Ладно, думаю, в крайнем случае пассажиром поедет. Там видно будет. Собственно говоря, почему я так на Володе заострился? Это ведь проблема дележа шкуры того мишки, что в лесу бегает. Как это ни странно, но опыт подсказывал, что во многих случаях неплохо именно со "шкуры" и начинать. Тогда частенько выходит, что за "медведем" и гоняться-то не придется - без него обойтись можно.

В моделировании я всегда стараюсь начинать с конца, с того момента, когда процесс заходит в тупик, уткнувшись в нечто непреодолимое и необратимое. Вот от того далекого момента нужно размотать клубок событий вспять до настоящего, отыскать эмбрион "непреодолимо-необратимого" и либо уничтожить его, либо изменить структуру и держать под контролем. Думая о Володе, я представлял себе, как "Ванькин синдром" может проявиться у него где-нибудь на горной дороге в Испании (по расписанию это будет вторая ночь) и на скорости под двести километров в час!

Я так долго обсасываю сюжет с "синдромом", чтобы стала ясна логика построения. На самом деле все заняло ровно столько времени, сколько потребовалось для пометки в блокноте. И потянулись ниточки от далеких всевозможных событий из будущего в настоящее.

Началась невидимая гонка. Подробно рассказывать о бумажных сражениях и мытарствах по учреждениям нет смысла - все это давно известно, да и тоска зеленая. Но вот отдельные сюжеты, внимания заслуживают.

К моменту получения "добро" в верхах ситуация сложилась довольно печальная. Все предварительные заходы дали сбой. Письмо, отправленное на ВАЗ, несмотря на предварительную договоренность с генеральным директором, попало его заместителю и было отфутболено в адрес Автоэкспорта, а туда, я еще по раллийным делам знал, можно появляться только как в миниатюре Жванецкого - на танке и чтоб вертолетное прикрытие с воздуха было, а сзади автоматчики бежали. Иначе не только разговаривать не будут - даже в твою сторону не посмотрят. И все же мы с Виктором пошли.

Начальник отдела рекламы, выслушав нас (и то хорошо - видимо, пресса у него с танком ассоциируется), отшил сразу (эх, "вертолета" с "автоматчиками" на него не было!).

- Хорошие вы ребята,- ласково сказал он,- но в наших делах ни черта не понимаете!

"Куда уж нам!" - подумал я. Начальник продолжил:

- Во-первых, автомобили ВАЗа в рекламе за рубежом не нуждаются!

- Вот те раз! - возмутился я такой откровенной лапше на наши уши.- Все автомобили в мире нуждаются, а наши вне конкуренции? Даже "Роллс-Ройс" и "Ломбаргини", за которыми в очередь короли и миллионеры стоят, нуждаются, а "Лада" не нуждается!

- Да-да! Так оно и есть,- безапелляционно парировал начальник отдела рекламы, и я понял, что здесь, в его кабинете, роли распределены раз и навсегда: он - умный, остальные - дураки. Иного быть не может по определению - потому что никогда не может быть.

- И потом,- продолжил он,- то, что вы придумали, сущая ерунда. Это что же выходит - за пятьдесят часов через всю Европу? Да кто вас увидит?

- Если захотеть, то увидят. Раллисты ночами по всяким захолустьям носятся, но их же видят!

- Ну, ты даешь! Там телевидение. Это шоу. А здесь? Кому вы нужны?

- Вот я и говорю - если захотеть. Любое автомобильное достижение можно использовать как рекламу. Португальцы, например, захотели и сделали ее "Остину". Грех упускать такую возможность. Тем более что стоит копейки. В десять раз меньше, чем, скажем, раллийный выезд в Австралию на "Винсафари".

- А ты откуда знаешь?

- Знаю. Работа такая.

- Ничего ты не знаешь! - зло сказал начальник рекламы.

Знал я намного больше и мог весь его миллионный бюджет разложить, но не стал, понимая, кто я здесь. А оппонент решил тем временем преподать нам урок - наглядно продемонстрировать, как, по его мнению, должны делаться такие дела.

