Аукционный дом «Сотбис» воспользовался моментом и выставил на торги драгоценности миссис Хотон. Посмотреть на них пришла Аннализа Райс, у которой вызывала острое любопытство прежняя хозяйка ее квартиры. Аннализа не была большой любительницей украшений, но, любуясь обширной коллекцией миссис Хотон, она испытала сильное волнение. Трудно было остаться равнодушной при виде связующей нити традиций. Ее поразило, как жизнь одной женщины может сказаться на жизни другой. Так вот почему матери передают дочерям свои вещи: при передаче драгоценностей происходит передача силы! Но главное, решила Аннализа, – вещи должны находиться там, где им положено. Местом хранения драгоценностей миссис Хотон должно снова стать то место, где они всегда находились, – триплекс в доме номер один по Пятой авеню. На аукционе Аннализа отчаянно торговалась и сумела приобрести с дюжину предметов. Принеся большие бархатные коробки домой и расставив их на туалетном столике, она испытала странное чувство: ей показалось, что квартира наконец-то готова для жизни.
На прием фонда «Царь Давид» Аннализа Райс собиралась в первый раз надеть драгоценности миссис Хотон. Перед зеркалом в просторной мраморной ванной комнате она примерила серьги с бриллиантами и жемчугом и отступила, любуясь ими. У крупных жемчужин был естественный желтый оттенок, хорошо сочетавшийся с ее рыжими волосами и серыми глазами. Это снова напомнило ей о Билли, о том, как понравилось ему преображение квартиры и ее хозяйки. Поправляя серьги, Аннализа вздрогнула от оклика Пола:
– Что у тебя на уме?
Он стоял в дверях и смотрел на нее.
– Ничего, – быстро ответила она и сама спросила: – А ты что делаешь? Я думала, мы встретимся на приеме «Царя Давида».
– Нет, я передумал, – сказал он. – Это важный для нас вечер. Я считаю, нам лучше отправиться туда вместе.
– Как мило!
– Кажется, ты не очень рада?
– Я рада, Пол. Просто вспоминала Билли Личфилда.
– Опять? – буркнул Пол.
– Да, опять. Он был моим другом. Наверное, я никогда не перестану о нем думать.
– С какой стати? – удивился он. – Он мертв.
– Это верно. – Она с усмешкой прошла мимо мужа в спальню. – Но если бы Сэнди не поймали, он бы остался жив. – Она открыла свою гардеробную. – Тебе не пора собираться?
– При чем тут Билли? – Пол снял ботинки и начал развязывать галстук. – Я хочу, чтобы ты выбросила Билли Личфилда из головы.
– Ты намерен контролировать мои мысли?
– Пора двигаться дальше, – сказал Пол, расстегивая рубашку.
– Это Билли продал крест Сэнди, – сказала Аннализа. – Наверное, Сэнди говорил тебе об этом.
Пол пожал плечами:
– Нет, не говорил. Но в любом деловом маневре есть элемент непредвиденной случайности. Полагаю, в данном случае таким элементом оказался Билли Личфилд.
– О чем это ты, Пол? – спросила Аннализа. Она вышла из гардеробной, держа золотистые туфли на ремешках, на высоком каблуке. – Какой деловой маневр? – Она открыла шкатулку с драгоценностями и выбрала платиновый браслет с бриллиантами в стиле ар-деко, одну из вещиц миссис Хотон.
– Я про Сэнди Брюэра, – стал объяснять Пол. – Если бы я его не вытеснил, ты бы сейчас не носила драгоценности Луизы Хотон.
Аннализа застыла.
– На что ты намекаешь? – тихо спросила она.
– Брось! – сказал Пол. – Ты понимала, что Сэнди мог меня уволить после той проблемы с компьютером. Ну, когда проходила китайская сделка. Откуда мне было знать, что Личфилд имел отношение к Сэнди и к кресту? Но если проследить всё до самых истоков, то во всем виноват Сэм Гуч. Если бы он не перерезал кабели, мне бы не пришлось делать то, что я сделал.
– Что ты сделал, Пол? – так же тихо спросила Аннализа.
– Отправил в Times электронное сообщение про крест, – сознался Пол, вытягивая шею и прилаживая галстук-бабочку. – Детские игрушки! – Он подергал бабочку за края. – Принцип домино: толкни одну костяшку – и повалятся все.
– Я думала, сообщение пришло от Крейга Акио, – сказала Аннализа, стараясь, чтобы ее тон оставался ровным.
