– Очень разумный порядок, – терпеливо улыбнулся я. – Ты все это придумала сама или заимствовала некоторые остроты из телевизионных комиксов?

– Я просто пыталась предостеречь гостя от неосторожных действий, – пожала плечами Дафне, – но бедный чудак не хочет прислушиваться!

Примерно через полтора часа я на цыпочках спустился по величественной лестнице в главный холл и начал осматривать одну за другой гостиные. Дафне я обнаружил с третьей попытки. В белом платье джерси в греческом стиле на узеньких бретельках, с глубоким вырезом, щедро открывавшим ее великолепную грудь, в мини-юбке, демонстрирующей голые ноги до максимально возможной высоты, она поглощала один за другим приготовленные мартини.

– Полагаю, теперь ты – Елена Троянская?

– А сколько острот почерпнул из телевизионных комиксов детектив Бойд? – ласково спросила она.

– Ты права, – смиренно ответил я.

– Ну как в этом году обстоят дела с ящуром? – Она проглотила подряд три мартини и протянула четвертый бокал мне. – Плохи дела?

– Средне, – передернуло меня. – До настоящего времени я и не знал, что овцы подвержены этой болезни.

– Подожди-подожди, Эйлинг еще перейдет к свиньям! – садистски угрожающе улыбнулась она. – Ты должен помнить, что овец лечат, чтобы защитить тебя.

– Пожалуй, к утру я могу превратиться в вегетарианца, – простонал я.

– У меня есть новость и получше. Повариха свалилась с болями в спине, и я не должна запамятовать – напомнить Эйлингу, чтобы он пригласил женщину из деревни на завтрашний день, пока не приехали остальные. А нам я приготовила простое прекрасное блюдо, оно у меня в спальне. – Глаза ее пытливо посмотрели на меня поверх бокала. – Захвати остальные мартини с собой, Дэнни. Мне не хотелось бы, чтобы они пропали.

Через пару часов я вернулся в гостиную, проглотил несколько новых бокалов и снова отправился наверх. Я крался на цыпочках, причем не потому, что испытывал какое-то чувство вины, а лишь для того, чтобы не наткнуться на дворецкого и не оказаться снова вынужденным слушать лекцию о неприятных аспектах лихорадки у свиней.

– Хайль победителю! – встретила меня возгласом Дафне, когда я закрыл за собой дверь спальни.

Лунный свет проникал сквозь окно и мягко освещал ее обнаженное тело на постели. Я приготовил выпить, и она ласково хохотнула, принимая из моих рук бокал.

– Откуда ты знаешь, что я хорошо приготовил мартини, не попробовав его? – потребовал я ответа.

– Просто подумала, – сонно ответила она, – от учителя к учителю в течение восьми лет. От Ричарда-слабака до Дэнни Львиное Сердце. Похоже, что уже совершила полный оборот.

– Ты мешаешь мне сосредоточиться, – недовольно прошептал я, исследуя очертание ее левой груди указательным пальцем.

– Да ты просто сексуальный маньяк, должна я отметить, – с удовлетворением пробормотала она.

– А разве бывают другие маньяки?

Она оттолкнула мой палец, села и зажгла свет в изголовье кровати.

– Некоторые вещи я люблю делать в темноте, но пить лучше при свете. – Она запустила пальцы в свои рыжевато-русые кудри и состроила гримаску. – Я выгляжу, верно, как кошка, которая сопротивлялась всю прошлую ночь?

– Мне кажется, ты выглядишь прекрасно! – не соврал я.

– Тебе так кажется, потому что ты никогда не смотришь на меня выше моих плеч, даже когда я так замерзаю, – жалобно проговорила она. – Будь добр, дай мне щетку для волос с моего туалетного столика.

– Не вижу ее, – ответил я через пару секунд.

Она нетерпеливо фыркнула:

– Посмотри внимательно, она должна быть там, в кожаной коробке для драгоценностей.

Я открыл коробку и увидел, что щетка действительно лежит там, на куче серег, колец, браслетов и ожерелий. Когда я взял в руки щетку, под ней ярко сверкнула камнями брошь. Я бросил щетку на кровать, а затем извлек брошь из коробки. Три крупных изумруда в филигранной оправе мне были до боли знакомы. Энергичное расчесывание волос, которым занималась до этого мгновения Дафне, внезапно оборвалось, когда я швырнул в нее брошь.