- Собственно говоря,- начал он менторски,- ваша идея и нам в голову приходила, но мы ее решили по-другому. Во-первых, не надо ехать ни в какую там Португалию. Что мы там забыли? Достаточно доехать, до Парижа. Во-вторых, нечего нестись сломя голову. Надо спокойно, за месяц-полтора, проехать через ФРГ, Бельгию, Францию с длительными остановками, пресс-конференциями, показом по телевидению. И в-третьих, не одной машиной, а караваном из трех-четырех, причем рекламный образец на прицепе везти (а то вдруг сломается). Что мы для нового "Москвича" осенью обязательно сделаем. Вот это реклама! А вы что предлагаете? - и он гордо поднял указательный палец вверх, сделал паузу, а потом дал недвусмысленно понять, чтобы мы выметались,- он и так на нас потратился, секретами поделился - куда же больше!

Такая вот ситуация сложилась к моменту с условным названием "добро". Но, честно говоря, она меня нисколько не огорчала, потому как иначе в общем-то и не предполагалось. Это были пробные шары - столбилась сама идея.

Главный же момент только приближался. Он был предельно прост и ясен - требовался покровитель. Причем покровитель, наделенный достаточной властью для решения любой проблемы. И еще. Этот человек должен был стать не просто меценатом, а заразиться самой идеей, увидеть в ней не только красивую оболочку.

Оптимально, конечно, было бы выйти на первого заместителя министра автомобильной промышленности СССР Морозова. Но как это сделать? И тут неожиданно помог случай.

Я позвонил в приемную Морозова. Ответил приятный женский голос. Представился: кто, откуда и зачем. И вдруг женщина мне сообщает:

- А ведь я вас знаю. Вы на ЗИЛе у Виталия Когана работали.

Вот те раз! Воистину мир тесен.

- Да, действительно. Вы меня по спорту знаете?

- В общем-то почти так. Я жена А. Ф., - и назвала имя заместителя генерального директора ЗИЛа. Человека, постоянное участие которого в делах автоспорта решало многое, порой непреодолимое. Попросту говоря, А. Ф. был и оставался покровителем зиловских автоспортсменов.

- Тогда не иначе как сама судьба вывела на вас! - обрадовался я - Помогите! Мне во что бы то ни стало надо увидеть Валентина Павловича. Хватит минут десяти.

- Довольно сложно. Попробуйте позвонить завтра, во второй половине дня... - потом голос затих, видимо, обдумывался еще один вариант.- Хотя, знаете что, оставьте свой телефон или сами позвоните сегодня в половине восьмого. Вас устроит?

- О чем речь! Конечно! Так и договорились.

Но ни в этот день и ни на следующий попасть к Морозову не удалось. Только на третий день позвонила Лидия Александровна и сказала, чтобы я приходил вечером к восьми часам.

От редакции до министерства, если идти пешком и не торопиться,- полчаса. За час до срока я вышал на Сретенку и, обдумывая предстоящую встречу, наверное, в сотый раз, побрел в сторону центра.

В приемной все еще толпились люди. Лидия Александровна, увидев меня, улыбнулась (вот теперь и я ее узнал) и кивнула на свободное кресло. Ждать пришлось недолго.

Просторный кабинет с Т-образной композицией из столов для совещаний справа и рабочим столом слева, за которым и сидел Морозов, был погружен в сине-сизый табачный дым. Пока я шел к Валентину Павловичу, успел подумать, что при такой концентрации дыма он должен из-под двери в приемную, как при пожаре, просачиваться, но развить эту гипотезу дальше не осталось времени.

Рядом с рабочим столом находился приставной - рассчитанный на четверых, где уже кто-то сидел, понуро уткнувшись в разложенные бумаги. Морозов встал, протянул руку, поздоровался. Выглядел он плохо, щурился от дыма своей же сигареты и напряженно крутил зажигалку в левой руке.

- Ну, какие проблемы у журнала "За рулем"?

- Судя по всему,- я кивнул на облако дыма,- объявлена борьба с сигаретами? Я уж думал, что только в редакциях с таким остервенением уничтожают это зло. Оказывается, у нас есть конкуренты.

- Курите-курите,- Валентин Павлович предложил сигареты.

- Да нет, спасибо, я как раз не курю.