– Опять детские игры! – фыркнул Пол. – Поддельный электронный адрес может завести любой. – Он надел смокинг. – Это было, конечно, озарение, а дальше – удача. Лучший способ избавиться сразу от двух человек – сделать так, чтобы они сцепились и выбыли из игры вдвоем.
– Господи, Пол! – не выдержала Аннализа. – Получается, вокруг тебя никому не поздоровится?
– В этом доме – точно, – подтвердил он из своей гардеробной. – Мне еще надо придумать, как выгнать из нашего дома Минди Гуч и ее выродка сыночка. Когда их здесь не станет, я верну их квартире ее первоначальное назначение: там опять будет служебное помещение.
Он надел кожаные туфли.
– Ты готова? – Видя, что жена все еще возится с браслетом, он сказал: – Давай помогу.
– Нет! – крикнула Аннализа и отступила назад. Браслет сам по себе защелкнулся, и она, стараясь овладеть собой, показала мужу запястье: – Видишь, получилось. Я справилась.
Став главой комитета по подготовке благотворительного приема, Аннализа первым делом перенесла его в отреставрированную «Плазу». Выйдя из лимузина, присланного за ней Аннализой, Инид одобрительно кивнула. Теперь, когда этот прославленный отель снова распахнул свои двери, Нью-Йорк должен стать прежним. С этой мыслью она медленно пошла к парадному входу по устланным ковровой дорожкой ступенькам. По обеим сторонам сгрудились папарацци. Услышав, как они выкрикивают ее имя, Инид задержалась и кивнула головой с аккуратной прической. Ей доставляло удовольствие то, что папарацци все еще хотели ее запечатлеть. В здании гостей встречал строй волынщиков. Инид взял под руку молодой человек в черном костюме.
– Вот и вы! Добро пожаловать! Аннализа Райс попросила меня вас проводить.
– Благодарю, – сказала Инид. Филипп вызвался быть ее кавалером, как в былые времена, но она отказалась. Она обойдется без провожатого, и потом, Филипп теперь жених, ему надо быть с невестой. Она настояла на своем: Филипп с Шиффер приехали раньше ее, чтобы успеть дать интервью, – что ж, так и должно было быть.
Гости собирались в бело-золотом зале на третьем этаже. Инид всегда поднималась туда по мраморной лестнице, как будто специально построенной для киносъемок, но сейчас услужливый молодой человек повел ее к лифту. Оказавшись в металлическом ящике, Инид удрученно покачала головой.
– Полнейшее не то, – пробормотала она.
– Простите? – не понял провожатый.
– Не обращайте внимания. Не важно.
Лифт доставил их в просторный холл, где всегда устраивали коктейли, и Инид почувствовала себя лучше, убедившись, что все здесь осталось как раньше. Появилась Аннализа Райс, расцеловала Инид и сказала:
– Я так рада, что вы приехали!
– Ни за что не пропустила бы такое событие, моя дорогая, – заверила ее Инид. – Это же первый ваш крупный благотворительный проект! Вы председатель комитета, вам и речь произносить! Председатели всегда выступают с речами.
– Да, я кое-что набросала.
– Молодчина! – похвалила Аннализу Инид. – Нервничаете? Не стоит. Не забывайте, вы знакомы с самим президентом.
Аннализа взяла Инид за руку и отвела в сторонку.
– Пол совершил ужасный поступок. Он только что мне в этом признался. Это выплыло, когда мы готовились выхо...
Инид прервала ее на полуслове:
– Что бы это ни было, забудьте. Выбросьте из головы. Ведите себя так, словно все замечательно, как бы вы себя ни чувствовали. Это то, чего все сейчас от вас ждут.
– Но...
– Билли Личфилд посоветовал бы вам то же самое, – сказала Инид. Видя на лице Аннализы ужас, она ободряюще потрепала ее по руке. – Позаботьтесь об улыбке, дорогая. Так-то лучше! Идемте! Тут столько народу, и все жаждут с вами поболтать!
– Спасибо, Инид, – сказала Аннализа.
Инид вошла в зал. Вдоль стен стояло несколько длинных столов под белыми скатертями, на которых были выставлены объекты для продажи. Инид задержалась перед большой цветной фотографией колоссальной яхты. Внизу предлагалось описание яхты и подписной лист, на котором желающие могли записывать свои ставки. «“Импрессор”, – прочла Инид, – длина – двести пятьдесят футов, четыре каюты с двуспальными кроватями, команда – 12 человек, в том числе инструкторы по йоге и подводному плаванию. Свободна с июля. Минимальное предложение – 250 тысяч в неделю».
