– Значит, она обвиняла Сорчу и в его смерти?

– Определенно, – кивнул Шеппард. – Она была единственной из нас шестерых, кто хотел сделать что-нибудь для Чарли, а не извлечь пользу для себя. Дафне была потрясена его смертью. Вот почему, мне кажется, она могла украсть драгоценности, чтобы причинить таким образом хоть какую-то неприятность Сорче. Это могло явиться своего рода последней, хотя и незначительной, местью за все, что та сделала с Чарли.

– Когда я спросил Сорчу, с кем мне следует связаться в первую очередь, она посоветовала обратиться к Дафне, – сказал я. – Как вы думаете, говорит ли это о чем-нибудь?

– Откуда мне знать? – Его грохочущий смех наполнил комнату. – Не забывайте, что я всего лишь неудачливый философ. – Он осушил свой бокал и поднялся на ноги. – Мне кажется, не имеет смысла оставаться здесь у вас, Бойд. Спиртное закончилось, а беседовать с вами дальше становится просто скучно.

Он поставил бокал на бюро и направился к двери.

– Полагаю, что увижу вас завтра, когда начнется вечеринка.

– Конечно! Я рад, что вы решили принять в ней участие. Мне становилось скучно оттого, что не о чем было думать, а теперь вы подкинули мне достаточно пищи для размышлений, чтобы я не мог сойти с ума!

– Это будет очень хорошо, – сказал он доверительным тоном. – Ваш мозг должен быть занят, и небольшая встряска поможет вам.

– Вы не будете возражать, если я завтра вас процитирую? – вежливо осведомился я. – Это подтолкнет и всех прочих высказать свое мнение о том, что каждый из них хотел получить от Чарли. Такая вот получится забавная игра, которая, уверен, оживит вечеринку.

– Вы заметите, Бойд, когда вор почувствует, что становится чересчур горячо. – Шеппард неприятно усмехнулся. – Потому что с того момента, как это произойдет, могут случиться самые непредвиденные события.

Дверь за ним закрылась, оставив меня наедине с этой не очень спокойной мыслью. На мгновение я закрыл глаза, надеясь, что мысль улетучится, однако вместо этого мне живо представилась картина: сгорбившийся в кресле Уоринг с рукояткой ножа, торчащей из горла.

Я выписался из гостиницы около четырех тридцати дня, заплатив по счету в гриль-баре. Вестибюль был полон народу, и я начал уже нервничать, когда часы показали четверть шестого, а Дафне все еще не появилась.

Я подошел к стойке администратора, и девушка, сидевшая за ней, побледнела.

– Вы не Бойд, – успокоил я ее. – Бойд – это я.

– Мне сказали, что вы выписались час тому назад, – пропищала она, – поэтому и решила, что мне теперь безопасно вернуться к работе.

– Я жду друга, – сказал я. – Меня спрашивал кто-нибудь?

– Никто вас не спрашивал, – ответила она подчеркнуто холодно. – Особенно никто в возрасте от сорока пяти до пятидесяти с проницательными голубыми глазами, седеющими усами и прямой, как штык, спиной. Никто, на ком был бы темный костюм и котелок, даже и не подходил к моей стойке. Поэтому будьте любезны, отойдите!

– Я не могу уйти, пока сюда не придет мой друг, – объяснил я спокойно. – Понимаете?

– Ничего не понимаю! – Она как-то дико посмотрела на меня. – Если в вас осталась хоть капля порядочности, мистер Бойд, вы перестанете сводить меня с ума! Самое лучшее, что вы можете сейчас сделать, это выйти из гостиницы и броситься под первый встречный автобус.

– Послушайте! – раздался голос с ужасным английским акцентом с другого конца стойки. – Мисс… как-вас-там, администратор! Кто-нибудь! Не могли бы вы вызвать мне по пейджеру моего приятеля? Я должна была с ним встретиться здесь, но в этой проклятой суетящейся толпе невозможно никого найти!

Девушка за регистрационной стойкой с явным удовольствием отвернулась от меня.

– Конечно, мадам. Как его имя?

– Мистер Бойд.

– Извините меня, – произнесла вдруг администраторша ослабевшим голосом, быстро отпрянув от стойки. – Мне нужно отлучиться… в дамскую комнату.

Я оглянулся, и достопочтенная Дафне Талбот-Фрит, увидев меня, издала победный клич.

