"Как же это они умудрились так бесшумно подъехать?" — искренне удивился Ник.

— Всё, иди, — печально улыбнулась Зина. — И возвращайся скорей! Я буду ждать тебя!

Автобус через ржавые, вечно открытые ворота въехал на территорию порта, проследовал мимо двух мирно дремлющих у стенки причала буксиров, мимо стоящего под разгрузкой парохода «Союз», известного на всю страну, и остановился рядом со сходнями, переброшенными на борт неказистого двухмачтового судна.

Несомненно, это была промысловая шхуна, но немного неординарная — по своему внешнему виду. Обычно суда этого класса и назначения немного похожи на хищников: длинные, как бы вытянутые вперёд, готовые к прыжку, носовая часть всегда высоко поднята над кормой. Как же иначе, если составить логическую цепочку: промысловик — охотник; охотник — добыча, добыча — хищник.

Эта же шхуна была определённо похожа на старую добрую тётушку: заметно шире и короче своих промысловых товарок, очень низко посажена, корма заметно возвышалась над носом. У Ника в голове возникли даже некоторые пространные ассоциации, связанные с курицей-наседкой.

Да и называлось странное судно крайне необычно, на борту красовалось: "Кукусь".

— Охренеть можно, — кратко поделился первыми впечатлениями Сизый.

— Зачем же так сразу? — Банкин с ним не согласился. — Может быть, в этом названии скрыт глубинный философский смысл, полный таинственных подтекстов и сентенций…

Вылезли из автобуса, захватив с собой плотно набитые вещмешки и оружие: Банкин — свою двустволку допотопную, Ник и Сизый — винчестеры навороченные, трофейные. Айна же свои два браунинга, оставшиеся в наследство от погибшего Вырвиглаза, по карманам распихала.

У сходней прогуливался капитан Курчавый в сопровождении странного сутулого типа, на правом плече которого преспокойно восседал тощий сиамский кот.

— Подразделение, в колонну по одному стройся! — уже привычно скомандовал Ник и сам встал во главе означенной колонны. — Шагом марш! Стой, раз-два! Налево! Равняйсь! Смирно! — демонстративно печатая шаг, подошёл к Курчавому, браво откозырял: — Товарищ капитан! Группа специального назначения спецподразделения «Азимут» прибыла в ваше распоряжение! Готовы незамедлительно приступить к выполнению любой боевой задачи! Отставших и заболевших нет! Доложил старшина НКВД Иванов!

— Молодцы! — небрежно козырнул в ответ Курчавый. — Рад поздравить вас с присвоением внеочередных воинских званий! Никите Иванову присвоено звание старшего лейтенанта! Алексею Сизых и Геннадию Банкину — звания лейтенантов! Анне Сизых — старшины! Поздравляю, товарищи!

Радостно переглядываясь, громко поаплодировали друг другу.

— Вольно! Разойдись! — скомандовал Курчавый и сразу перешёл на штатский язык: — Подойдите, друзья, поближе. Познакомьтесь: Сергей Анатольевич Куликов, капитан промысловой шхуны «Кукусь». Прошу любить и жаловать! Весьма достойный во многих отношениях товарищ. Вот с ним дальше и поплывёте.

Капитан шхуны внешне походил на французского декадента среднего возраста, в своё время Ник таких на Монмартре часто встречал. Длинный и сутулый, причёска ёжиком, недельная щетина, глаза прячутся за стильными затемнёнными очками, мятые брюки, бушлат флотский, но явно перешитый, приталенный, подогнанный по фигуре, на шее цветастый платок, затянутый небрежным богемным узлом, через плечо переброшен кожаный ремешок, к которому крепилась массивная деревянная кобура, украшенная многочисленными металлическими нашлёпками и абсолютно пижонской инкрустацией из розового и светло-зелёного перламутра.

— Отсюда пойдём прямо к этому Холодному ручью? — задал вопрос дотошный Банкин. — Там сразу к берегу подойдём или на лодках будем причаливать?

