- Давайте трогайте! Ни пуха!

12 часов ровно. Я мигнул фарами машине сопровождения, она резко взяла с места, одновременно на ее крыше заработали маячки и полоснул раздирающий звук сирены. Я отпустил ведущего на пятьдесят метров и только тогда тронул нашу "девятку".

До Лиссабона оставалось совсем немного: двое суток и еще чуть-чуть, а пройдено было с момента, когда прозвучала фраза: "А почему бы тебе не сгонять в Лиссабон?.." - два года без малого!

Через десять минут пересекли границу Москвы, машина ГАИ резко взяла вправо, пропуская нас вперед. Можно было прибавлять газ.

- Андреич, ты только не очень гони, - тут же среагировал на мои мысли Виктор.

- Угу, - ответил ему я и подумал:"Все-таки "перегрелись" ребята на старте, Виктор осторожничает, у Володи глаза вон как блестят - нервничает. Ничего, часа за два успокоятся".

- Вить, чем сидеть в оцепенении, поставь лучше кассету с "Битлз", которую тебе Марьяна (это дочь Виктора) дала.

Виктор стал искать кассету, а я вспомнил, как объяснял своим знакомым дорогу на Лиссабон: с Манежной - направо, у Ганновера - налево на Париж, потом у Бильбао - опять налево, а за Мадридом направо - там и Лиссабон будет. Так что до Ганновера поворотов не намечалось, а ехать до него всего-навсего две тысячи двести тридцать два километра (с учетом, что двадцать уже проехали).

Сейчас ребята мои успокоятся, втянемся в работу, и до второй ночи проблем не должно быть. Это и в ралли-марафонах так, когда мы по трое суток вкалываем, то самое тяжелое время - вторая ночь. Первые день и ночь идут как бы на стартовом допинге, а потом усталость и безразличие наваливаются. Плохо, что именно на вторую ночь выпадает самый сложный участок пути - горный. Хорошо, если еще с погодой повезет, а будет, как здесь, дождь лить, замучаешься!

- Олег... - услышал я предупреждение Виктора и сразу понял, что он скажет.

- Да, Витек, я знаю, - через километр пост ТАИ. Сбавляю скорость, но вижу, что инспектор отделяется от будки и поднимает жезл.

- Вот черт, - выругался я, - их же должны были на разводе предупредить! Проспал небось, фофан драный!

- Будешь останавливаться? - спросил Виктор.

- И не подумаю! Пусть по рации на следующий пост сообщает, а там, глядишь, не разгильдяи окажутся!

Мигаю фарами незадачливому гаишнику и проношусь мимо. Смотрю в зеркало: если к машине или мотоциклу бросится, то придется остановиться - "гонку", конечно, мы выиграем, но не надо трогать честь мундира, - если в будку побежит к рации, то пусть его!

Ну вот, вижу, что в будку побежал.

- Следующий пост через тридцать километров, - сообшает мне Виктор.

- Вот там и разберемся. Надеюсь, за пятнадцать минут они выяснят отношения и вправят мозги этому парню, а заодно по эстафете передадут.

Минут через десять Виктор говорит:

- Три километра до ГАИ!

- Ну, готовь индульгенцию!

"Индульгенция" - это письмо за подписью большого (даже очень большого) начальника, с "просьбой" к сотрудникам ГАИ оказывать нам содействие.

Но, к счастью, останавливаться не потребовалось. Инспектор стоял, ожидая явно нас, но задерживать не стал - видимо, сюда сигнал дошел вовремя.

Через два с небольшим часа стало ясно, что волнения улеглись. Володя суетился, раздавая нам тубы с соками и открывая банки с едой, - он по нашему раскладу был кормильцем и очень серьезно относился к этой обязанности. Виктор поставил записи Высоцкого и подтрунивал над Володей, требуя, чтобы он выдавал пищу в белом колпаке, иначе откажется есть. Я подпер руль коленкой, заблокировав его таким способом, поглядывал на дорогу и уплетал "космического" цыпленка, запивая из тубы "космическим" брусничным соком. И никто при этом не обращал внимания, что скорость за сто пятьдесят. Пошла спокойная работа. Пора меняться.

Как только Виктор поел, я сказал:

- Ну что, Вить, давай принимай вахту.

- Сейчас, Андреич, только проедем пост ГАИ в Яковлеве и перед Ярцевом остановимся. Это минут пять, - Он показал вперед - Во-он видишь будку ГАИ?