– Я везде искала тебя, Дэнни!

– Рад, что нашла, потому что я уже был готов броситься под автобус.

На ней был желто-зеленый орлоновый свитер и черная кожаная мини-юбка. Грудь украшала серебряная цепь. И, взглянув на нее, я подумал, что в любой момент на своем ревущем мопеде сюда может примчаться Марлон Брандо и заявить, что она принадлежит ему.

– Давай поскорее пойдем, – оглянулась на вход Дафне. – Швейцар сказал, что нельзя припарковывать машину там, где я ее поставила, а я ответила, что он должен сделать с собой, если еще не делает этого. Судя по его гадкому бледному лицу, он занимается этим уже давно. Теперь ты понимаешь, я не хочу, чтобы у него оказалось достаточно времени для вызова полицейского.

– Конечно, пойдем! – пробормотал я.

Из ниоткуда материализовался посыльный и подхватил мой чемодан, вырвав его прямо из моих пальцев. Дафне осторожно выглянула на улицу и, стоя в дверях, поджидала меня, пока я давал служащему на чай.

– Негодяй! – пробормотала она, задыхаясь. – Он все-таки привел полицейского! Посмотри, вон они вдвоем ждут у машины!

– Не волнуйся, Сандра, – спокойно сказал я. – Сейчас все улажу.

– Сандра? – Она уставилась на меня. – Ты уверен, что тебя не переехал автобус?

– Ты – Сандра, – сказал я ей. – Спокойная, застенчивая девушка. И постарайся вести себя соответственно.

Швейцар не сдержал торжествующего вопля, когда увидел, что мы переходим тротуар, направляясь к машине.

– Это она, офицер! Это та, о которой я вам только что говорил!

– Боюсь, что опять происходит то же, что и все время, – печально произнес я. – Для бедной Сандры жизнь становится просто невыносимой!

– Что это вы там бормочете себе под нос? – грубо спросил швейцар. – Это та, которая…

– Вы ошибаетесь, – решительно перебил я, – но это вполне понятная ошибка.

Я сочувственно улыбнулся бесстрастно наблюдавшему за нами констеблю. Он явно был в нерешительности, следует ли ему уже доставать свой блокнот.

– Это как две капли воды похожие близнецы, понимаете, офицер? Одна – дикая и неуправляемая, а другая – вот эта. – Я положил руку на плечо Дафне. – Нежная и скромная. Дикая настаивает на том, чтобы носить такие же платья, как и ее сестра, и получает удовольствие от того, что постоянно крадет ее машину и нарушает общественный порядок.

– А! – Констебль смотрел так, будто я ударил его между глаз.

– Не верю этому! – завопил швейцар. – Это она, та самая, которая заварила всю эту кашу!

– Та, которая, наверное, нагрубила вам… находится в данный момент у стойки администратора и жалуется помощнику управляющего, рассказывая о том, как вы залезли ей под юбку, когда она вылезала из машины, – холодно пояснил я. – Пойдите и убедитесь в этом сами. А когда мы уходили, – продолжал я, – то, судя по лицу помощника управляющего, он начинал ей верить.

– Гнусная ложь! – воскликнул швейцар дрожащим голосом. – Если он в своем уме, то не может этому верить.

– Постой. – Констебль сурово посмотрел на швейцара. – Если она одета так же, как ее сестра, которая стоит здесь, и ты полез той под юбку, то… – лицо его внезапно покраснело, – то это самое непристойное приставание, о котором я когда-либо слышал.

– Вероятно, мне надо пойти и выяснить все самому, – растерянно пробормотал швейцар. – Наш помощник управляющего всегда был тупицей.

– Думаю, мне следует пойти с вами, – сурово проговорил констебль. – Я не допущу неприличных действий персонала. Но… слишком часто люди стали припарковывать машины там, где запрещено. Да и собаки в большинстве случаев бегают без поводков!

Оба, важно вышагивая, направились в вестибюль гостиницы. Я забросил свой чемодан на заднее сиденье маленького спортивного автомобиля, быстро забрался в него, сел рядом с Дафне, которая шлепнулась на место водителя и включила мотор.

– Ты блестяще провел эту операцию, – тепло сказала она. – И я прощаю тебе все те ужасные вещи, которые ты сказал мне вчера по телефону.