания. Наверное, дело в его успехе. Успех – это подобие преступления, решил Билли.

Манхэттен, Мидтаун, несколько минут спустя. Сэнди Брюэр, опухший, в дурном настроении после злоупотребления спиртным накануне вечером, заходит в офис «Брюэр секьюритис», берет с кресла мягкий баскетбольный мяч, идет с ним в кабинет Пола Райса и бросает мяч Полу в голову. Пол подскакивает на месте.

– Ты сдурел, Райс? Совсем не в себе? – заорал Сэнди. – Двадцать шесть миллионов баксов! – С багровым от злости лицом он навис над столом Пола. – Лучше верни эти деньги, иначе ты уволен!

Поскольку Филипп находился в Лос-Анджелесе, Тайер Кор неплохо проводил время в его апартаментах, попивая его кофе и красное вино и время от времени занимаясь сексом с его подружкой. Тайер был слишком большим эгоистом, чтобы добиваться как любовник высоких показателей, но порой, когда Лола была не против, он соизволял предаваться с ней этому занятию. Она заставляла его пользоваться презервативом, иногда даже двумя, поскольку не доверяла ему, отчего секс доставлял меньше удовольствия. Зато это компенсировалось восторгом от того, что все происходило в постели Филиппа.

– Знаешь, ты не любишь Филиппа, – произносил потом Тайер.

– Нет, люблю, – возражала Лола.

– Врешь! – настаивал Тайер. – Разве влюбленная женщина станет заниматься сексом с другим в постели любимого?

– У нас с тобой не секс, – отвечала на это Лола, – просто мне скучно.

– Большое спасибо.

– Ты же не ждешь, что я в тебя влюблюсь? – спрашивала его она, кривясь так, будто съела какую-то гадость.

– Я постоянно вижу, как в квартиру заходит какой-то молодой человек. Кто это? – спросила однажды Лолу Инид. Она заглянула попросить взаймы картридж для принтера. Вечно она «занимала» у Филиппа что-нибудь в этом роде, и Лола не переставала удивляться, почему бы ей не отправиться за всем этим в «Стэплс», как делают остальные люди.

– Знаете, такие вещи можно заказывать на дом прямо по Интернету, – сообщила ей Лола на этот раз, сложив руки на груди.

– Знаю, милочка, но так гораздо интереснее, – призналась Инид, роясь в ящиках Филиппа. – Вы не ответили на мой вопрос насчет молодого человека.

– Мало ли... – небрежно сказала Лола. – Какой он из себя?