– Садитесь и выпейте немного, – сказал я.

– Я начинаю верить, что вы действительно приносите дурные новости, Дэнни. – Теперь в ее голосе звучало беспокойство. – Не тяните и рассказывайте.

– Я и в самом деле исключительный подонок, – мрачно сказал я. – Никогда бы не поверил, что у меня хватит совести так относиться к прекрасной женщине. Но я не смогу предаваться любви с вами сегодня вечером, зная то, что я знаю.

– Если вы немедленно не скажете мне все, я сойду с ума! – закричала она.

– Это о Греге. Я узнал об этом около часа назад.

– Что узнали?

– Он действительно был в Лос-Анджелесе, когда поручил мне найти Луизу д’Авенди. Это правда. Но он в тот же день вернулся сюда.

– В Санта-Байю? – Она смотрела на меня ошеломленно. – Вы уверены в этом? Я его не видела.

– Вот как? Вероятно, его никто не видел. – Я с безнадежным видом пожал плечами. – За исключением тех шлюх, с которыми он осуществляет свои фантазии в течение вот уже недели.

– Каких шлюх?

Она конвульсивно передернулась и поперхнулась крепким бурбоном.

Я похлопал ее по спине, и она внешне успокоилась, однако искаженное лицо побагровело, и я надеялся, что это не от виски, который она глотнула.

– Так что за шлюхи? – наконец спросила она.

– У Элоизы. Он находится там с понедельника. Похоже, весь бордель к его услугам. Все фантазии, которые ему приходят в голову, исполняются – танцовщица канкана, индейская скво, ученица лицея, две девушки сразу… Все это должно было бы стоить ему целое состояние…

Она испустила приглушенный вопль:

– Грег всю неделю у Элоизы трахает одну девушку за другой?

– А иногда сразу двух, – сказал я, чтобы усилить впечатление.

– Это правда?

Ее темные глаза сверкали, как раскаленные угли.

– Сегодня днем я его видел собственными глазами. Он был как старый потрепанный Бахус, с маленькой подругой, ученицей лицея, на коленях. Она сосала леденец, а он пытался сунуть руку в ее штанишки. Похоже, он не имел особого успеха среди учениц лицея.

Она опять издала приглушенный вопль, и на этот раз я был уверен, что бурбон ни при чем.

– Он тратит деньги так, будто они растут на деревьях. Наши деньги!

– Я поинтересовался их обычным тарифом, – рассудительно продолжал я. – Двести пятьдесят долларов днем и триста ночью.

Марш Стоунли стала быстро прикидывать общую сумму.

– Если он находится там с начала недели, – бросила она, – то потратил уже более трех тысяч долларов!

– Я подумал, что вам следует быть в курсе дела, – сочувственно сказал я. – Теперь передо мной дилемма. Вы замечательная женщина, Марш, и я хочу заниматься с вами любовью больше, чем с кем-либо, но как это теперь возможно? – Я развел руками. – Зная то, что я знаю…

– Вы очень милы, Дэнни… – Голос ее смягчился, и она погладила меня по щеке. – Я понимаю, какое это произвело на вас впечатление. Но вы правильно поступили, что мне сообщили об этом.

Я вас отблагодарю за это, клянусь вам! Мы будем любить друг друга так, как вам и не снилось. Но сейчас я хочу вас попросить о большой услуге.

– Вам достаточно сказать лишь слово, Марш, – торжественно заявил я. – Я полностью в вашем распоряжении.

– Не отвезете ли вы меня в этот дом?

– Вы хотите отправиться туда? – Я надеялся, что мой голос прозвучал достаточно удивленно.

– Я хочу отправиться туда прямо сейчас, – твердо заявила она. – Я думаю, что убью его! Подождите меня здесь, пока я оденусь.

– Хорошо.

Я допил свой бурбон, потом то, что осталось в ее стакане и, поскольку считал, что ночь будет долгой, налил еще. На секунду мелькнула мысль: «Зачем я веду себя как подонок?» Потом решил, что сейчас такие мысли ни к чему. Минут через пять Марш вернулась, уже полностью одетая. На ней были черный свитер, черные узкие брюки, а через плечо переброшена большая черная сумка. В общем, получилась женщина-вамп, готовая наброситься на человека.

Первые десять минут мы ехали молча, Марш спокойно сидела возле меня. Внезапно она схватила меня за руку.