Курчавый поморщился, словно от сильной зубной боли:

— Не получится — сразу к Холодному. Придётся вам немного вместе с Сергеем Анатольевичем постранствовать по нашим северным морям. Двое-трое суток, не больше. Председатель Крайкома согласился выделить в наше распоряжение эту славную шхуну только при том условии, что бойцы нашего Комиссариата, в данном случае это вы, дорогие мои, окажете посильную помощь местному населению. Километров семьдесят севернее Анадыря расположено большое чукотское стойбище — с совершенно неудобоваримым названием, пока выговоришь — язык сломаешь. Если заинтересуетесь, то у Сергея Анатольевича спросите, он у нас непревзойдённый знаток всех местных наречий и диалектов.

— Стойбище Наргинауттонгетт, совсем ничего сложного, есть и второе, уже давно устаревшее название, — Гаймелькотт, — тут же откликнулся капитан шхуны.

— Так вот, — продолжил Курчавый, одарив "парижского декадента" недовольным взглядом. — В этом стойбище обитают береговые чукчи, северных оленей у них нет, питаются только тем, что добывают на морском промысле. Три месяца назад, во время сильного шторма, все их три мотобота успешно затонули. Сейчас в стойбище все припасы закончились, приближается голод. А там старики, женщины, дети. Уже всех нелетающих ещё утят и гусят в тундре переловили, за евражков принялись. Шхуна к берегу подойдёт, спустит на воду два вельбота. Набьете с десяток моржей, отдадите голодающим чукчам.

— Кита бы ещё загарпунить, — мечтательно протянул Сергей Анатольевич.

— Мяу! — согласился с ним сиамский кот, выставив на всеобщее обозрение свой длинный розовый язык.

Курчавый покосился на эту парочку с откровенным недоверием и предостерёг:

— Товарищ Куликов у нас — личность увлекающаяся. Может с этой китовой охотой обо всём на свете позабыть. Хобби у него такое — охотиться на китов. А ещё он может запьянствовать — суток на пять. Может за смазливой чукчанкой приударить да и раствориться в тундре на неделю, кота этого вместо себя назначив старшим по судну. Так что, старший лейтенант Иванов, присматривайте за этим ненадёжным субъектом, в случае чего — жёстко пресекайте любую самодеятельность! Чукчей моржовым мясом обеспечите — сразу следуйте в конечную точку маршрута!

— Есть пресекать! Есть следовать! — козырнул Ник, незаметно подмигнув Куликову. Капитан шхуны определённо был ему симпатичен.

Утренний туман, ещё со вчерашнего вечера висящий над бухтой, незаметно рассеялся. Анадырь остался далеко позади, за кормой. Совсем нежаркое утреннее солнце лениво, никуда не торопясь, поднималось над линией горизонта.

С наветренной стороны показались первые бело-голубые льдины, нестерпимо сверкающие на солнце.

— Откуда здесь льдины? Лето ведь на дворе! — искренне удивился Ник.

— Лёд из Северного Ледовитого океана через Берингов пролив течениями приносит. Моржи на этих льдинах очень любят загорать. Не стоит на них, на льдины то есть, смотреть без тёмных очков, — посоветовал Куликов. — Ослепнуть можно. Снежная слепота — неприятная штука. Давайте-ка, братцы мои, волки морские, в трюм спустимся, я выдам всем специальные очки. Да и несколько лишних комплектов морской формы у меня имеется в кладовой, в кандейке — по-морскому. Переоденетесь, чтобы выглядеть, как все нормальные люди. Не нравится мне, когда по моему судну береговые мазуты беззаботно прогуливаются, общий вид портят.

Через двадцать минут все в настоящих моряков превратились: тяжёлые ботинки на толстой подошве, широченные брюки клёш, чёрные бушлаты, полосатые тельники, на головах — бескозырки, на длинных ленточках которых гордо красовалось название шхуны — «Кукусь». Опознавательные значки, по указанию Ника, закрепили на тельняшках.

Особенно морская форма шла Айне, которой Ник вручил значок покойного Вырвиглаза, потому как заслужила. Очень симпатичный юнга из чукчанки получился, молоденький и шустрый, только вот многочисленные чёрные косички выбивались из этого образа.

В кают-компании небольшое овальное зеркало висело, так девушка от него минут сорок не отходила, вертелась по-всякому, бескозырку сдвигая то на одну сторону, то на другую.

— Красавица ты у меня, писанная просто, — довольно урчал Сизый, небрежно оглаживая жену чуть пониже поясницы. — Настоящая морячка, голубка морская…