На 334-м километре мы поменялись. При этом Виктор посмотрел на показания "ралли-пилота" и удивился: - Ты Андреич, прямо снайперски среднюю выдал - сто двадцать восемь и восемь.

- А сколько должно? - спросил Володя, с явным неудовольствием прерывая послеобеденный отдых.

- Сто двадцать восемь ровно!

- Пока мы с тобой пересаживаемся, она как раз и упадет до ста двадцати восьми.

Так оно и вышло.

Я плюхнулся на заднее сиденье и настроился на то, чтобы поспать. Надо пользоваться каждой минутой, пока Виктор за рулем. Привязавшись ремнями, которые специально для этого приспособили, я довольно быстро отключился.

Проснулся часа через полтора и первое, что услышал сквозь фонограмму Высоцкого, как Виктор выговаривая, Володе:

- Так, Соловьев! Ничего себе напарника подобрали! Мало того, что бабник, так еще и сутенер!

Тут Виктор почувствовал, что я проснулся.

- Богданов, представляешь, что наш Вовчик выкинул! Он нам предлагает попользоваться его бабой, да еще за твердую валюту! Ладно бы за рубли!

Все ясно - Витя включился в тему. Дело вот в чем. Вчера, когда мы грузились, Володя достал большую картонку и, виновато улыбаясь, сказал, что это кукла - "баба" то бишь на заварной чайник - сувенир для его знакомых в Париже.

- Никаких баб, - строго сказал Виктор, - бабы к беде!

Тогда я понял, что "баба" станет предметом постоянных импровизаций. Так оно и случилось. Виктор продолжал:

- Я Верунчику (Вера - жена Соловьева) все про тебя расскажу, как ты со своей девушкой в Париж собрался! Вот Верунчик по приезде волосёнки-то тебе повыдергает и глазки повыцарапает!

Соловьев набрал воздуха, чтобы ответить должным образом (видимо, перестрелка у них уже давно), но я прервал эту дуэль:

- Володя, что там на приборе?

Володя защелкал клавишами и стал сообщать:

- Время - шестнадцать часов тридцать девять минут, расстояние... - ровно шестьсот километров (вот угадал!), средняя - сто двадцать девять.

И тут я обратил внимание на фон в динамиках. Он еле-еле прослушивался, но раньше его не было.

Володя стал что-то громко говорить Виктору, и я, положив руку на плечо Соловьева, остановил его:

- Тише, мужики, фон какой-то в магнитофоне.

- Ну и что?

- А то, что генератор накрывается! - Я в этом не был уверен, но лучше взять сразу по максимуму - Витя, включи дальний свет и все прожектора, - попросил я.

Фон в динамиках резко усилился, но частота его не изменилась. Я попросил выключить фары и перейти на ближний свет, а сам стал думать, что бы это значило. Скорее всего, искрят щетки: либо зависли, либо коллектор забился. Ладно, решил. До полигоновской "технички", которая нас поджидает на бензозаправке у 666-го километра, еще полсотни осталось - минут двадцать езды. А там решим.

- Ну, чего надумал, Андреич? - спросил Виктор.

- До "технички" дотянем, а там видно будет, - сказал я и обратился к Володе: - Ты помнишь, где у нас запасной генератор лежит?

- Конечно! По закону подлости - в самом низу!

- Если будем менять, доставать его тебе. Ты сейчас, пока есть время, продумай, как быстрее его достать и потом уложить все вещи на место.

- Сейчас сообразим!

Вот и "техничка". Толя Кузнецов стоял наготове. Еще не успели остановиться, я сказал Виктору:

- Капот открой, - и выпрыгнул из машины.

- Что случилось? - спросил Толя. - Опаздываете?

- Да нет, пока что в нулях шли, - ответил я, открывая капот. - Генератор фонит! Возможно, менять будем.

Толя, ни слова не говоря, пошел за инструментом, а его ребята уже трудились вовсю: один бензин заливал, другой давление в шинах проверял, третий стекла протирал. Толковая бригада - без слов всё знают!

Я пощупал генератор, снял ремень (он оказался явно слабовато натянут), покачал туда-сюда ротор - все в порядке. Отверткой легонько постучал по блоку щеток - может, просядут, если зависли. В это время Толя уже стоял со спецключами и ждал команды. Соловьев тоже выжидательно смотрел.