– Когда мы приехали сюда, меня ждала почта, и среди прочего там оказался пакет. – Щетка для волос снова начала медленно двигаться. – Я должна была, наверное, сказать тебе об этом сразу, Дэнни, но мне казалось, что можно подождать до утра. У нас только одна эта ночь для нас двоих в этом доме, и я не хотела тратить ее на игру в детективов.

– Ты сохранила упаковку?

Она взглянула на меня широко раскрытыми от удивления глазами:

– Зачем?

– Ну, чтобы сшить себе бумажные трусы! – прорычал я. – А марка? Какая там была марка?

– Почтовая.

Я закрыл глаза, чтобы она не видела, как в них поднимается кровавая жажда убийства.

– Может быть, марка была заграничной?

– Возможно. Конечно, для иностранца, такого как ты, – холодно заметила она, – марка могла показаться иностранной, но я, будучи англичанкой, горжусь тем, что мне знакомо лицо моего монарха.

– Значит, пакет отправлен откуда-то из Англии?

– Великобритании!

– К чертям! – ответил я. – К чертям вас всех – и Англию, и Британию!

– Вот что случается, когда спишь с паршивыми иностранцами, – горько констатировала Дафне. – Они не уважают не только тебя, но и твою страну.

Внезапный стук в дверь заставил ее буквально подпрыгнуть на кровати.

– Что это такое? – взвизгнула она.

– Это Эйлинг, миледи, – голос дворецкого донесся едва слышно из-за закрытой двери. – Извините, что я беспокою вас, но только что приехала какая-то леди и настаивает, чтобы немедленно вас увидеть.

– Это не иначе как проклятая Аманда Пикок, – злобно прошипела Дафне и снова повысила голос: – Она не леди! Скажи этой суке, пусть ночует в собачьей конуре, вполне подходящее для нее место!

Дворецкий издал вопль ужаса. Дверь широко распахнулась, и на пороге возникла взбешенная брюнетка.

– Ну!.. – Полные губы ее высокомерно изогнулись. – Кажется, это Дэнни Бойд – радость всех горничных, который позволяет укладывать себя в постель при каждом удобном случае?

– Убирайся к дьяволу из моей спальни! – проговорила Дафне низким угрожающим голосом. – Пока я не выцарапала тебе глаза.

– Милая Дафне, – промурлыкала Сорча Ван Халсден, а это была именно она. – Не поправилась ли ты с тех пор, как я в последний раз видела тебя? – Ее нефритовые глаза изучали наготу Дафне внимательно и детально. – И поправилась ты как раз не там, где нужно. Мне кажется, что я даже замечаю небольшую складку вокруг… – Глаза ее внезапно сузились. – Это моя…

Она ринулась вдруг к кровати и выхватила брошь оттуда, где та лежала – между возвышениями бедер Дафне. Затем выпрямилась с нескрываемым выражением торжества на лице.

– Вы этим и занимались, перед тем как я вошла, – делили добычу?

– Маленькая невинная девочка с влажными глазами – так о ней всегда говорил Чарли. Хотела бы я, чтобы он взглянул на нее сейчас! – Сорча сложила руки под грудью, и грудь ее еще резче обозначилась под тонким шелком блузки. – Мне следует сейчас же вызвать полицию и потребовать, чтобы ее арестовали, нет… чтобы арестовали вас обоих!

– Дафне собиралась одеться, – терпеливо возразил я, – и нельзя ее осуждать за то, что она не желала видеть вас в собственной спальне.

– Распущенная, помешанная на сексе маленькая сучка!

Сорча не уходила, нетерпеливо меряя шагами пространство от двери до кресла. Ее зеленые глаза зловеще сверлили меня.

– А вы? Что вы бездействуете? К тому времени, когда я разберусь с вами, они смогут выбросить все остальные драгоценности в ближайший мусорный ящик.

– Приготовить вам выпить? – спросил я.

– Нет! – отрезала она. – То есть да! Шотландского виски, и побольше.

Она возобновила хождение, пока я готовил ей бокал с двойной порцией виски.

– Не забуду, конечно, и заключительных слов из тех, что сказал Марвин Рейнер и которые вы так галантно передали мне по телефону. По вашим словам выходит, что я не только нимфоманка и лесбиянка, но еще и садистка! Пора разогнать всю эту свору лицемерных паразитов! Теперь, после смерти Чарли, я покажу всем, что такое богатство и могущество Ван Халсденов, когда они оказываются в руках такого человека, как я.