Незадолго до того как Лола пришла на собеседование, Филиппу позвонил его агент:

– Ох, ну что за люди... – начал он.

– В чем дело? – спросил Филипп. Несмотря на трудности со сценарием, накануне он все-таки добил «Подружек невесты».

– Никто не знает, какого черта им нужно, – сказал агент. – Звоню предупредить – сегодня на студии срочное совещание.

– Чтоб их черт побрал! – буркнул Филипп. – Это похоже на демонстрацию силы.

– Так и есть. Если бы в наши дни умели снимать хорошее кино, мы бы сейчас не вели этот разговор.

Агент нажал «отбой», и тут же позвонила помощница начальницы киностудии. Филиппу пришлось битых десять минут слушать музыку, ожидая, пока освободится ее величество бизнес-леди. У главы киностудии было два образования – бизнес и юриспруденция, которые, по идее, мало чем могли помочь в постижении законов творческого процесса, однако при нынешней расстановке сил ее дипломы автоматически приравнивались к Пулитцеровской премии за художественную прозу.

– Филипп, – начала начальница, не извинившись за то, что заставила себя ждать. – Последний вариант сценария сильно отличается от предыдущего.

– Это называется переработка, – просветил ее Филипп.

– Мы что-то потеряли в главной героине. Она перестала вызывать симпатию.

– Правда? – удивился он.

– Исчезла ее индивидуальность, – заявила начальница студии.

– Это потому, что вы настояли, чтобы я убрал все, придающее героине хоть какую-то индивидуальность, – пояснил Филипп.

– Мы должны думать о зрительской аудитории. Женщины очень субъективны в оценках и беспощадны к представительницам своего пола.

– Как жаль! – прицокнул языком Филипп. – Иначе они правили бы миром.

– Мне нужен новый вариант через две недели. Просто поправьте по тексту, Филипп, – сказала начальница и повесила трубку.

Филипп набрал номер своего агента.

– Слушай, а могу я отказаться от этого проекта? – спросил он.

– Лучше забудь о самомнении и сделай то, что просят. А там – хоть потоп.

Филипп повесил трубку, меланхолически размышляя о том, куда исчезла его былая смелость.

В этот момент зазвонил интерком.

– К вам мисс Лола Фэбрикан, – сообщил швейцар Фриц. – Пропустить?

Филипп мысленно чертыхнулся. За разборками с киностудией он совершенно забыл, что назначил встречу кандидатке, приславшей е-мейл с просьбой о собеседовании. Он просмотрел уже десять соискательниц, но все его разочаровали. Это собеседование наверняка обернется очередной потерей времени, но она уже пришла... Ладно, он уделит ей десять минут, чтобы не показаться грубияном.

– Пропустите, – сказал он швейцару.

Через несколько минут Лола паинькой сидела на диване Филиппа. Знаменитый сценарист был уже не так молод, как на фотографии с обложки ее зачитанного до дыр «Летнего утра», но и не стар – значительно моложе ее отца, который не носил вылинявшей черной футболки, кроссовок Adidas и не заправлял за уши пряди волос. Положив ноги на письменный стол, Филипп постукивал ручкой по стопке бумаг, то и дело поправляя волосы. Девушка, давшая Лоле электронный адрес, не обманула: Окленд действительно был еще хоть куда.

– Расскажите о себе, – попросил Филипп. – Я хочу знать все.

Он уже не спешил избавиться от мисс Фэбрикан, которая, к счастью, оказалась долгожданным утешением в конце на редкость паршивого дня, почти ответом на его молитвы.

– А вы видели мою страницу в Facebook? – спросила Лола.

– Не доводилось.

– Я пыталась вас найти, – сказала Лола, – но у вас нет контакта.

– А что, нужно завести?

Она озабоченно посмотрела на него, словно обеспокоенная его благополучием.

– Сейчас у каждого есть страница в Facebook. Как иначе с друзьями общаться? – Она проворно набрала что-то на айфоне и протянула его Филиппу: – Это я на Майами.

Филипп уставился на фотографию Лолы в бикини на маленькой яхте. Интересно, это намеренная или неосознанная попытка соблазнить его? Впрочем, разве это важно?