– Без вас, Дэнни, я бы никогда ничего не узнала. Этот грязный подонок вернулся бы домой и придумал кучу подробностей о большом деле, которым занимался в Лос-Анджелесе. – Она горько засмеялась. – Единственное, чем он не занимался всю эту неделю, мерзавец, так это именно делом!

– Вас, безусловно, не ожидает радостный прием, когда мы приедем туда, – осторожно сказал я. – Вы об этом подумали, Марш?

– Об этом мне думать ни к чему, – ответила она с некоторой снисходительностью. – Вы не видели меня в действии, Дэнни, особенно когда в деле замешана другая женщина. У них не будет ни малейшего шанса.

– Элоиза – настоящий гренадер, и у нее есть вышибала – огромный тип из сплошных мускулов.

– Его вы возьмете на себя, Дэнни, – твердо сказала она. – Я знаю, вы настоящий мужчина. Я поняла это сразу.

– Может быть. Но Элоиза тоже очень сильна.

– Не знай я вас так хорошо – подумала бы, что вы боитесь.

– Это скорее вопрос стратегии.

Потом я рассказал ей о широкой лестнице, ведущей к восьми комнатам на верхнем этаже, и о том, что ее муж находится в одной из них.

– Нам придется преодолеть препятствие в виде Элоизы и, по всей вероятности, еще и вышибалу. Думаю, что смогу заняться им, но я никогда еще не бил женщину, во всяком случае всерьез, и у меня нет намерения начинать.

– Предоставьте Элоизу мне, – решительно сказала она. – С ней я сама разберусь. Займитесь вышибалой, большего я от вас не прошу.

Четверть часа спустя мы доехали до места, остановились перед домом и вышли из машины. Я не знал, какую стратегию избрала Марш, но, безусловно, ей предстояло быть достаточно энергичной.

Марш быстро поднялась на площадку и стала судорожно звонить. Я настороженно держался позади нее и ждал, что будет. Секунд через десять дверь открылась. У Элоизы был очень величественный вид, когда она, удивленно подняв брови, свысока посмотрела на Марш.

– Вы пришли не по адресу, милочка, – заявила она с иронией. – Мы принимаем здесь только мужчин.

– В том числе и моего мужа, – прошипела Марш. – Отойди от двери, толстая шлюха!

– Что?! – Лицо Элоизы внезапно покрылось пятнами. – Как вы смеете говорить со мной вот так?

Тут она увидела меня и повернулась:

– Вы опять пришли доставлять нам неприятности, Бойд! – Сказав это, она повернулась и крикнула внутрь дома пронзительным голосом: – Чик! Чик!

Затем она обернулась к Марш, и это было большой ошибкой, так как Марш достала из своей черной сумки аэрозольный баллончик и нажала кнопку. Плотное облако ударило Элоизе в лицо, та отшатнулась, схватилась руками за глаза и завизжала. Я услышал в доме тяжелый топот, быстро приближающийся, и прошептал Марш:

– Скажите ему, когда он добежит сюда, что я снаружи, и не стойте у него на дороге.

Я отступил на шаг, чтобы спрятаться у стены, и стал ждать.

Топот становился все слышнее, затем Марш замечательно сыграла свою роль.

– Он снаружи! – заорала она и неопределенно махнула рукой. – Вы поймаете его, если поторопитесь! Он только что брызнул ей чем-то в глаза!

Прозвучало что-то вроде рева, и Марш отошла от двери.

Я выставил ногу, и на мгновение передо мной мелькнуло красное лицо Чика. Его берцовая кость больно ударилась о мою. Он успел издать еще несколько воплей, покидая площадку. Он полетел в горизонтальном положении, минуя все ступеньки, и это без малейших усилий с моей стороны. К несчастью, моя машина стояла как раз перед входом в дом.

Чик, летевший головой вперед, со страшным грохотом врезался в металл и тяжело ударился о корпус машины. Я от всей души пожелал, чтобы он не умер, и подошел убедиться в этом.

Он лежал неподвижно, но сердце его билось нормально, и дыхание, хотя и слабое, все же ощущалось. «Если ему повезет, – подумал я, – он отделается жесточайшей головной болью. Двигаться будет с трудом, но не умрет».

Я выпрямился и обнаружил, что вокруг стоит полнейшая тишина. Марш и Элоиза исчезли с порога, и в течение нескольких секунд у меня было ощущение, что они обе испарились. Я осторожно вошел в дом. Никого. Тогда я прошел в гостиную, и все объяснилось. Марш действительно не теряла времени, пока я занимался Чиком.