– А вот моя анкета, – сказала она, встав сзади и что-то нажимая через его плечо на маленьком экране. – Видите? Любимый цвет – желтый, любимое выражение – «По-моему или никак», медовый месяц мечтаю провести в круизе вокруг греческих островов на собственной яхте... – Лола откинула свесившиеся вперед длинные волосы. Одна прядь задела Филиппа Окленда по лицу. – Ой, извините, – хихикнула Лола.

– Очень интересно. – Он передал гостье айпод.

– Да, – подтвердила она. – Все мои подруги считают, что мне суждено высоко взлететь.

– Насколько высоко? – поинтересовался Филипп, исподтишка разглядывая ее гладкую, безупречную кожу. «Присутствие этой девицы превращает меня в идиота», – констатировал он мысленно.

– Не знаю, – пожала плечами Лола, думая, как не похож Филипп Окленд на всех, кого она знала. Он казался обычным человеком, но был лучше других, потому что знаменитость. Лола снова села на диван. – Я понимаю, что пора это знать, ведь мне уже двадцать два, но я не знаю.

– Вы еще ребенок, – улыбнулся Филипп. – У вас целая жизнь впереди.

Она скептически усмехнулась:

– Так многие говорят, но это неправда. В наши дни нужно все решать сразу, иначе ничего не успеешь.

– Да что вы? – проявил интерес Филипп.

– Да-да, – сказала она, кивая прелестной головкой. – Жизнь изменилась. Если ты чего-то хочешь, этого же хотят миллионы других людей. – Она замолчала, вытянула ногу в босоножке и наклонила голову, любуясь безукоризненным черным лаком на ногтях. – Но это меня не пугает. Я не боюсь конкуренции. Люблю побеждать и побеждаю всегда.

Филиппа, как говорится, захлестнула волна вдохновения: вот чего не хватает его героине из «Подружек невесты» – необузданной самоуверенности молодости!

– А что входит в обязанности референта? – спросила Лола. – Чем нужно заниматься? Мне хоть не придется носить грязную одежду в химчистку?

– Хуже, – усмехнулся Филипп. – Я буду просить вас подбирать для меня кое-какую информацию. Мне нужна помощница. Когда я на телефонной конференции, вы будете слушать по второй линии и делать записи. Когда я правлю рукопись, вы будете вносить в файл правку. Еще я попрошу вас читать каждый сценарий перед сдачей, искать опечатки и отслеживать последовательность событий. А иногда я буду использовать вас как звуковой экран.

– Это как? – удивилась Лола, склонив голову набок.

– Ну, например, – начал Филипп, – я работаю над сценарием под рабочим названием «Подружки невесты встречаются вновь», и мне интересно, на что пойдет двадцатидвухлетняя девушка ради замужества...

– Вы что, «Брайдзиллы»[11] не смотрите? – изумилась Лола.

– А что это?

– Боже мой! – вырвалось у Лолы, почуявшей возможность поговорить на свою любимую тему. – Это реалити-шоу о женщинах, которые так хотят замуж, что у них буквально едет крыша.

Филипп побарабанил ручкой по бумагам.

– Но почему? – спросил он. – Что их так сильно привлекает в замужестве?

– Сейчас все девушки хотят замуж, и чтобы свадьбу устроили как можно скорее.

– А мне казалось, они в первую очередь думают о карьере и к тридцати годам мечтают завоевать мир.

– Так это другое поколение, те, кто немного старше, – снисходительно пояснила Лола. – А все мои подруги мечтают выйти замуж и сразу нарожать детей. Они не хотят повторить судьбу своих матерей.

– Но что не так с их матерями?

– Они несчастливы, – сказала Лола. – Девушки моего возраста не хотят мириться с отсутствием счастья.

Филипп ощущал рабочий зуд в кончиках пальцев. Ему не терпелось сесть за компьютер. Он снял ноги со стола и встал.

– Мы закончили? – спросила Лола.

– Пока да, – кивнул он.

Она подхватила сумку из светло-серой змеиной кожи, настолько большую, что, по мнению Филиппа, на нее пошла кожа целого боа-констриктора, и спросила:

– Ну так что, вы меня берете?